– Может, потому что я не хочу здесь оставаться?!
– А что тебя не устраивает? Спишь, ешь, отдыхаешь, поправляешься.
– Мне здесь не нравится, а еще надо на работу.
– Бля-я-ядь, – выдохнул он, проводя рукой по волосам. – Ну какого хера один и тот же разговор изо дня в день, Полина?
– Потому что я отработала там две недели! Они мне не заплатят, если я не выйду на работу.
– Заплатят. Уже заплатили, но ты эти деньги получишь, когда будешь уезжать отсюда. А это будет еще не скоро.
От злости я топнула ногой.
– Да как ты смеешь?! Это не твои деньги! Ты не имеешь права ими распоряжаться!
– Я и не распоряжаюсь. Они преспокойно лежат в моем кошельке, ждут, пока Полина выздоровеет.
– Ты издеваешься? Что с тем мужиком?
– Нормально все с ним.
– В смысле – нормально? Ты сдал его полиции?
– Боюсь, это невозможно, – недовольно буркнул Эмиль, направляясь в ванную. Я посеменила за ним. Встала в дверном проеме, скрестив руки на груди, а этот засранец, совершенно не стесняясь, скинул в корзину носки, шорты и трусы. Я резко развернулась спиной, услышав позади себя смех. – Не стесняйся, Кукла, можешь смотреть на меня сколько хочешь. Мне это даже нравится.
– Что ты имел в виду, сказав, что его невозможно сдать в полицию? – внутри меня все похолодело от неприятной, ужасающей догадки. – Он… умер?
– С чего вдруг? Ну да, пока что в больничке, но скоро будет как огурчик.
– Эмиль, что происходит? – я резко обернулась. Теперь его обнаженное тело за стеклом душевой кабины интересовало меня меньше всего. – Что ты с ним сделал?
– Да ничего я толком не успел. Так, пару раз зарядил по почкам. Но это как пинать скалу, Поль. Он прокурорский.
– Не поняла?
– Помощник прокурора, – процедил Эмиль сквозь зубы.
– У меня пока в голове не складывается взаимосвязь, – я прикусила губу, а потом меня внезапно осенило. – Ты злишься, что не смог наказать его своими силами и пришлось отпустить?
– Поль, все сложно, – ответил Эмиль. – Лучше расскажи, как себя чувствуешь.
– Немного легче.
– Выяснила, какого хера подруга делала той ночью в твоем дворе?
– Нет, забыла спросить.
– Она, оказывается, поругалась с родителями. Должна была поехать ночевать к Михе, а там бывшая нарисовалась. Настя психанула и свалила, Михе пришлось искать ее по городу. А когда нашел, она зарядила, что поедет к тебе, а не к нему. Ну вот он и вез.
– Интересно, как она заметила меня у баков? Там такой темный тупик.
– Так при въезде во двор, если ехать со стороны проспекта, часть тупика освещается. Миха сказал, что он не обратил внимания на возню в подворотне, потому что был сильно злой, а Настя заметила. Правда, не сразу поняла, что это ты. Просто ее задница требовала приключений, поэтому она закатила Мишке истерику, что надо спасти того, кого бьют.
– Счастливое стечение обстоятельств, – пробормотала я.
– Что ты говоришь? Не слышу из-за воды.
– Говорю, вниз пойду.
– А, ну давай. Кофе сваришь?
– Ага, – ответила тихо и с невеселыми мыслями вышла из ванной.
Господи, ну почему моя жизнь так резко усложнилась? За что мне все это? Сначала вляпалась в историю с Тархановым, и только думала, что удалось вычеркнуть его из жизни, как он нарисовался снова, да еще и при таких ужасных обстоятельствах. Да, спас меня Миша, но кто ухаживал, беспокоился, заставил сестру приехать среди ночи? Ответ очевиден. С одной стороны, я ненавидела его и хотела скорее сбежать из этой дурацкой квартиры, где и начались мои несчастья, а с другой, пусть и нехотя признавалась в этом самой себе, подобное проявление заботы было приятно и даже немного льстило.
Глава 17
Эмиль
– Брат, заваруха начинается, – произнес в трубку Тимур. – Тебе нельзя высовываться, как и твоей девочке, иначе пиздец.
– Что там?
– Прокурорские копать начали. Этот мудила запомнил все лица и имена. Странно это, учитывая, как сильно ему отбили башку наши пацаны. Тебе надо еще раз с отцом поговорить, чтобы замять дело.
– У этих пидоров в голове записывающее устройство, которому даже сотряс не страшен, – пробубнил я.
– Короче, поговори с отцом еще до помолвки. Боюсь, позже будет уже неуместно кулаками махать.
– Сделаю. Скинешь мне данные по нему.
– Хорошо. Как твоя девочка?
– Поправляется.
– В смысле толстушкой будет? – заржал Тимур.
– В смысле выздоравливает.
Мне было совсем не до смеха. Я не ожидал, что мудак, напавший на Полю, такой кудрявый. Окажись он из простых, мне было бы легче закрыть этот вопрос. А теперь получается, что я и полиции его сдать нормально не могу, потому что нанесенные моими пацанами травмы несоизмеримы с теми, которые он нанес Полине. Если бы козла сдали сразу после того, как Миха помесил его в той подворотне, можно было бы сорвать с уебка погоны. А теперь придется подключать отцовские связи, чтобы стереть из памяти мужика наши имена и фамилии. Сложно будет, я знал это еще тогда. А теперь собирался лично вручить отцу еще один козырь, связать себя по рукам и ногам. И если раньше у меня оставались какие-то варианты отпетлять от своих обязательств, то теперь этот шанс таял на глазах.
Как только раздалась трель звонка, я попытался встать с дивана. Полина поежилась и сильнее прижалась щекой к моему бедру. Я погладил ее по волосам и, наклонившись, поцеловал в висок.
– Поля, там подруга твоя приехала, – прошептал ей на ухо.
Полина с трудом разлепила веки.
– Проспала все самое интересное? – спросила она, показав пальцем на телевизор. Я усмехнулся.
– Самое кровавое проспала. Все интересное еще впереди.
Я нажал на паузу, останавливая фильм, аккуратно придержал голову Полины, чтобы встать, и подложил ей под голову подушку. Она удобнее устроилась на диване, плотнее завернувшись в толстый красный плед. Никогда не думал, что столько уюта дому может добавить девушка, лежащая головой на моем бедре, кутающаяся в плед и делающая вид, что смотрит кровавый ужастик. Но вынужден признать, это было именно так. Благодаря Полине в гостиной моего дома витала особая атмосфера.
– Надо встать, наверное, – промурлыкала Полина, – но так не хочется.
– Ты вообще-то на больничном, так что тебе положено лежать. Отдыхай.
Я открыл дверь в воротах и, как и в прошлый раз, следил за тем, как Настя вышагивала по моему двору, высоко задрав подбородок. Не нравилась мне эта девка. Я бы даже сказал, бесила. Постоянно какие-то полунамеки, взгляды, брошенные из-под ресниц, закусывание губ и недвусмысленные жесты. Я же вроде как был с ее подругой, а она с Михой. И все равно продолжала делать все это. Я испытывал неловкость, от которой в принципе был далек всю свою жизнь. Чувство дискомфорта не покидало ни разу, когда в радиусе ста метров появлялась эта особь.
