Я двинулся вперед и упер крепко сжатые кулаки в стену по обе стороны от ее плеч. Девчонка задрожала и округлила глаза.
— Анна, вам пора привыкнуть к моему обществу.
— С чего бы вдруг?
— Мы будем неразлучны, — усмехнулся. — Почти год.
— Звучит как самый страшный сон.
— Я могу превратить вашу жизнь в сказку. Но каждый получает то, что выбирает. Вы явно добиваетесь кошмара.
— Ничего я не добиваюсь, это все вы…
— Так уж получилось, — оборвал ее возражения, приложив указательный палец к пухлым губам. — Теперь вам лучше расслабиться и получить удовольствие.
— Как? — сглотнула. — Как вы это представляете?
— Легко.
Она нахмурилась.
— Я дам вам многое, если будете вести себя благоразумно.
Я не стал сообщать, что произойдет в противном случае. Другого исхода кроме как покорность и абсолютное послушание я попросту не допускал.
=20=
Когда он сказал, что "выведет меня в свет", я подумала, что это произойдет когда-нибудь потом. Через неделю. Месяц. Или никогда. Но едва часы будильника показали девять утра, ко мне в комнату постучали.
Я резко распахнула глаза и натянула повыше одеяло. А вдруг это пришел Каримов? Снова будет лечить меня нравоучениями и прожигать своими практически чёрными глазищами. Как вчера в примерочной.
Мне было неуютно в его присутствии. Я чувствовала, что я ему не ровня и делать в этом доме мне абсолютно нечего. Но тем не менее он почему-то не хотел меня отпускать. А ведь беременность ещё даже не подтвердилась! Может, это фантастическое ЭКО вообще не удалось, что я тогда вообще здесь делаю?
Ещё и смену свою пропустила, меня же теперь наверняка уволят. Из-за него! Хотя он и есть владелец гостиницы, где я работаю. Ох, дурдом.
Стук повторился, и я пропищала какое-то слишком уж жалобное:
— Кто там?
Дверь приоткрылась, и в спальню заглянула женщина слегка за сорок. Чопорная, прямая как палка, с идеально уложенными светлыми волосами. И это в девять утра!
Мне чтобы сделать такую прическу нужно проснуться как минимум в шесть.
— Доброе утро. Меня зовут Паулина Валдисовна, и я помогу вам освоиться в этом доме. Рустам Тигранович поручил мне заняться вашим внешним видом и вообще…
И вообще?
И что это Павлина вместо со своим боссом Тирановичем имеет в виду?
То есть я плохо выгляжу? Не вышла "фейсом" для их богемной компании?
Видимо, он решил, что Илоны мне мало, теперь эту паучиху подавай.
— Спасибо, я справлюсь сама. Вчера мы купили массу новой одежды…
— Но ведь ее еще нужно правильно сочетать! — паучиха бесцеремонно распахнула дверь и вошла в мою спальню. Затем раздвинула занавески, впустив в комнату солнечный свет. Который вовсе не показался мне приветливым. В этой клетке даже самое красивое и когда-то приносящее радость быстро теряло свою ценность.
— Я изучила ваше портфолио, — (мое что?!) — ваш стиль… — она скривила тонкие губы, — …он, мягко говоря, ужасен.
Я буквально задохнулась от возмущения!
То есть ее стиль высший пилотаж? Вот эта старческая юбка карандаш до колен и приталенный пиджак?
И вообще, что о себе возомнил Каримов? Он на самом деле решил, что я его вещь, которой он может пользоваться как захочет?
Приставил ко мне эту ужасную тетку чтобы я не сбежала… Определенно.
— Спускайтесь к завтраку, в десять у вас маникюр. В двенадцать причёска. А после я научу вас пользоваться косметикой.
— Извините, но я уже умею пользоваться косметикой. И одежду подбирать тоже умею!
— А так сразу и не скажешь… — усмешка вышла откровенно ироничной. — Жду вас внизу.
— Постойте! — своим откликом я заставила ее притормозить у двери. — А к чему все? Почему сейчас?
— Сегодня вечером Рустам Тигранович отправляется на юбилей к депутату Гордееву и захотел взять с собой вас, — за паучихой захлопнулась дверь, а я в прямом смысле упала на подушки, не понимая, что это сейчас было.
Выходит, его угрозы были и не угрозы вовсе?
Зачем я ему там, такая, как он сам считает, "деревенщина"? Вел бы туда свою драгоценную Илону. Уж она-то имеет отменный вкус и знает, как поставить себя в высшем обществе.
Мысленно негодуя, я быстро привела себя в порядок и спустилась вниз. К счастью, в столовой была я одна, что позволило поистине насладиться чудеснейшими блинчиками с ежевикой и жасминовым чаем. Но едва я допила последний глоток, как в поле зрения нарисовалась паучиха. Больше ее в этом доме меня раздражает только Илона. Надо узнать, не родственницы ли они…
— Мастер маникюра уже здесь, — официальным тоном произнесла она, — ждёт вас в вашей комнате.
И вот тут началось! До самого вечера меня терзали различные гуру красоты, замучили так, что к семи вечера я была выжата словно лимон. Я и подумать не могла, что чтобы быть "красивой" нужно столько всего!
Когда Паулина натянула на меня платье с тонкими бретельками, я ощутила себя крайне некомфортно, но спорить с ней у меня уже не было никаких сил.
— Думаю, Рустама Тиграновичу понравится, — одобрительно кивнула она, рассматривая меня с разных сторон.
Я взглянула на себя в зеркало и просто не могла себя узнать. Это я и в то же время не я. Волосы лежали перекинутыми через одно плечо тугими локонами, кожа сияла, и это несмотря на дикую усталость! А ресницы… я и не знала, что они у меня настолько густые и длинные.
Я скорее почувствовала, чем услышала, как открылась дверь в спальню. А затем ощутила на себе оценивающий взгляд.
Каримов стоял в проеме и смотрел на меня так… ну как примерно смотрел в той кабинке торгового центра. Только глаза его горели уже совсем иначе.
=21=
— Добрый вечер, Анна, — хриплый голос пробрался под кожу, пробуждая волну колючих мурашек во всем теле, и эта реакция мне совсем не понравилась.
Что со мной творилось?
Колени ослабели, ноги задрожали. Я обрадовалась, что еще не успела обуться в те жуткие туфли на высоченных каблуках. Конечно, на первый взгляд обувь казалась милой, но на деле — пыточные агрегаты более милосердны к своим жертвам.
Каримов продолжал смотреть на меня так, будто видел впервые.
Мне было гораздо спокойнее, когда он не придавал моей персоне особенного значения. В нашу первую встречу я точно заботила его не больше чем предмет интерьера. Хотя нет, почему же. Стул или стол могли заинтересовать его куда сильнее.
Мужчина ступил вперед, прожигая меня горящим взглядом. Его глаза как будто стали чернее и при этом полыхали дьявольским пламенем.
