По мере того как я подписываю, человек посередине берёт бумаги и прячет в кейс. Двое других смотрят на нас с Серым холодными взглядами.
Наконец, все подписано.
– Когда я вы отпустите их? – говорю, глядя, как он педантично и аккуратно складывает договора.
– Скоро, не волнуйтесь. Уладим формальности и вы сразу их увидите, – отвечает, натянуто улыбнулся и демонстративно защёлкивая кейс.
– Э, так дело не пойдёт, – приподнимаюсь со стула, но двое по бокам тут же тянутся к карманам.
– Не волнуйтесь, это только формальность, – успокаивает главный. – Мы не хотим, чтобы Вы блокировали всё это, как только получите свою жену и ребенка. Вы же понимаете, что кроме Вашей подписи нужно выполнить процедуру. Терпение, господин Громов. Запаситесь терпением.
Они встают. Снова синхронно. И покидают мой кабинет.
Повисает давящее молчание. Ни я, ни Серый не можем двинуться, или нарушить эту тишину. Никто из нас ничего не понимает, и понимает сразу всё.
Ответа нет, и он есть. Но я не хочу в него верить.
А не кинули ли нас? Вернее – меня.
ГЛАВА 91. Егор
Надо успокоиться.
– Гром, – говорит Серый, – у нас еще есть время. Пока сделка не оформлена до конца, они точно их не тронут.
Вскидываю на него суровый взгляд. Мне даже думать не хочется, что что-то может случиться с Леей и сыном, а уж тем более слышать об этом. Серый понимает мой взгляд правильно.
– Гром, надо объективно смотреть правде в глаза. Давай без эмоций. Они не вернут Лею. Даже если ты отдашь им все.
Обречённо смотрю на стол.
Он прав. Сука. Как же он прав!
– Я поговорил со своими людьми из ФСБ. Возврат живых заложников – крайне редкое явление. Чаще всего вымогатели получают свое и все. Либо их берут в момент получения выкупа, либо не находят никогда. С заложниками то же самое: либо освободят до выкупа, либо....
Он замолкает. Мне и без слов понятно.
– Поэтому мы должны сами найти твою женщину и твоего сына, говорит Серый.
– Да, – соглашаюсь я.
Вызываю Олега. Служба безопасности должна была проверить все детские реанимации. Мой сын где-то рядом. Я чувствую это.
Заходит Олег. В той перестрелке его лишь ранило. А моего старшего сына убило… Но я не могу винить его в этом. Он сделал все, что мог. И он тоже рисковал жизнью.
– Проверили? – спрашиваю его.
– Да. Все реанимации. Каждого младенца мужского пола. Его нигде нет, Егор Валерьевич.
– Такого не может быть! – стучу кулаком по столу.
– Все либо с мамками, либо отказники. Все документы проверили. Матери везде указаны из тех, кто в палатах лежит. Не будешь же каждую бабу выспрашивать, ее младенец или нет.
– Будешь! – рычу. – Каждую! Лично опросишь.
– Но Егор Валерьевич, – неуверенно произносит Олег. – Нам не разрешат. Там же режим. Они некоторые лежачие совсем. Врачи не допустят.
– Выполнять! – опять стучу по столу.
Олег молча разворачивается и уходит.
Мы с Серым сидим ещё какое-то время. Ждём звонка от его спецов. Они должны засечь приходивших от Султана. Есть слабая надежда, что они позвонят или поедут к нему.
Но нет. Они приезжают в офис в центре Москвы.
Тогда мы решаем отследить по уличным камерам движение машины, на которой приехали они.
И первая камера, заснявшая машину с этим номером, расположена на выезде из подмосковного городка.
В самом городе камер нет. Сука. Цивилизация туда ещё не дошла.
Ну, хоть что-то.
Открываю список детских реанимаций, присланный службой безопасности. А вдруг.
И точно.
Есть одна в этом городке.
Мы молча переглядываемся с Серым и почти одновременно вскакиваем и бежим на выход.
ГЛАВА 92. Егор
В детскую реанимацию мы приезжаем за полночь. Сонный охранник никак не хочет впускать нас. Можно, конечно, отключить его, но проблемы с полицией нам не нужны. Хотя кулаки так и чешутся. Спасибо Серому. Он опять включает голову. Действует с разумом, а не эмоциями.
– Слушай, мужик, – говорит он охраннику, – ты нас пойми. Шаболда его ребенка бросила. Отказалась. А ему, – он кивает на меня, – ничего не сказала. Спасибо добрым людям: случайно узнали. Сразу сюда. А ты не пускаешь.
– Не положено, – бурчит охранник.
Серый протягивает в окошко и кладет перед охранником, наверняка, его зарплату за несколько месяцев. Только в американских рублях.
Вижу, как глаза охранника загораются. Он с вожделением смотрит на эти поганые бумажки, из-за которых Лея и мой сын сейчас не со мной.
Мнется, но жажда наживы оказывается сильнее принципов. Впрочем, как всегда.
– Ладно, – бурчит недовольно, пряча деньги в карман брюк. – Только без фокусов! А то я вызываю полицию.
– Не переживай, – довольно говорит Серый, – мы тихо.
Ворота открываются и мы заезжаем во двор.
Заходим в здание.
Ебаный лабиринт! Где тут что найти? И в полутемных коридорах никого. Но это и к лучшему. Хотя…
– Молодые люди, вы к кому? Что вы тут делаете? – слышим мы строгий женский голос за спиной.
Оборачиваемся и лицо женщины кажется мне знакомым, но я никак не могу вспомнить, где я ее видел.
– Здравствуйте, – улыбается Серый, – мы пришли мальчика в реанимации навестить.
– Вы в своем уме? – спрашивает женщина в белом халате и подходит к нам ближе. – Кто вас впустил сюда? Уходите! Или я охрану позову.
– Мы не уйдем! – произношу твердо и уже готовлюсь использовать любые способы, чтобы заставить ее согласиться с нами, но тут она внимательно смотрит на меня и прикладывает руку к груди.
– Вы? – спрашивает тихо, но потом задирает подбородок и уже более уверенным голосом цедит каждое слово.
– Что Вам здесь надо?
– Я ищу сына, – честно отвечаю.
Она упирается руками в бок и ухмыляется.
– Сына? Передумали значит?
О чем она? Я не понимаю.
– Знаете что? – вдруг заявляет она. – Вы можете уволить меня и отсюда. Точно также, как сделали, когда потребовали уволить меня из элитного медцентра. Но я всё равно скажу Вам!
Так… Теперь, кажется, я начинаю вспоминать ее. Это гинеколог Леи, которая скрыла от меня беременность моей женщины.
Чего ещё она ожидала? Конечно, такие люди не должны работать там, где меня обслуживают.
