— Тише. Рафаэль злится, потому что не может получить одобрение на свои делишки.
— Мои делишки приносят нам деньги, — ворчал Рафаэль. — И если мы не получим разрешение, то упустим хорошую возможность их заработать.
— Все равно, — продолжила Андреа, — я подумала, что тебе следует знать.
Сообщение кончилось.
Автоответчик все еще мигал. Там было еще одно сообщение, и я догадывалась, от кого оно.
Какое-то время я просидела на кухне и гладила боевого пуделя, решая, следует ли мне прослушать сообщение или просто стереть его. В итоге я нажала на кнопку, и комнату заполнил голос Кэррана:
— Ты можешь продолжать убегать, это не имеет значения. Я все равно найду тебя, и мы поговорим. Я никогда не просил и не ожидал, что ты будешь встречаться со мной по правилам оборотней, но это по-детски даже по человеческим стандартам. Ты должна мне ответить. Давай, так, я облегчу тебе задачу. Если я тебе нужен, мы встретимся, и я объясню тебе свою версию случившегося. Или ты можешь дальше убегать от меня, как ты всегда это делаешь, и тогда я не стану преследовать тебя. Решай сама.
— Ты совсем из ума выжил, — обратилась я к автоответчику.
Я прокрутила сообщение еще пару раз, прислушиваясь к его голосу. У него был шанс, и он его упустил. Я заплатила за это. Было бы глупо снова подвергать себя этой боли. Просто глупо.
Я рухнула на стул. Камень в моей груди растрескался на острые осколки. Мысль о том, чтобы отпустить его, также причиняла боль. С другой стороны, он и не был моим, чтобы отпускать его.
Мой отец научил меня многим вещам. Беречь себя. Никогда не создавать привязанностей. Никому не давать шансов. Никогда не рисковать, если в этом нет необходимости. И чаще всего он оказывался прав. Неоправданный риск только тянул тебя ко дну.
Но если я отпущу Кэррана без боя, то буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Я предпочла бы тащить дюжину камней в груди, но знать, что он не был моим шансом на счастье, чем уйти и мучиться от сомнений. Это все, чего хотел и он — быть уверенным. Мы оба заслуживали этого.
Как бы ни было обидно это признавать, Кэрран прав в одном. Я никогда не делала скидок на то, что он оборотень. Я всегда ожидала, что он будет относится ко мне только как к человеку. Он даже не думал, что я смогла бы быть с ним на его территории и играть по его правилам.
Большая ошибка, Ваше Величество. Значит ты хочешь, чтобы я вела себя как оборотень? Отлично, я могу это устроить. Я подняла телефонную трубку и по памяти набрала номер:
— Да? — Ответил Джим.
— Я слышала, что оборотни заявляют о своем романтическом интересе, вторгаясь на территорию друг друга и переставляя там вещи.
Последовала небольшая пауза.
— Верно.
— А клан кошек придерживается этого обычая?
— Да. К чему ты клонишь?
Если разговор строится на неблагоприятной почве, нужно давить на чувство вины.
— Помнишь, как однажды я встала на твою сторону в ситуации с Полуночными Играми, хотя ты был неправ, а твои люди вообще напали на меня?
— Да. — Он тихо зарычал.
— Мне нужен доступ в личный тренажерный зал Кэррана на пятнадцать минут.
Молчание затягивалось.
— Когда? — наконец спросил он.
— Сегодня вечером.
Еще одна пауза.
— После этого мы в расчете.
Джим засранец, но он всегда возвращал долги.
— Он будет в городе сегодня вечером. Я буду его сопровождать. Дерек встретит тебя в замке через два часа.
Я повесила трубку и набрала другой номер. Кто бы мог подумать, я действительно справилась с этим.
— Тедди Джо, — ответил грубый голос.
— За тобой должок за яблоки, — сообщила я в трубку. Сегодня прям вечер обзвона должников.
— Совершенно верно. Чем я могу тебе помочь?
— Хочу одолжить твой меч. — Я улыбнулась.
Ночь была промозглая, поэтому я взяла Кармелион, мой старый, побитый жизнью пикап желчно-зеленого цвета. У него отсутствовали передние фары и на нем было больше вмятин, чем на раздавленной жестяной банке из-под кока-колы, но он работал во время магических волн, и оставлял меня в тепле. Он также производил достаточно шума, чтобы разбудить мертвых, но мне было все равно. Тепло победило.
Мне потребовалось два часа, на то, чтобы забрать меч Тедди Джо и покинуть Атланту. До Сдвига многие жители Атланты могли позволить себе роскошь — ездить на работу из соседних городов, проезжая через сельскую местность. С помощью магии природа с пугающей скоростью взяла вверх над этими неосвоенными участками. Живая материя порождала магию одним своим существованием, поэтому, когда ее противопоставляли инертному бетону или стали, у флоры было свое преимущество. То, что когда-то было пустыми степями, теперь превратилось в густой лес, который поглощал бензоколонки и одинокие фермы, вытесняя людей в города. Вдоль дороги росли деревья, их ветви были черными и безлистными, они создавали узор колючей паутины под снегом.
Я всматривалась в темноту и гладила боевого пуделя. Мне пришлось расправить переднее сиденье — пес был слишком велик.
— Я скучала по этой проклятой дороге.
Пудель издал негромкий рык и свернулся калачиком еще плотнее.
Долгий вой одинокого часового прокатился в ночи, возвещая о нашем прибытии.
Я сделала крутой поворот, свернув на едва заметную узкую дорогу между густыми дубами. Тропа вела то влево, то вправо, могучие деревья расступились, и мы выехали на широкую площадку. Перед нами нарисовалось огромное здание Крепости. Гибрид замка и современного форта, он возвышался над лесом, как гора, неприступная и темная. Он был построен по старинке, с использованием простых инструментов и сверхчеловеческой силы, что делало его неуязвимым для магии. С тех пор как я была здесь в последний раз, большая часть северного крыла была закончена, и стены внутреннего двора теперь выросли еще примерно на пятнадцать футов в высоту.
Я проехала через ворота во двор. Знакомая фигура неторопливо двигалась к машине. Дерек. Я бы узнала эту волчью походку где угодно.
Три месяца назад Дерек был настоящим красавчиком. У него было одно из тех идеальных мужских лиц, свежее, граничащее со смазливостью, с темными, бархатными глазами, заставляющие женщин желать снова стать пятнадцатилетними. Но затем ракшасы вылили ему на лицо расплавленный металл. Лицо зажило. Дерек не стал полностью обезображенным, хотя и думал, что это так, но его лицо навсегда утратило свои идеальные черты.
Нос у него стал толще, челюсть массивнее. Гребень его бровей выступал дальше, отчего глаза казались более глубоко посаженными, это результат ответного действия Lyc-V на травму — утолщение костей и хрящей. На коже вдоль линии роста волос на левом виске виднелись незаживающие шрамы, в тех местах где осколки его раздробленного черепа врезались в мышцы. Я прикоснулась к этому однажды, по ощущениям, похоже на крупинки соли под поверхностью кожи. С более длинными волосами это было бы практически незаметно, но Дерек все равно коротко стриг свои волосы. Были и другие мелкие детали — изменение формы рта, сеть мелких шрамов на правой щеке. Теперь его лицо вызывало скорее желание вызвать подкрепление. Он выглядел как более взрослая, покрытая шрамами, жесткая версия самого себя.
