Глава 16
Двадцать первое мая тысяча восемьсот двенадцатого года. Один из мостов через Неман у Ковно.
Вот уже сутки солдаты "Великой армии" переправлялись на левый берег Немана, на территорию России. Император знал, что тоже самое сейчас происходит не только возле Ковно, но и севернее и южнее.
Больше миллиона пехоты и кавалерии при тысяче трехсот орудиях. Величайшая армия в истории под руководством величайшего полководца. Нет такой силы, которая могла бы остановить императора всех французов.
Превосходное настроение Бонапарта немного портили целый дирижабли, целый день висевшие над переправой. Название этих циклопических воздушных шаров странной цилиндрической формы вот уже несколько лет было хорошо известно всей Европе, а их пролёты над городами неизменно собирали толпы зевак.
То что один из дирижаблей висел над Ковно говорило о том, что калифорнийцы и их союзники русские как на ладони видят всё что происходит. Это было неприятно, но не смертельно, вокруг всё равно полно русских шпионов.
Бонапарт еще раз поднял голову и в подзорную трубу посмотрел на дирижабль, ему много раз докладывали как выглядят эти воздушные корабли, всегда на них были изображены флаги Калифорнии: медведь на белом и зеленом фоне.
На борту этого дирижабля был другой флаг, тоже медведь, но не спокойно идущий по своим делам, а вставший на задние лапы и готовый броситься. Да и цвет флага соответствовал фигуре: ярко-красный, прямо кровавый.
Если бы Бонапарт знал что дирижабль под точно таким же флагом два года назад чуть было не сжёг Гавану, он бы поостерегся вот так вот просто стоять и смотреть на это чудо техники. Но все участники "Гаванского инцидента" приложили максимум усилий к тому, чтобы скрыть что происходило тогда.
Калифорнии было важно сохранить своё чудо-оружие в тайне, а британцы стремились не потерять лицо. Тот факт что крошечная республика Гамильтона безнаказанно уничтожила несколько боевых кораблей англичан и сожгла объекты военной инфраструктуры на берегу мог быть очень опасным. Поэтому, все делали вид что ничего не случилось.
Наполеон опустил подзорную трубу, тронул шпорами бока своего коня и наконец, пересек Неман.
* * *
— Да, господин Президент, ошибки быть не может. Это точно Наполеон Бонапарт, — как обычно во время выполнения своих обязанностей командира цеппелина мой сын Джеймс Александр обращался ко мне подчеркнуто официально, как и я к нему.
— Хорошо, капитан, думаю нам здесь пока делать нечего, возвращаемся в Витебск.
В штабе центральной армии мы оборудовали один из причалов для наших цеппелинов. Кроме этого они были в Риге, Могилёве, Москве и Санкт-Петербурге. Русские только-только проложили первую телеграфную линию между Москвой и Питером и цеппелины были самым быстрым способом связи сейчас.
В Россию мы отправили четыре из шести имеющихся цеппелинов, из них два "Дежнев" и "Лаперуз" были бомбардировщиками. Вот на борту "Лаперуза" я сейчас и находился.
— Странное всё таки решение приняли в штабе, господин президент, — обратился ко мне полковник Фомин, этот прикомандированный к экипажу "Лаперуза" офицер отвечал за координацию.
— Какое именно, полковник?
— Вон же Бонапарт, как на ладони. Взорвать мост вместе с ним и всё, конец войны.
— Здравая мысль, на самом деле. Но нет, такая возможность хоть и рассматривалась, но была отвергнута. Как и уничтожение мостов через Неман.
Бомбардировочные возможности цеппелинов были продемонстрированы русским в начале апреля. Мы эффектно разнесли в щепки специально построенные мишени и тут же разгорелась жаркая дискуссия о том как применять бомбардировщики в грядущей кампании.
Наиболее горячие головы, например генералы Ермолов и Багратион сразу заявили что это великолепный инструмент для того чтобы одним махом закончить войну, вот как этот полковник Фомин. Взять и накрыть несколькими тоннами бомб самого Наполеона и штабы его армией. Хорошее решение, радикальное и быстрое. Без руководства вся эта огромная французская армия тут же превратится в хоть и огромную, но банду.
Но, этот вариант отверг лично император Александр. Убивать такого же, как он сам монарха русский царь отказался категорически. Странно конечно, как убивать собственного отца, императора Павла, так у него сомнений не было. Но ладно, может это и правильно.
До момента генерального сражения, которое русские хотели дать в районе Витебска, было решено не раскрывать атакующие возможности цеппелинов и использовать их только в качестве разведки. Бомбы на французов посыпяться тогда же когда и снаряды русских пушек и гаубиц.
Уничтожение переправ тоже было признано бесперспективным, это могло задержать вторжение на пару недель или месяцев, может вообще перенести его на более поздний срок, на тринадцатый год, допустим.
Вроде бы сплошные плюсы, но за это время истинное положение дел в русской армии наверняка бы открылось и никакого похода в Россию не было бы. Как минимум до момента появления у французов аналогичных артиллерийских систем.
А это не было не нужно. Заманить, прикинувшись слабым, а потом нанести страшный сокрушительный удар. Вот что требовалось. И для этого было сделано всё необходимое. Так что пусть французы пока маршируют по пыльным дорогам Российской империи. Домаршируются рано или поздно.
— Как вы думаете, господин президент, — вырвал меня из задумчивости голос сына, — что там у Плетнева?
— Думаю, что господин адмирал вот-вот приступит к началу операции…
* * *
Ночь на двадцать третье мая тысяча восемьсот двенадцатого года. Пролив Каттегат.
Шесть калифорнийских корветов, три корабля с десантом и два судна снабжения шли под всеми парами в сторону Копенгагена. Раз уж датчане пропустили войска Бернадота в марте этого года, значит они не нейтральная страна в этой войне.
Один раз столица Дании уже пережила страшную бомбардировку. Пять лет назад англичане ракетами принудили сдаться датский флот. Сегодня всё должно повториться, правда с небольшими изменениями.
Помимо атаки на датский и шведский флот, всё еще стоявший на рейде Копенгагена, и обстрела береговых батарей планировалась еще и высадка десанта и захват не только города но и датского короля Фредерика Шестого.
— До Копенгагена примерно четыре часа ходу, господин адмирал, — услышал Плетнев голос своего адъютанта.
— Отлично, распорядись, чтобы принесли чая.
— Слушаюсь…
Из Сент-Августина корабли эскадры Плетнева вышли пять недель назад. А туда из Сан-Франциско они отправились в конце января. Полтора месяца неспешного плавания вокруг Южной Америки, затем отдых и ремонт во Флориде а затем снова в море.
Нападение на Копенгаген после длительного выматывающего путешествия из Флориды это чистой воды авантюра, какое бы не было превосходство в артиллерии, но вести бои на улицах будут не корабельные пушки, а десантники.
