Хейзл Даунер выглядела напуганной.
— Я ничего не знаю о его пятидесяти тысячах, — сказала она.
— Этот Бэксли — настоящий гангстер, он стремится к наживе любой ценой. Я даже
не знаю, каким образом он смог получить мой телефонный номер.
Я потянулся и зевнул.
— Зачем вы все это мне говорите? Я же вам не понравился,
помните?
Она смерила меня взглядом.
— Может быть, вы мне и понравитесь — но при других
обстоятельствах и в другой “обстановке”.
— Увы, это та самая “обстановка”, к которой мы вынуждены
прибегнуть в настоящий момент. Итак, чего вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы нашли одного человека.
— Кого?
— Стэндли Даунера?
— Кто такой Стэндли Даунер?
— Этот парень, который удрал с моими деньгами.
— Он ваш родственник?
— Я сказала “да” этому парню.
— Где?
— Перед алтарем.
— И что было потом?
— Я думала, что вы — сообразительный человек, — заметила
она.
— Дональд имеет в виду, что случилось с деньгами, —
вмешалась вновь Элси.
— Я это и имела в виду, — отрезала Хейзл.
— Где вы взяли деньги? — спросил я.
— Они мне достались от дяди.
— Сколько?
— Шестьдесят тысяч.
— После уплаты налогов?
— После уплаты налогов и выплаты гонорара адвокатам. Это то,
что досталось мне за вычетом.
— Это можно доказать?
— Конечно. Есть же стенограмма судебного заседания.
— Она будет проверяться, — предупредил я ее. Хейзл прикусила
губу.
— Так, — заметил я, — что-то у вас не совсем получается, как
надо бы?
— Стенограммы судебного заседания не существует. Мой дядя
был из тех, кого зовут неисправимыми индивидуалистами. Он вел свой бизнес на
основе наличных денег. Он обходил закон о подоходном налоге. Он держал
шестьдесят тысяч в своем личном сейфе, который он арендовал в банке. Когда он
почувствовал, что наступают его последние дни, он послал за мной.
— И тогда вам остается только сказать, — предложил я, — что
те шестьдесят тысяч были в тысячных купюрах, а также то, что он передал эти
деньги вам.
— Именно так все и произошло.
— И вы не посмели положить эти деньги на свой счет в банке,
поскольку ребята из налогового ведомства наверняка захотели бы узнать, откуда у
вас эти деньги. Поэтому вы где-то спрятали их, а потом вышли замуж за Стэндли
Даунера. И Даунер все удивлялся, откуда у вас такие деньги, но вы ничего не
сказали ему об этом. Тогда он изловчился и, в конце концов, нашел, где вы
спрятали деньги, забрал их и исчез.
— Совершенно верно.
— Поэтому, — продолжал я, — вы захотели, чтобы я нашел его.
Теперь послушайте. Если вы лжете и эти деньги являются вашей долей результата
ограбления бронированного пикапа, то, разыскав Стэндли Даунера с вашими
деньгами и возвратив их вам, я отправлюсь в тюрьму, как соучастник преступления
после его совершения, и буду в заключении примерно лет пятнадцать. С другой
стороны, если ваш рассказ правдив и я разыщу ваши деньги, то я буду соучастником
преступления, а именно буду способствовать сокрытию денег от налогообложения. В
этом случае мне грозит, по крайней мере, лет пять тюрьмы. О нет, благодарю вас,
я не хочу ни того, ни другого.
— Одну минутку, — перебила она меня, — я готова выложить все
начистоту.
— Валяйте.
— Вы находите моего мужа и деньги, а затем я уже докажу, что
имею право на эти деньги.
— Но когда я найду Стэндли Даунера, что именно помешает ему
послать нас подальше?
— Этому помешаю я сама.
— Каким образом?
— У меня есть кое-что в отношении него.
— Это дополняет изумительную картину, — заметил я, —
получается полный набор: шантаж, уклонение от уплаты налогов и, наконец,
участие в преступлении. Все это мне совсем не нравится.
— Вы будете получать пятьдесят баксов в день, а также
премиальные, в зависимости от того, что я получу обратно.
— Какого размера премиальные?
— Это зависит от того, как долго вы будете заниматься этим
делом.
— Двадцать процентов.
— Хорошо, пусть будет двадцать процентов. На меня умоляюще
посмотрела Элси Брэнд.
Ее глаза просили меня не впутываться во все это дело.
— Нам потребуются деньги на текущие расходы, — предупредил я
Хейзл.
— Сколько?
— Тысяча долларов.
— Вы с ума сошли? У меня нет таких денег.
— А сколько у вас есть?
— Пять сотен до последнего цента, вот и все, что есть у
меня.
— Где?
Хейзл Даунер поставила ногу на один из писсуаров, приподняла
юбку и вытащила пластиковый конверт из-под самого верха чулка. Раскрыв конверт,
она вытянула из него пять стодолларовых купюр.
— У вас были трудности при обмене?
— При обмене чего?
— Тысячедолларовой купюры?
— Пошли вы к черту, — возмутилась Хейзл, — вы берете эти
деньги или нет?
— Разрешите мне сказать вам кое-что, сестренка, — обратился
я к ней. — Если вы имеете отношение к ограблению того бронированного пикапа, то
я намерен сдать вас полиции. Если вы сейчас лжете мне, то я также выдам вас.
Если вы говорите мне правду, то я разыщу Стэндли Даунера.
— Достаточно справедливо, — согласилась Хейзл, — найдите его
и тогда мы поговорим, как деловые люди. Но вы должны найти его до того, как он
истратит все деньги.
— Как давно он исчез?
— Неделю назад.
— У вас есть его фотография? Она раскрыла сумочку, вытащила
из нее бумажник, из него достала фотографию и передала мне.
— Какие у него волосы?
— Темные.
— Глаза?
— Темно-синие.
— Вес?
— Семьдесят семь килограмм.
— Рост?
— Сто восемьдесят три сантиметра.
— Возраст?
