Я сделала глубокий вдох и произнесла это слово. Слово, которое я так долго держала внутри.
– …Изнасиловал меня.
Я почувствовала огромное облегчение, когда сказала это.
Я продолжила свою речь, и вокруг было так тихо, что я слышала, как пульсирует кровь у меня в висках.
– После аварии я была развалиной. Раны, стержни, шрамы, стыд, глубочайшее чувство вины. Поэтому я сбежала в мир книг. Я много читала, и книги помогли мне выздороветь. Мало-помалу я восстановилась. Благодаря школе, книгам и любви, которую проявляли ко мне брат и отец. И благодаря любви одного парня, который не считает меня ни жертвой, ни животным. Посмотрите на меня! Я Луиза! Мне нечего скрывать. У меня есть право на жизнь. Как и у миллионов других девушек. У нас есть право учиться, любить, жить и быть свободными!
Я произнесла это на одном дыхании и все время стояла с высоко поднятой головой.
Я собрала свою одежду, забросила рюкзак за спину и приблизилась к толпе.
Люди молча расступились, чтобы я могла пройти.
Старый Бурден открыл ворота.
Я прошла через школьный двор. На меня смотрели все ученики.
Ко мне присоединились три Кошки. Они тоже разделись. Я чувствовала, что они в ужасе, но к ужасу примешивалось что-то еще. Я не могла понять: страх это, злость или невыразимая радость оттого, что они побороли свой стыд.
* * *
Вот, теперь вы понимаете, какой я была и почему я так поступила.
Я ничего не планировала. Это просто случилось.
На нас накинулись директор, Бурден и охранники. Естественно, меня и трех других Кошек выгнали из школы.
Я оделась и тут же поспешила в лагерь за стадионом. Когда я рассказала, что натворила, девушки зарычали от радости.
Для Фатии и других Кошек это был героический поступок.
Я стала воительницей в их глазах. Я заслужила их доверие.
В тот день Фатия привела меня под навес поменьше. Там нас встретила Рыжая.
– Вот так встреча, привет, сестра!
Фатия рассказала ей, что произошло в школе. Рыжая хохотала до упаду.
– Раздеться догола, гениально, это отличная мысль!
Две девушки, стоя на коленях, корпели над плакатами, которые они рисовали потрепанными кисточками на кусках брезента. Фиолетовый. Черный. Полудевичий, полукошачий силуэт.
– Помнишь, я тебе говорила, что мы тут кое-что готовим? Так вот. Завтра вечером мы развесим плакаты по всему городу, – сказала мне Фатия. – Нужно, чтобы Кошки объединялись. Поодиночке мы ничего не добьемся. И уже точно ничего не получится, если мы будем ходить в эту «Аврору».
Кошек в школе и правда становилось все меньше. Большинство из них ходили учиться в центр, и по утрам я видела, как они шли туда, полностью закутанные в безупречно белое одеяние. Они напоминали процессию привидений. А некоторые Кошки перестали выходить из дома вовсе, боясь встретить фанатиков из Лиги. Нас не пускали во многие магазины. На дверях появились вывески, изображающие перечеркнутую Кошку. Я не могла зайти даже в булочную, куда обычно приводила Сати за полдником. «Вы что, не видели табличку?! Таким людям, как вы, сюда нельзя!» – едким тоном заметила мне возмущенная покупательница. Все это было незаконно, но никто не высказывался против, словно мы были людьми второго сорта.
– Но чего именно ты хочешь добиться?
Фатия пожала плечами:
– Чтобы мы объединились. Если Кошка одна, она в опасности. Мы через это проходили, когда были девушками, но сейчас все намного хуже. Поэтому мы и нарисовали плакаты, чтобы сказать другим Кошкам, что они не одни. А еще это предупреждение для людей.
– Предупреждение?
Фатия опустилась на колени рядом с двумя девушками. Она взяла кисточку, намочила ее и опустила в баночку с краской. Она вывела буквы на куске брезента.
– Да. Видишь, я написала «сопротивление», и это значит, что мы не дадимся людям так просто. И что на каждый их удар мы будем отвечать ударом. Как ты ответила им в парке. Как ты ответила им в школе.
– Да, нас так просто не взять, – смеясь, согласилась Рыжая. – Мне плевать на ад и рай, говори правду или умирай!
Я подумала об Алексии и о девушках на видео, которых забросали камнями, о лагерях, в которых насильно держат Кошек, о полных ненависти речах Савини и приспешников Лиги, о Морган, о полицейских, которые унижали меня тогда в отделении, и, хоть я не была со всем согласна, я поняла, что Фатия права: нам нужно помогать друг другу.
Поэтому я подсела к девушкам и взяла в руки кисточку.
* * *
Мы решили встретиться вечером следующего дня в центральном парке.
Выходило очень удачно, потому что мы были приглашены на ужин к Патрисии. Она жила в маленькой квартире в центре города. Когда я прямо в прихожей сказала папе, что не пойду, он расстроился, но постарался этого не показывать.
– Если хочешь, я предупрежу Патрисию, что мы не придем, скажу, что Сати заболел, и мы останемся дома все вместе. Я приготовлю попкорн, послушаем музыку. Как ты на это смотришь, Лу?
Я попыталась успокоить его как могла:
– Дело не в Патрисии, я просто хочу побыть одна.
– Ты уверена?
– Да, папа, все хорошо, не волнуйся. Поезжайте вдвоем. Патрисия будет рада повидать Сати. И он ее тоже обожает.
Папа нахмурился. Я явно зашла слишком далеко.
– Что ты задумала, Лу? Может, твоего друга Тома выписали из больницы и вы решили провести вечер вместе?
Я покраснела, но благодаря шерсти папа ничего не заметил. Когда он понял, что только что сказал, он сам покраснел так же густо, как и я.
– Ладно, хорошо, – пробормотал он наконец, – мы с Сати поедем, а ты оставайся дома.
Я чмокнула его в щеку:
– Спасибо, пап.
Когда они уехали, я села почитать. И чуть не опоздала на встречу, потому что время пролетело незаметно.
Оказавшись в парке, я увидела около десяти девушек в черном, которые прятали лица под капюшонами толстовок.
Фатия не смогла удержаться, чтобы не поворчать ради приличия.
– Ты опоздала. В следующий раз мы тебя ждать не будем.
Ко мне подошла Рыжая и довольно сильно хлопнула меня по спине.
– Я знала, что ты придешь, сестра!
Мы направились в сторону главной улицы.
Мы шагали плечом к плечу, и в этом было что-то пьянящее. Даже радостное. Десять Кошек, десять девушек, десять теней с горящими глазами. Мы шли, расправив плечи и стуча каблуками по асфальту. В темноте мы чувствовали себя как рыба в воде. Прохожие, попадавшиеся нам навстречу, переходили на другую сторону улицы, и, казалось, страх тоже перебегал на противоположный тротуар. Одна из Кошек несла ведерко с клеем. У других в руках были кисти.
