Полностью обессиленная, почти в коматозном состоянии, я рухнула на него и растеклась безвольной лужей.
Прошло довольно много времени, мне показалось, что несколько часов, прежде чем я снова смогла соображать.
– В тот вечер, когда Пит тебя усыпил… – начала я расспрашивать его с непонятно откуда взявшимся любопытством, все еще прижимаясь кончиком носа к его соску и едва переведя дух после очередного сеанса его умопомрачительных ласк. Мы долго еще не могли насытиться друг другом, словно подростки, наверстывая упущенное в предыдущие недели. – Это ведь было не просто случайностью?
Я услышала шорох подушки и поняла, что он кивнул мне в ответ. Я нежно погладила твердую, волнистую, как стиральная доска, поверхность его живота, глядя на него снизу вверх, вовсе не уверенная, хочет ли он обсуждать эту тему прямо сейчас.
– Мы можем немного поговорить об этом?
В ответ на мои нежные поглаживания он обхватил мою голову своей огромной ладонью и прижал к своей шее. Его бархатный голос звучал вкрадчиво и мягко.
– Может, тебе стоит поговорить об этом с Питом?
Я недолго обдумывала его предложение. Я чувствовала себя жутко липкой после нашего с ним страстного марафона, и мне это нравилось! Я провела руками по его телу и почувствовала, что он тоже весь липкий. Мысль о том, чтобы залезть под душ вместе с ним, смыть «его» с себя, чтобы потом снова стать «липкой», исторгла из меня сладострастный стон.
– Почему бы тебе не поговорить об этом со мной, Ремингтон? – тихо спросила я.
Он рывком сел, свесил ноги с кровати и медленно провел рукой по лицу.
– Потому что очень часто я вообще не помню, что и когда делаю.
Так, приехали. Ладно, будем двигаться постепенно.
– Хорошо, я поговорю об этом с Питом. А сейчас… просто вернись сюда, ко мне. – Я смягчила тон, заметив, как он напрягся.
Он долго молча смотрел в окно, отвернувшись от меня, а я любовалась его совершенным телом. Оно и вправду совершенно! Мощные ноги расставлены, сильные руки скрещены на груди, каждая мышца рельефно оформлена, словно вылеплена божественным скульптором.
– Я очень хорошо все помню. – Его голос звучит хрипло, как наждак по старому железу. – Тебя в тот последний раз. Рюмку текилы. То, как ты выглядела тогда. В маленьком топике, хрупкая и трогательная… И все те ночи, когда ты спала в моей постели.
Сама мысль о том, что ему небезразлично, во что я одета, вызвала у меня такой восторг, что я уже была готова растечься на кровати лужей лавы, жаждущей его любви.
Он казался таким счастливым в тот день, когда мы напились, энергия била из него, подобно лучам солнца… А потом все внезапно погасло и превратилось в безрадостную, непроглядную ночь.
– Я так хотела, чтобы все это с нами тогда случилось, – с болью произнесла я.
Он повернулся ко мне.
– Думаешь, ты одна? Я сам отчаянно хотел, чтобы это произошло, с тех пор как… – он снова лег в постель и притянул меня к себе, с жаром целуя в губы. – Я этого хотел и хочу каждую секунду.
Я провела пальцем по его скуле.
– Скажи, ты когда-нибудь кому-нибудь причинял серьезный вред?
Он сразу сник, в его глазах мелькнула тоска.
– Я приношу вред всему, к чему прикасаюсь, – с горечью сказал он. – Я все разрушаю! Это единственное, в чем я хорош. Я как-то утром обнаружил в своей постели шлюх. Я совершенно не помнил, чтобы приглашал их, и вышвырнул обеих голыми из гостиничного номера, разозлившись до чертиков, потому что ничего не мог вспомнить. Я воровал всякое дерьмо, громил номера, просыпался в странных местах, не помня ничего о том, как туда добирался… – Он тяжело вздохнул. – Послушай, все не так плохо, Пит и Райли по очереди берут выходные дни, поэтому рядом всегда найдется кто-нибудь, кто вырубил бы меня на день или два, когда я начинаю слетать с катушек. Я падаю на дно, потом возвращаюсь. В результате никто сильно не страдает.
– Кроме тебя. Никто не страдает, кроме тебя, – печально прошептала я и снова взяла его за руку, испугавшись, что он встанет и уйдет. А я этого не хотела. У меня возникло чувство, что мне потребовалась целая жизнь, чтобы он оказался здесь со мной.
– Реми, неужели так уж необходимо, чтобы они тебя вырубали? – спрашивая, я переплела наши пальцы.
– Да, необходимо, – с горячностью ответил он. – Особенно если я хочу… вот этого. – Он показал рукой на меня, потом на себя, а другой рукой обнял меня и притянул поближе. – Я хочу этого. Отчаянно хочу. – И уткнувшись лицом мне в волосы, тихо добавил: – Я не имею права все испортить, ясно?
– Да, я понимаю.
Он поцеловал тыльную сторону моей ладони, обхватившей его руку, и в глазах его снова появился свет.
– Вот и хорошо.
♥ ♥ ♥
Мои внутренние часы не позволяли мне спать после шести утра, даже после такой ночи, как накануне. Меня захлестывали волны восторга, кожу начинало покалывать при воспоминании о том, как мы занимались любовью. Мой взгляд задержался на Реми, лежащем на кровати, и мысль о том, что этот великолепный мужчина принадлежит мне, была настолько потрясающей, что, будь моя воля, я бы вообще никогда не отрывалась от его соблазнительного тела.
С блаженной улыбкой на лице я тихонько выскользнула из номера, зная, что Пит и Райли не позволят ему долго валяться в постели и разбудят по крайней мере не позже десяти утра.
Пит уже хлопотал на кухне, наливая себе кофе. Мне не терпелось задать ему тысячу вопросов, поэтому я поспешила присоединиться к нему. Забравшись с ногами на стул у маленького кухонного столика, я наблюдала, как Пит просматривает утреннюю газету, и потягивала свой кофе, а потом откашлялась, чтобы прочистить горло, и произнесла:
– Он все мне рассказал.
На лице Пита появилось крайнее удивление – он явно растерялся. Помолчав немного, он сказал:
– Что именно он тебе рассказал?
В голосе его сквозило сомнение.
– Ты знаешь, о чем я говорю.
Я поставила чашку с кофе на стол и выразительно подняла бровь.
Пит опустил газету и посмотрел на меня без намека на улыбку.
– Он никогда никому об этом не рассказывает.
От его слов я нахмурилась.
– Вот только не надо так беспокоиться по этому поводу. Тебе-то он рассказал, разве не так?
– Ничего он мне не рассказывал, Брук. Просто я тогда работал медбратом в клинике и ухаживал за ним. По крайней мере, в последний год его пребывания там.
Мысли мои спутались, голова закружилась. Я попыталась представить Пита в медицинском халате, заботящемся об этом огромном свирепом бойце, и у меня плохо получалось. Эта картина казалась настолько невообразимой, что никак не укладывалась в моей голове.
– Значит, ты работал в клинике, когда он был там?
