— Ваше превосходительство, по световому телеграфу пришло подтверждение от разведки. Только что калифорнийские цеппелины нанесли удар по Митаве. Город горит, — голос штабного офицера звенел в утреннем воздухе. Тормасов молча кивнул и обратился к офицерам вокруг.
— Господа, вы знаете что делать. Необходимо не дать шведам прийти в себя. Мы атакуем с марша…
Авангард русских, а именно корпус генерала от инфантерии Каменского, вступил в бой с деморализованными утренней бомбардировкой шведами в шесть часов вечера.
Пироколлодий и кордит, которым были снаряжена шрапнель русской артиллерии стали очень серьезным аргументом в атаке и в итоге владимирский и тамбовский пехотные полки штурмом взяли позиции прусских гренадёров из состава армии Бернадота которые держали центр шведской позиции.
До заката солнца корпус Каменского отразил контратаку шведской и прусской пехоты и спешенных драгун и сражение прервалось. Шведы понесли большие потери, и отошли. Необходимо было решить что делать дальше
Его величество Карл Юхан выжил во время налёта цеппелинов на Митаву. Его спасла бессонница, из-за которой шведский король решил развеяться и с конвоем объезжал город. Бонапарт обещал герцогство Курляндское Бернадоту и тот решил осмотреть столицу своего нового приобретения. Так что, то как бомбы "Дежнёва" пробили крышу детища Бирона, шведский король видел лично.
Уничтожение дворца, а потом еще и Gymanasium illustre повергло Карла Юхана в ужас, он не считал себя впечатлительным человеком, но та лёгкость и, главное безнаказанность с которой калифорнийские союзники русских уничтожили два десятка шведских генералов стали для него тяжёлым испытанием. А потом еще и атака на корпус Каменского провалилась.
Вечером уцелевшие шведские и прусские генералы собрались на военный совет у короля. Нестроение у всех было подавленное. Завтра нужно было давать сражение, но все собравшиеся хорошо понимали что армия стоит на грани поражения.
И дело даже не в этих чудовищных порождениях дьявола, в калифорнийских дирижаблях. Сегодняшний бой прусского корпуса с авангардом русских стал неприятным сюрпризом для Бернадота.
Как и большинство французских маршалов, он с пренебрежением относился к русским, считая что они во всё уступают не только французам, но и вообще всем европейским армиям, включая и армию своего новообретенного королевства. То что шведы только что вдребезги проиграли очередную войну с Россией не избавило его от этого мнения, виновниками поражения были назначены англичане и на этом всё.
А сейчас, после боя корпуса генерала Йорка, он возглавил прсских союзников Бонапарта после гибели под развалинами Митавского дворца генерала Юлиуса Августа Рейнгольда фон Граверта, выяснилось что и артиллерия у русских лучше, и пехота стреляет быстрее и точнее чем пруссаки.
Плюс еще и русская кавалерия применила необычную тактику. В какой-то момент Павлоградский гусарский полк пришёл на помощь русской пехоте и нанёс контрудар во фланг атакующим прусакам
Только это была не обычная атака кавалерии, русские использовали лошадей только как способ быстро доставить солдат в нужную точку боя, а уже в атаку они пошли как обычная пехота. Это реско контрастировало с лихим налётом прусских гусар часом ранее который закончился только тем что егеря третьей бригады русских просто перестреляли атакующих.
"А ведь русские точно знали что делали в тот момент", — думал про себя Бернадот, — "и это так логично, на самом деле, кавалерист на лошади это такая большая мишень что попасть в неё намного проще чем в пригибающегося к земле пехотинца. Да еще и в атаку мои гусары шли плотной массой, в которую и целиться не надо. Под Ваграмом было тоже самое с австрийцами. Но никто выводы не сделал. Никто кроме русских, которые поняли что время кавалерии ушло"
— Господа, мы недооценили противника сегодня, — обратился Карл Юхан к своим генералам, — и теперь должны решить, что делать завтра. Слушаю вас.
— Ваше величество, — первым взял слово генерал Сандельс, он был в Митавском дворце во время бомбардировки, но отделался только лёгкими ранениями, — я считаю что мы должны оставить Митаву и предпринять марш на юго-восток чтобы соединиться с армией императора Наполеона Бонапарта.
— Глупости! — не согласился с ним маршал Эссен, — Тормасов будет висеть у нас на хвосте и не даст спокойно отойти, терзая постоянными налётами лёгкой кавалерии. И это я еще не говорю про то что войска на марше ничуть не худшая цель для дирижаблей чем здания. Мы просто потеряем армию. Надо атаковать, атаковать чего бы нам это не стоило, разгромить русских и дальше выйти к Риге и занять её. Понятно, что нас всё равно будут бить с воздуха, но тут хоть будет понятно, зачем нам это.
— Маршал, вы готовы завтра лично возглавить атаку дивизий вашего корпуса? — спросил Эссен Бернадот?
— Да, ваше Величество, готов.
— Отлично, значит, так тому и быть. Господа, — все присутствующие встали со своих мест и посмотрели на короля, — завтра мы…
Карл Юхан не договорил. Внезапно на улице стало очень светло, как будто сейчас не полночь а полдень и тут же в шатёр вбежал один из штабных связистов.
— Ваше Величество, — закричал он, борясь со сбитым дыханием, — русские атакуют…
* * *
То что шведы вышли из Митавы навстречу войскам Тормасова и выступили в бой с его авангардом было ошибкой. Я понял это сразу же. Впрочем, правильного решения у них и не было, учитывая мои цеппелины. Останутся в Митаве, значит будут избиваемы с воздуха, начнут отход — тоже самое, пойдут в атаку — к бомбардировкам добавятся еще и потери в бою. Классический цугцванг.
После вечернего боя корпуса Каменского русские генералы собрались на военный совет, на который пригласили и меня, как-никак дирижабли внесли важный вклад в сегодняшний успех, и надо было его развивать. Мобильные причальные мачты для цеппелинов были штатным оборудованием штабов всех трёх русских армий, так что "Дежнёв" спокойно пришвартовался и я отправился в шатёр к Тормасову где меня уже ожидали русские генералы.
— Завтра сражение возобновится, мистер Гамильтон, ваши цеппелины продолжат оказывать нам поддержку с воздуха? — спросил меня Тормасов после дежурных приветствий.
— Конечно, как мы и договаривались мы будем наносить удары по по артиллерийским позициям шведов и по скоплениям их офицеров.
— Мистер Гамильтон, — обратился ко мне Генерал Каменский, сегодняшний именинник. Пока я болтался туда сюда на "Дежневе" его корпус очень достойно встретил атаку прусских союзников Наполеона и обратил их бегство. Об это мне сообщили по световому телеграфу, — вы и ваши люди были правы, когд говорили об изменившейся роли конницы. Сегодня мы все в этом убедились
— Спасибо, господин генерал, — Каменский еле заметно поморщился, всё-таки у русских принято величать генералов "Ваше превосходительство", но ничего я иностранец, мне можно, — мне приятно быть правым. Новые времена требуют новых решений.
Внезапно мне в голову пришла безумная идея и я спросил Тормасова:
