Книга Последний поезд на Ки-Уэст, страница 13. Автор книги Шанель Клитон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последний поезд на Ки-Уэст»

Cтраница 13

Он грубее мужчин, точнее — юношей, к которым я привыкла. Хотя в его манерах нет ничего явно предосудительного, по тому, как он держит себя, невозможно не заметить, что он принадлежит к иному миру, чем тот, в котором я жила на Кубе.

Кто он, мужчина, за которого я вышла замуж?

— Здесь красиво, — тихо произносит Энтони, вглядываясь в океанскую даль.

Здесь действительно красиво — дикой, суровой красотой, хотя, по правде говоря, до Кубы этим местам далеко.

Наш бледно-розовый, окруженный деревьями дом в районе Мирамар в Гаване занимает почти весь квартал. Наша семья проживает в нем на протяжении нескольких поколений, и когда-нибудь он перейдет к моему брату Эмилио — в нем он будет растить своих детей. Я часами плескалась в бассейне на заднем дворе, так что кожа сморщивалась от воды. Всякий раз, думая о доме, я представляю себе его прочные стены и яркое кубинское небо.

— Ты, наверное, повидала немало красивых пляжей, — добавляет Энтони.

— Да.

Куба, при всех ее изъянах и недостатках, невероятно прекрасна. Может, в этом-то все дело: красота лишь одно из лезвий обоюдоострого меча, она притягивает к себе как хорошее, так и плохое.

— Будешь скучать по дому?

— Конечно. А в Нью-Йорке мало пляжей, да? — спрашиваю я, меняя тему.

— В городе их почти нет. Но в штате есть другие, очень симпатичные, места.

— А где ты вырос? — Мне очень хочется узнать о нем больше.

— В Бруклине.

— Там тебе было хорошо?

— В детстве? Ну, я бы не сказал, что хорошо. Но там я стал тем, кто есть.

— А сейчас? Как сложилась твоя жизнь? Должно быть, теперь все по-другому.

— На деньги все не купишь.

Так говорят те, у кого их навалом.

— В самом деле?

— Честное имя не купишь.

— Зато купишь светскую жену.

Блеск в его глазах — скорее признак влечения, чем жадности.

— Это верно.

— Правда, со слегка подмоченной репутацией, — шучу я.

— По мне, так с твоей репутацией все в порядке.

Меня удивляет серьезность его голоса.

— Видишь ли, в нашей семье это своего рода традиция, — говорю я, пытаясь поднять ему настроение.

— Вот как?

— Мой дальний предок, Перес Первый, стремясь возвысить свое имя, завоевал себе титул и жену.

— Промышлял чем-то недостойным?

— По слухам, да.

— И какие же грехи за ним числились?

— Торговля женщинами. Пиратство.

— Ну, тогда мы с ним поладили бы, — улыбается Энтони.

Я смеюсь. Люди редко признают свои недостатки, но, опять же, это привилегия большой власти.

— А кем была его жена? — спрашивает Энтони.

— Девушка из родовитой семьи, оказавшейся в трудном положении. Верная супружескому долгу, она плавала на корабле вместе с мужем и так повидала почти полмира.

— Значит, у них все держалось на долге?

— По легенде, они любили друг друга, а как было на самом деле — это другой вопрос. И кто, кроме самих супругов, на самом деле знает, как обстоят дела в браке?

— Наверное, ей было страшно, — размышляет он, и я начинаю подозревать, что разговор идет не только о корсаре и его жене.

— Думаю, да, но она все равно исполняла свой долг. Мы, женщины, сделаны из прочного материала.

Я указываю на свой кулон, семейную реликвию, которую папа преподнес мне на свадьбу.

— Это ей подарил тот корсар.

На счастье, — сказал мне отец.

— Можно? — спрашивает Энтони.

Я киваю.

Он берет в руки кулон, потирает пальцами золотую оправу в форме сердца и красный камень. Потом, не говоря ни слова, выпускает из рук — кулон слегка царапает мне кожу.

Энтони не отходит.

Я так волнуюсь, что едва могу дышать.

Первый раз мы поцеловались на свадьбе — просто и поспешно, на публику, — а сейчас, кажется, намечается второй.

Энтони наклоняется, стирая расстояние между нами, его губы касаются моих, мягко, нежно и почти невесомо.

Меня пробирает дрожь.

Я делаю глубокий вдох, сердце гулко стучит в груди, а его поцелуй становится настойчивее.

Океан плещет вокруг, ветер раздувает мои волосы. Он целует дерзко, уверенно, соблазнительно.

Очень в его духе.

Из разговоров с двоюродными сестрами и подругами я знаю, что ему надо от меня, ощущаю желание в его напряженном теле, в том, как его руки касаются моей одежды, тянут бретельки купального костюма, как он прижимает меня к себе, точно я ему отчаянно нужна.

Раньше меня никто так не целовал.

Энтони отпускает меня — его глаза блестят от радости.

Я подношу руку ко рту, чувствуя, как губы все еще пульсируют от прикосновения.

— У нас все будет хорошо, — улыбается он.

Мне бы его уверенность.

* * *

Ужин — настоящий пир из местных морепродуктов, моллюсков и красного луциана, такого я никогда в жизни не пробовала. Я слишком нервничаю, я устала и быстро насыщаюсь, но у Энтони припасен целый ящик шампанского, который ему прислали из Нью-Йорка, и он предлагает тост за наш экстравагантный брак. После ужина мы разделяемся: он с сигарой отправляется в библиотеку, а я иду наверх готовиться ко сну.

Я моюсь в круглой ванне, чуть смазываю духами запястья и шею и выбираю самую элегантную сорочку из своего приданого.

Пока я принимала ванну, кто-то невидимый преобразил спальню — повсюду горят свечи, кровать и пол усыпаны белыми лепестками в тон белоснежным простыням.

Я подхожу к кровати и хватаюсь рукой за столбик — в животе нервная дрожь.

На ночном столике лежит роман, который, похоже, Энтони принес для себя — «Квартал Тортилья-Флэт» Стейнбека.

Выходит, не порознь.

Я пролистываю книгу — судя по закладке, он дошел до середины.

Я не могу устоять перед соблазном обшарить ящики. В туалетном столике обнаруживается коробка с сигарами, чей запах хорошо мне знаком — сигары он тоже предпочитает кубинские. Рядом — пачки купюр, невероятная уйма денег. На Кубе отец на всякий случай держал деньги в сейфе. Тот факт, что Энтони не видит необходимости их прятать, свидетельствует о его высокомерии и богатстве, а еще, возможно, о том, что он чувствует себя в безопасности. Если он действительно связан с мафией, как казалось на Кубе, значит, его слишком боятся и воровать у него не станут.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация