А тогда все было легко, тогда все было похоже на увлекательную игру. Славику, наследному принцу, внезапно понадобился переводчик с французского, а Мирослава оказалась под рукой. Не у Славика под рукой, а у Всеволода Мстиславовича в тот самый момент, когда Славик решил пожаловаться. И Всеволод Мстиславович не приказал – он никогда не относился к Мирославе как к прислуге! – он попросил, чтобы она помогла его сыну-оболтусу с его маленькой проблемой.
И Мирослава помогла. Сначала они ужинали с французами. Потом, когда с французами все было решено, Славик пригласил ее на свидание. В знак благодарности, потому что от денег Мирослава отказалась. Он был мил и обаятелен, он поражался тому, как сильно, практически до неузнаваемости она изменилась, какой очаровательной бестией стала! Тогда он еще не называл ее заей, но удочку, кажется, закинул. И смотрел на Мирославу так странно – со смесью восхищения и удивления. А она все никак не могла взять в толк, в чем причина. Славик тоже изменился. Всех меняет взросление, в этом нет ничего невероятного. Она тоже помнила его златокудрым юношей, а теперь он солидный бизнесмен с еще едва заметными, но уже неумолимыми залысинами, с хорошим вкусом и здоровыми амбициями.
Тогда Мирослава решила, что его так удивил ее карьерный взлет. Как сказала бы бабуля, из грязи в князи. До князей Мирославе было как до луны пешком, но осознавать себя причастной к чему-то достаточно значимому было приятно. Бабуля бы ею гордилась, если бы дожила. Но бабуля умерла, когда Мирослава училась на первом курсе университета, предварительно истребовав со Всеволода Мстиславовича обещания не бросать ее внучку до тех пор, пока та не встанет на ноги. Горисветов обещание выполнил. Иногда Мирославе казалось, что даже с лихвой. Она жалела лишь о том, что так и не успела выяснить у бабули причину такой невероятной благосклонности. Наверное, можно было бы спросить у самого Всеволода Мстиславовича, но сначала она не решалась, а после сеансов у психолога нужда в этой информации отпала. Вместо нее появилась цель, вполне конкретная, вполне меркантильная, возможно, не совсем чистая, но какая уж есть.
– Батя мой как? – спросил Славик. – Уже явился?
– Еще нет. – Мирослава подошла к окну, осмотрела открывающийся пейзаж. До чего ж он ей нравился! – Вечером должен позвонить.
– Ну, тогда передавай ему от меня привет!
– Передам. – Мирослава дохнула на стекло, пальцем нарисовала на нем какую-то кракозябру и тут же стерла манжетой рубашки. – А сам что?
– А у меня ж французы! Мне б выжить после этих чертовых переговоров!
Так уж вышло, что мужчины в семье Горисветовых предпочитали держать связь через Мирославу, сводя личное общение к минимуму. Зная характеры обоих, она ничуть этому не удивлялась.
– Ну все, зая! Пожелай мне удачи!
– Удачи, Славик!
Мирослава еще не закончила фразу, как связь оборвалась. Всеволод Мстиславович себе такого никогда не позволял. Впрочем, Мирославиным женихом, без пяти минут мужем был не он, а Славик. А без пяти минут мужьям позволено очень многое, почти столько же, сколько законным супругам. По крайней мере, Славик искренне так считал. Мирославе не хотелось его разочаровывать. Мирослава помнила, что Славик любит послушных девочек.
Она вернулась за рабочий стол и включила ноутбук, когда в дверь решительно постучали. Мирослава знала этот стук, поэтому вздохнула и громко сказала:
– Войдите!
В кабинет вошла Лисапета. Из-за ее спины робко выглядывал учитель математики Федор Иванович.
– Мирослава! – Гаркнула Лисапета, а потом одумалась и сказала уже спокойнее: – Мирослава Сергеевна, у нас ЧП!
Ладони взмокли еще до того, как Мирослава успела спросить, что за ЧП у них снова приключилось. Давненько у них не было ЧП, аж целую ночь…
– Что случилось, Лизавета Петровна? – Все-таки она взяла себя в руки, и даже голос не подвел, не сорвался на встревоженный хрип. – Василиса?
– Почему Василиса? – Удивилась Лисапета, а потом махнула рукой, словно внезапно осознав, что имела в виду Мирослава. – Василиса на месте! Утром была в классе, как штык! Маменька лично за ручку привела. Видали вы такое диво? – Она бросила взгляд на Федора Ивановича, и тот в ответ виновато пожал плечами.
– Значит, маменька привела? – От сердца отлегло. Лисапета может и выглядела взволнованной, но не напуганной. Это хороший признак. – Тогда в чем проблема?
– Не в чем, а в ком! – Лисапета снова посмотрела на учителя математики. Тот становился все ниже и незаметнее от каждого такого взгляда. – Самсонов! Вот наша проблема!
– Снова чипсы? – Мирославу отпустило окончательно. С попыткой юного математического гения уклониться от контрольной она как-нибудь разберется. Сказать по правде, Федор Иванович и сам бы вполне мог разобраться, не отвлекая ее от работы.
Наверное, Лисапета прочла ее мысли, потому что шагнула вперед, всем своим массивным телом защищая математика от возможного Мирославиного недовольства.
– Он не явился на урок, – послышалось у нее из-за спины.
– Ну ясное дело. – Мирослава улыбнулась. – Небось, снова подался в медпункт симулировать!
– Не подался. – Лисапета покачала головой. – Медпункт я первым делом проверила. Не приходил.
– А в конюшне посмотрели?
Она помнила, как дядя Митя жаловался, что от настырного рыжего пацаненка его лошадям нет жизни: так и норовит покормить чем-нибудь вкусным, но запрещенным. Рыжий в Горисветово был только один – Василий Самсонов. Рыжий и склонный к употреблению всякого запрещенного.
– Я сходил. – Федор Иванович выступил из-за спины Лисапеты. – Поговорил с Дмитрием Леонидовичем. Мальчика там не было.
– Ясно! – Мирослава положила ладони на столешницу. – Значит, объявляем в розыск!
В былые времена никакого розыска она бы объявлять не стала. В каком-то смысле Самсонов был еще тем рецидивистом! Но времена изменились, и Мирослава предпочитала держать ухо востро.
– Лизавета Петровна, позвоните охране, – сказала она очень решительным и очень деловым тоном, – убедитесь, что мальчик не покидал территорию через главные ворота.
Лисапета кивнула, кажется, даже с благодарностью. Любому хочется, чтобы кто-то другой решал проблемы за него. Или хотя бы раздавал четкие указания.
– А вы, Федор Иванович… – Мирослава посмотрела на математика и тот тут же покачал головой.
– А у меня, с вашего позволения, урок! – сказал не менее строго и не менее решительно. Похоже, Мирославу он боялся на порядок меньше, чем Лисапету. – Я и так потерял уйму времени. Позвольте откланяться!
Он говорил и пятился к двери.
– Не смею вас задерживать! – Мирослава вежливо улыбнулась. Она уже прикидывала, кого еще можно снарядить на поиски Самсонова.
Учеников из этого списка она исключила сразу по причине начавшихся занятий. А как известно, учебный процесс – это святое! Значит, придется своими силами. И начать следует именно с территории.
