– Приятного аппетита, юная леди. – Мистер Бойл учтиво поклонился. – А мы с графом займемся примеркой.
– Сколько из этого мне можно съесть? – прошептала Молли, завороженно глядя на угощение.
– Сколько хотите. Это все для вас.
Мы отправились в примерочную, но я до последней секунды оглядывался. Молли никогда не смотрела на меня так, как на джем, булочки и чайник, и все же подарить кому-то такое счастье – волшебно.
Соседнее помещение изобиловало диванчиками и вешалками с длинными рядами нарядов. Тут же располагалась примерочная – уютная комнатка без окон, чтобы никто не смог подсмотреть с улицы. Бойл снял с меня сюртук, жилет, брюки, рубашку (эти встречи нравились мне еще и потому, что не нужно было думать, как расстегнуть и застегнуть пуговицы) и вздохнул. В устах столь сдержанного человека даже это звучало красноречиво, и я спросил:
– Насколько все плохо? – Бойл молчал. Видимо, разглядывал рану у меня на спине. – Давайте без обиняков, все как есть.
– Весьма плохо. У вас какое-то… Какое-то темное пятно на спине, покрывает почти весь правый бок до поясницы. Неровное и…
– Жуткое. Знаю. Меня ранили, а в моем состоянии это… Я бы сказал, фатально.
Я удрученно осмотрел свое тело. Сейчас, когда я стоял здесь в одних панталонах, обмануть себя было невозможно. Это тело отслужило свое, его уже не спасти: обтянутый кожей скелет, каждое ребро видно. Я содрогнулся и уставился в стену.
– Думаю, это наша последняя встреча, – сказал я. – Надеюсь уйти с нее очень красивым.
– Не сомневайтесь, граф. Для нашего заведения честь одевать вас.
Я улыбнулся. Не думал, что такое великолепное обслуживание можно получить за пределами Лондона, но Ирландия была полна сюрпризов. А потом улыбка сползла с моего лица, потому что раздался голос Молли:
– Какой же вы прожженный лгун! Вы мне сказали, у вас кости не заживают, но это не опасно! А про дыру у себя в спине рассказать не собирались?
Молли стояла в дверях и в ярости оглядывала меня: полуголого, жалкого, как ощипанная курица.
– Сюда нельзя, – выдавил я.
Закрыться первой попавшейся тряпкой или выйдет еще хуже? Нет уж, не буду: джентльмен никогда не суетится.
– Вы умираете, так? Эта штука на вашей спине выглядит хуже некуда. – Гнев на ее лице был поистине пугающим. – Сколько вам осталось?
– Почти уверен, что доживу до вечера.
– Почти уве… Да чтоб вам провалиться! – Молли швырнула в меня недоеденной булкой, которую держала в руке. Я едва успел увернуться. – А знаете что? Пойду чайку попью! Если умрете до конца чаепития, не трудитесь мне сообщать!
Когда гневный топот за дверью стих, я уныло глянул на мистера Бойла. Он тактично делал вид, что раскладывает образцы тканей на столе, а кусок булки как бы ненароком забросил носком ботинка под шкаф.
– Уверен, вам все понравится, – как ни в чем не бывало сказал мистер Бойл и снял костюм с вешалки. – Посмотрите, какая модная ширина воротника! Мои работники очень старались.
Он помог мне надеть плотную изумрудно-зеленую рубашку, бархатный жилет более темного оттенка (я приоделся в цвет Ирландии!), серые брюки и такой же сюртук. Я одобрительно оглядел себя. Прекрасно! Черный наряд был хорош, но утро я встретил с мыслью, что недопустимо являться в нем на помолвку.
Мы вернулись в главный зал, который мистер Бойл на французский манер называл салоном. Молли зыркнула на нас, не переставая жевать булочку. Я сел в свое обычное кресло подальше от зеркал и предоставил мистеру Бойлу заняться моим лицом.
– Так вот куда вы до рассвета иногда уезжали, а потом таким свежим являлись… – протянула Молли, явно желая меня задеть. – Мама считала, вы брата своего ищете, а я что-то такое и предполагала.
Я промолчал, чувствуя, как под кистями и пальцами мистера Бойла мое серое заострившееся лицо превращается в нечто более-менее приличное. В перерывах между визитами сюда я поддерживал этот образ с помощью пудры нескольких оттенков, которой меня снабдил мистер Бойл, но, конечно, мне было далеко до мастера. Он уложил мне волосы щипцами, опрыскал духами. Все время, пока он работал, я кожей чувствовал обжигающий взгляд Молли – хотелось одновременно спрятаться и придвинуться ближе.
– Ну как? – спросил я, когда мистер Бойл закончил.
– Идеально. В гробу будете смотреться что надо, – злорадно ответила Молли.
Мне захотелось уколоть ее в ответ.
– На помолвке своей матери ты в этом же платье будешь?
Она оглядела свое мятое коричневое платье, в котором ходила весь вчерашний день, а потом еще и спала.
– Я его поглажу. Это мое самое нарядное, второе не такое красивое.
Мы с мистером Бойлом одновременно издали печальный вздох любителей красоты, столкнувшихся с правдой жизни.
– У вас что-нибудь найдется? – спросил я. – Готовое, не на заказ.
– Сейчас подберу, – кивнул мистер Бойл и вышел из зала.
Здесь шили и мужскую, и женскую одежду, что было весьма необычно и даже, пожалуй, скандально. Видимо, как и в случаях с внешностью, сюда обращались те, кто по разным причинам стеснялся идти к обычному портному. Мистер Бойл, с бесконечным терпением относившийся к несовершенству человеческой природы, был подпольным королем Дублина во всех вопросах, касавшихся красоты.
Он вернулся с прелестным бледно-желтым платьем, достаточно нарядным для праздника, достаточно простым для будней. Я одобрительно кивнул: вот что значит человек с тонким вкусом! Хромая, подошел ближе – и обрадовался, заметив по вороту узкую полосу вышивки в виде цветов.
– «Есть ива над потоком, что склоняет Седые листья к зеркалу волны; Туда она пришла, сплетя в гирлянды Крапиву, лютик, ирис, орхидеи», – процитировал я Шекспира.
– Никаких гирлянд из крапивы мне не надо, – горько ответила Молли. – Кто вообще такую глупость придумал? Они колются!
На платье она едва взглянула, смотрела на меня угрюмо и осуждающе, и я невольно подумал, что Молли нравится мне куда больше, чем я предполагал. Возможно, в мире романов мисс Остин у меня ушли бы годы на то, чтобы это понять, но мне осталось так мало провести на этом свете, что думать и чувствовать приходилось гораздо стремительнее. Неужели я правда влюбился в крестьянку? Похоже, что так. Даже если причина в том, что она единственная девушка на свете, с которой я перемолвился больше чем десятью фразами. Я судорожно глубоко вдохнул, но приятного ощущения, когда воздух наполняет легкие, не почувствовал. Мы бы еще долго так стояли, но неизвестно откуда взявшаяся женщина решительно взяла Молли под руку и увела примерять платье.
– Ты знаешь мерки своей матери? – торопливо спросил я, когда они уже были в дверях.
– Да уж ясное дело, знаю. Мы всегда друг другу одежду помогаем шить. А чего?
– Мистер Бойл, сможете перешить что-то из уже имеющейся одежды в платье для помолвки и свадьбы весьма взрослой и незнатной дамы? Мы уже спешим, но Молли подскажет вам размеры.
