Перегрин побледнел.
– Аннабель… – Катриона вклинилась между ними, ее взволнованное, изменившееся лицо Аннабель видела, как в тумане.
– У него есть сердце! – повторила Аннабель. – И я люблю его!
– Аннабель, – просила Катриона, – не нужно…
– Я люблю его, но солгала ему, и теперь он всегда будет думать обо мне плохо, – повторила Аннабель с болью в голосе.
Катриона обвила рукой ее плечо, большие голубые глаза смотрели мягко и были полны сострадания. Этот проблеск доброты и сочувствия стал последней каплей. Впервые с того давнего рокового лета Аннабель разрыдалась.
– Я люблю его!
– И так все последние полчаса, – пожаловалась Хэтти Люси, понизив голос.
Глава суфражисток стояла в дверях маленькой гостиной Кэмпбеллов, все еще в пальто и шарфе, пряди ее светлых волос выбивались из наспех сколотой прически.
Аннабель свернулась калачиком в кресле, ее тело сотрясалось от рыданий, рвущихся из горла, словно из нее изливались все перенесенные за жизнь страдания. Катриона сидела на подлокотнике кресла, неловко поглаживая Аннабель по спине.
– Час от часу не легче, – пробормотала Люси.
Она подошла к шкафчику на противоположной стене, и ее интуиция была вознаграждена: открыв дверцы, Люси увидела ряд сверкающих бутылок. Она откупорила одну и плеснула немного бренди в маленький стаканчик.
– Выпей, – приказала она, протягивая стакан Аннабель.
Та посмотрела на нее красными от слез глазами. Ее тонкий нос стал розовым и некрасивым.
– Спиртное? – хрипло спросила она.
– Попробуй, – мрачно сказала Люси. – Знаешь, выпивка – не такой уж большой грех, никак не больше, чем скрывать секреты от друзей и бегать на свидания с врагами. Ну почему именно Монтгомери, Аннабель? Из всех мужчин королевства!
Аннабель опустила глаза и уставилась в стакан.
– Он не враг, – уныло сказала она. – Именно он добился разрешения на нашу демонстрацию. Помог нам. А я…
– Любишь его, понимаю. Ты уже говорила. – Люси потянулась назад и подтащила стул поближе. – Так, говоришь, это он добился разрешения? Расскажи-ка все с самого начала.
Аннабель пригубила бренди и поморщилась – от крепкого напитка у нее онемели губы.
– Теперь это вряд ли имеет значение.
– Тогда почему ты ведешь себя, так будто наступил конец света? – спросила Люси, разматывая свой длинный шарф.
Потому что для меня он действительно наступил.
Сердце Аннабель сжималось и замирало каждый раз, когда она вспоминала лицо уходящего Себастьяна. Он смотрел на нее, будто она была его Далилой, его Саломеей, да всеми коварными злодейками, известными человечеству!
Аннабель снова глотнула бренди.
– Он, должно быть, презирает меня, – прошептала она.
Серебристые глаза Люси метали искры.
– Вот негодяй! – негодовала она. – Как он мог соблазнить тебя, да еще, полагаю, в собственном доме!
– Он не соблазнял меня, – запротестовала Аннабель. – Ну, может быть, совсем немного. – Она сама влюбилась до беспамятства там, на холме в Уилтшире, когда он стоял перед ней, сняв шляпу, бормоча скупые извинения. – Но это не его вина.
– Боже, – насмешливо сказала Люси, – разумеется, соблазнял. Как можно быть такой наивной. Ты же суфражистка, а мы, суфражистки, не верим в сказочки о коварной искусительнице и бесхитростном мужчине. Он прекрасно знал, что делает.
Аннабель вздрогнула.
– А что, если я и сама была не против?
Люси закатила глаза.
– Аннабель, да пусть бы он казался тебе холодным как рыба! Этот тип на десять лет старше тебя. Расчетливый стратег, завоевавший расположение королевы, заставляющий взрослых мужчин плясать под его дудку. У тебя не было ни единого шанса, и он это знал. Скажи мне правду – ведь он говорил такие красивые слова? Заставил тебя почувствовать, будто вы знакомы уже много лет, понимаете друг друга без слов?
О, все было именно так…
– Да, – прошептала она.
Хэтти издала тихий испуганный возглас.
Люси удовлетворенно кивнула.
– Вот-вот, именно так они и действуют. Теперь я очень жалею, что лоббировать этого мерзавца послала именно тебя.
– Прошлой ночью он сделал мне предложение, – прошептала Аннабель.
Подруги дружно ахнули. Это было забавное зрелище – три совершенно одинаковых выражения лица с открытыми от удивления ртами.
– Сделал… предложение? – пискнула Хэтти. Ее глаза стали совершенно круглыми.
Аннабель кивнула.
– Ворвался в дом миссис Форсайт вчера вечером и просил меня выйти за него замуж. Я… я отказалась. Произошла шумная сцена, поэтому миссис Форсайт и попросила меня уйти.
В комнате повисла тишина. Тягостное, недоверчивое молчание.
– Черт знает что, – пробормотала Люси, встала и подошла к шкафчику с бренди.
– И ты отказалась? – спросила Хэтти, едва дыша.
Аннабель с трудом проглотила комок, стоявший в горле.
– Отказалась. Ну как я могла согласиться?
Три головы единодушно закивали в ответ.
– То есть вообще-то могла бы, – сказала Хэтти, – но это был бы скандал десятилетия. Нет, века! Ваша история стала бы легендой…
– Знаю, – сказала Аннабель, перебивая ее, – знаю. Именно поэтому я отказала ему. Ох… – Слезы хлынули с новой силой, и она яростно промокнула глаза носовым платком.
– Просто не верится – сделал предложение… – Хэтти покачала головой. – Не хочу сказать, что ты недостойна, – поспешно добавила она, – но это так не похоже на него, совершенно дикий, безумный поступок для такого холодного… э-э… рассудительного человека.
Аннабель устало улыбнулась.
– Он вполне рассудительно сначала предложил мне стать его любовницей.
Глаза Люси хищно сузились.
– В ту же ночь?
– Нет, – ответила Аннабель, – в Клермонте.
– Ты правильно сделала, что отказалась от того предложения, – сказала Катриона. – Нашей подругой вполне может быть скандальная герцогиня, но никак не любовница герцога.
Аннабель поставила пустой стакан на маленький столик сбоку.
– А теперь, – тихо спросила она, – теперь вы не перестанете со мной дружить?
Хэтти нахмурилась.
– А почему мы должны перестать?
– Потому что я ударила мужчину и оказалась в тюрьме, меня отстранили от занятий, мне сделал предложение герцог и выгнала из дома собственная компаньонка.
Люси спрятала улыбку за бокалом бренди.
