– Это мало что меняет.
– Я знаю, но мне правда очень жаль.
Женщина прикусила губу.
– Он рассказывал мне о тебе, Луиза. Но так странно тебя увидеть.
Что я могла на это ответить? Она выпила лишнего, и я, глядя на ее засаленную одежду, жалела ее.
– Том всегда был особенным, – добавила она, будто в извинение за то, что сказала до этого.
– Я знаю.
– А. Так, значит, он тебе рассказал?
– Про то, что ему нравятся парни? Да, рассказал.
Женщина вытащила из кармана носовой платок и высморкалась.
Я боялась, что она станет критиковать Тома, но я ошибалась.
– Меня это совершенно не смущает. Он может делать все, что хочет. Если он от этого счастлив. Знаешь, ему с его отцом пришлось нелегко. Тот никак не мог принять, что Том вот такой, поэтому этот никчемный человек и ушел.
Том мне об этом никогда не рассказывал.
– Ваш муж бросил вас из-за Тома?
Женщина пожала плечами:
– Да, не могу сказать, что я обрадовалась этому, но я и не расстроилась. Он постоянно бил Тома. Решать проблемы кулаками у него получалось лучше, чем словами. Ладно еще я, но когда он бил моего малыша, это было невыносимо. А если он открывал рот, оттуда не вылетало ни одного доброго слова. Он говорил, что Том ведет себя недостаточно по-мужски. И напрасно мальчишка занимался механикой, его отцу все было мало. Том боялся приглашать к себе друзей, потому что это всегда заканчивалось плохо. Мой муж над ними насмехался. А родители мальчиков больше не приводили к нам своих детей. И все книги, которые читал Том, выводили моего мужа из себя. Парню было стыдно. Он читал тайком, прячась под кроватью. Мой муж говорил, что чтение – девчачье занятие.
Она замолчала и снова высморкалась.
– Так вот, я все это рассказываю, чтобы ты знала: мне плевать, что ты вот такая. Если вы с Томом дружите, то хорошо.
Я опустила глаза. Женщина похлопала меня по плечу:
– Иди, крошка. Скоро время посещений закончится. Надо тебе прямо сейчас пойти проведать Тома. А я пойду разберусь с родителями этих трех идиотов, которые вас побили. Они, кажется, этажом ниже. Дождутся они у меня.
Я осталась на месте, мои руки повисли вдоль тела.
Когда женщина подошла к лифту, она обернулась:
– И кстати, я надеюсь, что ты хорошенько врезала всем троим. Разговаривать с такими парнями бесполезно. Они хуже животных. Все, чего они заслуживают, – попасть в больницу, потому что их поколотила девчонка!
* * *
В палате царил полумрак. Том лежал на кровати, у него было забинтовано лицо. Когда я вошла, он повернул ко мне голову.
– Луиза?
Он, казалось, был удивлен.
– А ты кого ждал? Вампира, который предложит тебе вечную жизнь?
Он расхохотался, но смех быстро превратился в стоны.
– Не смеши меня, мне очень больно!
– Прости, Том. Я буду серьезной, обещаю.
– И перестань постоянно извиняться, это утомляет.
Я села на край кровати. И посмотрела в его голубые глаза и на его красивую улыбку, которые были видны из-под бинтов. Мне было очень его жаль, но я решила этого не говорить. Я взяла Тома за руку.
– Я встретила твою маму.
– А.
– Кажется, у нее все хорошо.
– Да, так и есть.
– Она рассказала мне про твоего отца. Почему ты мне никогда не рассказывал, как он с тобой обращался?
Том закрыл глаза.
– Не знаю. Мне стыдно. Стыдно за него. Стыдно за себя. Когда я думаю об отце, у меня такое чувство, что мне снова десять лет.
– И тебе это не нравится?
– Нет. Когда мне было десять, я не мог за себя постоять. Я мог только опустить голову.
Он приподнял рукав своей больничной пижамы. У него по коже бегали мурашки.
– Видишь, когда я говорю о нем, меня сразу начинает знобить.
Я погладила его руку. У него была нежная теплая кожа.
– Но тебе уже давно не десять, Том.
– Я знаю. Но внутри мне до сих пор десять, и мне до сих пор страшно.
– Тебе больше нечего бояться.
– Думаешь? Вспомни, что сегодня произошло в парке.
– Я тебя защитила.
Том засмеялся и снова застонал.
– А ты все продолжаешь меня веселить!
Я замотала головой:
– Но я вообще-то серьезно! Посмотрел бы ты на их лица, когда я на них набросилась!
– Правда?
– Поверь, с тех пор как началась Мутация, я могу быть очень агрессивной.
– Так, значит, я должен тебя поблагодарить?
– Думаю, да, я в итоге оказалась в полиции.
– Правда?
Я осторожно, чтобы не сделать Тому больно, легла рядом с ним и рассказала обо всем, что произошло. Про допрос, про «Аврору», про Кэти, про то, как мы ехали домой.
Несколько минут мы лежали, молча разглядывая обшарпанный потолок, а потом я спросила:
– Ты мне не рассказывал, что тебе нравятся парни, потому что тебе было стыдно?
– Нет. Я боялся, что ты не поймешь. И что ты больше не захочешь меня видеть.
– С чего бы это мне так поступать?
– Я не знаю. Я чувствовал, что… что я тебе нравлюсь, и не хотел тебя разочаровывать.
Я усмехнулась:
– Ах, Том, сердцеед!
Он продолжал очень серьезным тоном:
– А потом, не знаю, со временем я стал что-то испытывать к тебе. Но я себя убеждал, что у меня нет шансов с такой девушкой, как ты.
На секунду я потеряла дар речи, а потом расхохоталась:
– С такой девушкой, как я?! С телом, раскрошенным в пыль, с кожей в шрамах и в вампирской накидке?!
– Да, с твоим телом, с твоими стержнями, с твоими шрамами и со всеми твоими комплексами.
Я ничего не ответила.
– Откуда у тебя эта накидка? Почему ты ее все время носишь?
Мне потребовалось время, чтобы ответить:
– Она мамина.
– Ох.
Немного помолчав, я сказала:
– Том, у меня есть вопрос: тогда на кладбище ты меня поцеловал…
– Да? И что?
– Почему?
– Почему?! Потому что мне захотелось!
– Не из жалости?
– Нет! – Он добавил: – Ты красивая, Луиза. Очень красивая.
Я почувствовала, как по телу разливается приятное тепло.
