— Возьми меня под руку и перестань так дрожать, - произносит Давид, когда мы идём по красной ковровой дорожке.
— Хорошо, прости.
Я делаю глубокий вдох и начинаю мнить себя какой-нибудь киноактрисой на фестивале. Будто десятки фотокамер направленны в нашу сторону, толпа людей скандирует имена и с обожанием смотрит на нашу с Юсуповым пару. Потому что со стороны мне кажется, что мы красиво выглядим. И толпа действительно смотрит на нас, но, увы, не с обожанием, а с завистью и интересом.
Я делаю так как Давид того просит. Беру под руку, слегка прижимаюсь к нему. Рядом с Юсуповым кажусь себе совсем мелкой несмотря на то, что каблуки прибавляют мне сантиметров роста.
В зале больше двух сотен людей. Незнакомые лица, улыбки, дорогое убранство зала. Я ощущаю себя в параллельной реальности, потому что в своей прошлой жизни всегда находилась за кадром – обслуживала, убирала, подавала. Но не блистала.
Юсупов представляет меня людям. Я киваю, улыбаюсь, говорю о том, что мне приятно с ними познакомиться и спустя полчаса ощущаю, что челюсть болит от натянутых улыбок.
— Ещё шампанского? – спрашивает Давид, когда мы остаемся вдвоем.
— Можно, - пожимаю плечами.
Он всучивает мне бокал ледяного игристого вина. Я делаю несколько мелких глотков, ощущая как жар расходится по телу, и я в конец расслабляюсь.
Если бы мы правда были молодожёнами, то сегодня, возможно, улетели бы отдыхать куда-нибудь на море. Или даже к океану. Жаль только, что Давид взял меня в жёны не из чистой любви или всепоглощающей страсти. Он выкупил меня у похитителей на каких-то особых условиях и сделал своей. Временно.
— Я отойду на секунду, - бросаю ему.
Юсупов кивает, и я направляюсь в сторону уборной, тяжело ковыляя на каблуках и придерживая своё платье руками. К этому времени алкоголь неплохо ударил в голову.
Открываю кран, смачиваю холодной водой ладони и прикасаюсь к пылающим щекам. Из кабинки выходит знойная брюнетка и окидывает меня презрительным взглядом. Она красивая и даже очень. Пухлые губы, ярко выраженные скулы и нос с мелкой горбинкой. Девушка наверняка могла бы позволить себе пластику, чтобы убрать её, но тогда она потеряла бы свою изюминку.
Поправив платье и подкрасив губы блеском, она выходит из дамской комнаты. Я делаю тоже, что и она. Достаю помаду, которую оставил мне стилист, подкрашиваю губы и возвращаюсь в зал.
Юсупова нахожу не сразу. Встречаю официанта, беру у него ещё один бокал шампанского и обвожу взглядом присутствующих гостей.
— Именинник не поскупился на алкоголь, - слышу до боли знакомый голос рядом с собой.
Дергаюсь так резко, что брызги шампанского попадают на платье и оставляют там липкие мокрые следы. Кажусь себя неуклюжей и жалкой.
Позади меня стоит амбал с которым мы попрощались вчера. Это от его лапищ у меня остались следы на внутренней стороне бедра. Это из-за него мысли о сексе с мужчиной кажутся теперь грязными и порочными и вызывают лишь содрогание.
Ещё раз с надеждой обвожу взглядом гостей, пытаясь найти среди них Юсупова. Я знаю, что амбал больше ничего не сделает мне, но одно его присутствие рядом со мной вызывает неконтролируемое желание кричать и биться в истерике.
Я вижу Давида в компании той самой брюнетки, с которой мы встречались в дамской комнате. Она пьет шампанское и смотрит на Юсупова так болезненно и жадно, что даже мне становится не по себе. Мне хочется выкрикнуть, хочется позвать его. Чтобы защитил, чтобы вновь сделал своей и не дал ужасным воспоминаниям заполнить меня до дна.
— Отойди от меня, - хриплю, когда вижу, что амбал перехватывает официанта, берёт у того виски со льдом и протягивает его мне, чтобы чокнуться бокалами.
Псих. Ненормальный. Думает, что я стану пить с ним, после того, что он чуть не сделал со мной?
В этот момент Давид бросает взгляд в мою сторону. Щурится, что-то коротко бросает своей собеседнице и направляется к нам. Твёрдым уверенным шагом. И со взглядом, наполненным злостью. Я обнимаю себя руками за плечи и, когда Юсупов останавливается возле меня, подхожу к нему ближе, утыкаюсь лицом в его грудь и глубоко вдыхаю запах. Так пахнет спокойствие и надежность.
— Проваливай, Марат, - произносит он сквозь зубы.
Злится? Нет, он в бешенстве.
— Я просто проходил мимо, - вскидывает руки амбал, который и не амбал вовсе, когда стоит рядом с Юсуповым.
Мой муж значительно шире в плечах и на полголовы выше. Его тело соткано из крепких натренированных мышц, а тело моего похитителя тучное и с лишним весом.
Но амбал не спорит. Просто уходит и растворяется в толпе, будто и не было его вовсе.
— Испугалась? – Давид приподнимает пальцами мой подбородок и заглядывает в глаза.
Наверное, читает мои эмоции без лишних слов, потому что кивает и широко раздувая ноздри дышит.
— Мы с тобой женаты целых восемь часов, а ты так и не поцеловал меня, - произношу негромко. – Это потому, что я не нравлюсь тебе?
— Это потому, что ты глупая маленькая девочка и выпила много лишнего.
Давид забирает у меня из рук бокал с шампанским и ставит его на фуршетный стол с деликатесами. А потом опять смотрит. Долго и пристально. Убирает назад мои волосы, обхватывает ладонью шею и, притянув к себе, целует.
Глава 9.
***
Убирает назад мои волосы, обхватывает ладонью шею и, притянув к себе, целует.
Весь мир вокруг перестает для меня существовать, потому что меня никогда не целовали так, чтобы подкашивались ноги и хотелось взлететь до небес одновременно. Кажется, что меня вообще ДО этого никогда не целовали. Так властно, по-собственнически, до приятной пульсации внизу живота и острого непреодолимого желания, чтобы этот поцелуй никогда не заканчивался.
Несмело опускаю ладони на его часто вздымающуюся грудь, ощущая под пальцами твёрдые литые мышцы и горячую кожу. Так остро и так запретно. Я тянусь к Давиду всё больше. Встаю на носочки и отвечаю на поцелуй, пытаясь показать ему, что уже давно не маленькая глупая девочка. Я выросла. Я умею чувствовать. И умею дарить ласку в ответ.
Продолжай так делать ещё… Пожалуйста…
Когда Юсупов останавливается и прерывается из моей груди вырывается разочарованный стон.
Нехотя открываю веки, возвращаюсь в суровую реальность и смотрю в его карие глаза с дьявольским огоньком. Мне показалось или ему действительно понравилось меня целовать? Но он, конечно же, не признается в этом.
- Устала? – спрашивает Давид, лениво убирая свою руку с моей шеи.
Спрашивает так буднично, словно только что ничего и не было. Для него возможно так и есть, а у меня мир перевернулся вверх дном.
- Немного. Ноги болят.
