Себастьян миновал подъездную аллею. Теперь по обе стороны расстилались теряющиеся в дали бесконечные акры полей. Сумерки сгущались, лишая красок деревья, землю, небо. Все вокруг постепенно становилось безнадежно серым, серым, серым…
Хватит, одернул он себя. Хватит об этом.
Он уедет из Лондона и вернется в Клермонт. И все станет на свои места, ему всегда это помогало.
Монтгомери наклонился вперед, и по спине Аполлона пробежала дрожь. Они проскакали галопом по тропинке, затем свернули на поле и помчались к виднеющемуся вдалеке лесу. Ветер хлестал Себастьяна по лицу, больно, как лезвие ножа. Холодные слезы струились из уголков глаз, словно от бешеной скорости его чувства вырвались наружу… В ушах Себастьяна раздавался быстрый глухой стук копыт, свист ветра. Окрестные поля, леса, казалось, неслись прямо на него. В голове не осталось никаких мыслей, только сосредоточенность, скорость, холод…
Хватит, хватит, хватит…
Себастьян мчался все быстрее, пока на краю поля не показалась темная стена леса. Он натянул поводья.
Что-то бледное мелькнуло на земле. Аполлон заржал и метнулся в сторону.
Монтгомери инстинктивно приник к лошади, но почувствовал, как круп Аполлона опускается, задние ноги отрываются от земли. Затем конь встал на дыбы, мощное тело взметнулось вверх, вверх до предела, а Себастьян не мог совладать с животным! Сейчас они опрокинутся!
На мгновение мир застыл, ясный и четкий, как осколок стекла. Бескрайний простор неба, развевающаяся грива над ним. Аполлон непременно раздавит его.
Монтгомери выдернул ноги из стремян, но земля приближалась к нему с чудовищной скоростью. Прежде чем тьма обрушилась на него, как топор, перед глазами возникло лицо той, которую он любил больше всего на свете…
Ноги Аннабель под маленьким письменным столом превратились на сквозняке в ледышки. Пора ложиться. Близилась полночь, масляная лампа горела совсем тускло. Но Аннабель знала, что не уснет. Уж лучше оглядывать нехитрое убранство комнаты и представлять себя студенткой, которую все еще ждет блестящее будущее… Стол, шаткий стул, узкая раскладушка – все здесь напоминало ее комнату в Леди-Маргарет-Холле. Но на этом сходство заканчивалось. На столе не было ни книг, ни папок. Только лист бумаги с тремя одинокими строчками:
Вернуться в Чорливуд.
Уехать на север и устроиться гувернанткой.
Выйти замуж за Дженкинса.
Нужно выбрать, каким путем пойти, чтобы сохранить крышу над головой и при этом не поступиться честью.
Хотя Аннабель приехала в Оксфорд именно для того, чтобы избежать подобной участи: Чорливуда с его нищетой и постоянной угрозой разорения или замужества с нелюбимым мужчиной.
В распоряжении у нее две недели. Такой срок дала ей миссис Форсайт на поиск нового занятия. «Я компаньонка, – сказала она с укором. – Мой долг ограждать женщин от проблем, а не иметь дело с проблемными женщинами».
Будущее разверзло перед ней свою черную пасть, готовую поглотить ее целиком. Аннабель прижала ладони к лицу, пытаясь отгородиться от целого сонма страхов, преследующих ее.
– В душе я солдат, – прошептала она. – Я выдержу…
Внезапно из коридора послышался шум, Аннабель насторожилась. Снизу раздавались возбужденные голоса, истерический лай мальтийской болонки миссис Форсайт.
Встревоженная, Аннабель поднялась из-за стола. Кажется, какой-то мужчина спорил с миссис Форсайт. А потом по лестнице загрохотали сапоги, вызывая дрожь в половицах.
Аннабель сжала ночную сорочку на груди, рефлекторно окидывая взглядом комнату в поисках оружия.
Бум-бум-бум!
Дверь задрожала от ударов. Но еще сильнее, чем сотрясающаяся дверь, ее напугал мужской голос в коридоре.
– Аннабель!
– Сэр! – пронзительно вопила миссис Форсайт.
Себастьян! Себастьян здесь!
Бум-бум-бум!
На ватных ногах Аннабель двинулась к двери.
– Сэр, прекратите немедленно! – визжала миссис Форсайт.
Дверь с грохотом распахнулась, ударив о стену, и в комнату ворвался Себастьян. В то же мгновение все остановилось: шум, время и, кажется, ее сердце… Непреодолимая тяга к ней, вся мощь желания, исходящая от его тела, заполнили собой всю комнату, вытеснив, казалось, весь воздух, потому что Аннабель вдруг стало трудно дышать. Себастьян молча смотрел на нее, и, черт возьми, он был мертвенно-бледен.
Два шага – и он уж возвышался над ней, притянув к себе. От его одежды еще веяло ветром и холодом, грубый плащ колол ей лицо.
Аннабель замерла в его руках, не в силах поверить, что все происходит не во сне. Она никак не ожидала увидеть его снова, а уж тем более оказаться в его объятиях.
– Любовь моя… – прошептал он ей в ухо, собственный голос эхом отдавался в его груди.
Как жестока судьба! Вот он, четвертый путь, самый желанный… Человек, бывший всем для нее, он здесь, рядом… И тем не менее все, что считается правильным и разумным, все, что она пытается сделать, явно не относилось к четвертому пути…
– Мисс Арчер, кто это?! – Миссис Форсайт появилась в дверях и издала возмущенный вопль, увидев обнимающуюся парочку. – Я возражаю, я категорически возражаю! – кричала она. – В дом не допускаются джентльмены, я очень четко изложила это правило, это недопустимо…
Себастьян, не оборачиваясь, протянул руку и захлопнул дверь прямо перед носом разъяренной миссис Форсайт, крепко обнимая Аннабель одной рукой.
Она высвободилась из его объятий.
– Что происходит? – спросила она, а затем: – О боже, что-то с вашим братом? Он…
– Нет, – сказал Себастьян. Его жесткий, металлический взгляд вывел ее из равновесия.
Аннабель чуть отступила назад.
– Монтгомери, вы пугаете меня.
Суровая складка прорезала его лоб между бровями.
– Не называй меня так.
– Хорошо, – сказала она и скрестила руки на груди. – Себастьян. Правда, для этого не время и не место…
– Я пришел просить тебя выйти за меня замуж.
Она безучастно смотрела на него.
– Выходи за меня замуж, – повторил Себастьян, делая шаг к ней.
От неожиданности Аннабель рассмеялась.
– Что-что?
– Смеешься? – прорычал он. Схватил ее руку и прижал ее к своему плащу, над сердцем. – Положи конец моим страданиям, Аннабель. Выйди за меня замуж.
Она попыталась освободить руку, и дрожь тревоги пробежала по ее телу, когда он не отпустил ее.
– Что на тебя нашло?
– Вчера я упал с лошади.
От потрясения она зажала рот.
– Боже, только не это!
