Плевать. Тайбери плохо.
И он в доме совершенно один.
Я отшвырнула Виолетту с дороги. Та изумлённо вскрикнула, но мне было плевать.
Я влетела в холл, чуть не прищемив косу входной дверью.
С коротким звоном та захлопнулась, отделяя особняк от остального мира. Но тихий хрустальный звон не прекращался, отдаваясь в моих ушах громче пожарного колокола.
Тайбери, очень бледный, лежал на ступенях, закрыв глаза.
— Пошла вон, — негромко произнёс он, когда я склонилась над ним.
Его пальцы царапали рубашку на груди. Там, где за прочной клеткой серебристых нитей покоился кристалл.
И ярко-алое сияние было видно даже отсюда.
— Сумасшедший повелитель, — прошептала я. — Что ты наделал? Что ты наговорил этой дуре? Только что всё было хорошо!
— Я…
Его ресницы дрогнули. Запекшиеся губы дёрнулись, но он не добавил ничего.
Я даже не ощущала боли. Словно Тайбери собрал всю боль внутри, защищая меня.
Тик… Тик…
Хрустальный звон стих в ушах, сменившись воображаемым стуком сердца, неровным, как останавливающиеся часы.
Что случается с шейрой, когда её повелитель погибает, оставляя её одну? Я не знала. Должно быть, ничего хорошего: когда магические узы рвутся, это больно и мучительно. Как же иначе?
Но мне будет плохо не поэтому. Я просто хочу, чтобы Тайбери жил. Чтобы можно было запрыгнуть к нему на руки, вместе перемазаться десертом и целоваться, пока не кончится дыхание. И говорить, говорить, говорить — о пустяках и о самом важном.
…А ведь мы так и не провели вместе ночь.
Я стиснула зубы. Ну уж нет! Умирать сегодня и сейчас, оставляя маленькую и беззащитную шейру без десерта, этот самодовольный повелитель точно не будет! Мы ещё не доругались, в конце концов! Мне ещё много чего хочется ему высказать!
Но сейчас нужно действовать.
Я наклонилась к Тайбери и коснулась его щеки.
— Эй, — прошептала я. — Эй, мой разленившийся повелитель! Если ты не доберёшься до кровати, придётся раздевать тебя прямо здесь!
Тик. Тик…
Ни движения, ни вздоха. Лишь едва заметное дыхание.
Я мысленно выругалась и дёрнула рубашку на его груди. Та, само собой, не поддалась. Осторожно я начала расцеплять пуговицы, поглаживая их, будто уговаривая расстегнуться. Медленно, одна за другой, те поддались, открывая мне кристалл.
Алое пламя горело внутри переплетением нитей, отражаясь в гранях. И некоторые нити уже начали становиться чёрными.
Тик…
Я знала, что это означает. Каскад. Когда маг долго сдерживается, контролируя себя, не желая выплёскивать даже самые естественные и живые эмоции, рано или поздно приходится платить страшную цену.
И поцелуями тут уже не поможешь. Тайбери физически не сможет на них ответить.
Я сжала одной рукой его пальцы, а другую ладонь положила на кристалл.
— Ты знаешь, что тебе досталась лучшая шейра в мире? — прошептала я. — Прекраснейшая. Не зря ты с самого начала подарил мне грушу. Я тебя вытащу.
Я не представляла, как я это сделаю. Но лежащему в полубессознательном состоянии Тайбери я об этом говорить не собиралась.
— Верь мне, — прошептала я. — Верь мне, повелитель.
Его веки вновь дрогнули. Жив. Дышит. Уже хорошо.
Поцеловать его? Целовать снова и снова, пока не перестанет дышать?
Растолкать его силой? Не получится. Нежно признаваться, как он мне дорог… то есть, я хочу сказать, начать возмутительно и бессовестно врать? Не поверит и уснёт на полуслове. Рассказать ему сказку? Он едва её поймёт в таком состоянии.
Здесь помогут не слова, но эмоции. И если я не могу передать их языком тела, я передам их другим языком.
Языком магии.
Тик. Тик… Тик…
Ведь у меня осталось совсем немного времени.
— Я тебя не люблю, — прошептала я. — А ты не любишь меня. Но ты научил меня жить твоим кристаллом и твоей магией, и сейчас я верну тебе долг.
Я сосредоточилась, и крошечный оранжевый огонёк воспарил над кристаллом Тайбери. Совсем маленький, не больше булавочной головки.
— В отличие от некоторых, я не подавляю свои эмоции, — дразнящим тоном произнесла я. — Поэтому я могу увеличить этот шар до горошины медленно-медленно, аж за десять минут. Спорим, даже у тебя так не получится, повелитель? Учить ты умеешь, но умеешь ли подтверждать свои умения?
Губы Тайбери шевельнулись. Возмущённо? Или мне показалось?
Огонёк затрепетал, поднимаясь выше, освещая наши лица и его закрытые глаза.
— Ты упрямый, невыносимый, чудовищно гордый и необыкновенный дура… я хочу сказать, лучший маг и звезда Академии, повелитель, — шёпотом сказала я. — И ты научил меня сосредоточению и самоконтролю, но забыл об иной стороне магии. Позволь мне научить тебя другому.
Губы Тайбери разлепились.
— Безалаберности?
Я не сдержала смешка.
— О да. И ещё отучить тебя от жуткой, невыносимой скрытности, мой замкнутый повелитель. «Доброе утро, шейра, тебе омлет или блинчики с кленовым сиропом? Кстати, я на тебе никогда не женюсь, если тебе интересно». А то изъясняется тут намёками, у кого хочешь кристалл поедет!
Тик…
Его дыхание сделалось ровнее, но кожа оставалась бледной. И уголки губ, приподнявшиеся было в улыбке, застыли. Но чёрных нитей в кристалле стало меньше. Или мне это показалось?
— Ты со мной, — прошептала я. — Ты в моих руках. В надёжных руках. Не сосредотачивайся. Не нужно думать, тут уже есть кому обо всём думать. Просто… чувствуй.
Мой огонёк, дрогнув, сделался ярче. Я чувствовала, как в него проходит моё тепло и что-то ещё, чему я не знала названия. Что-то, что рождалось, когда закрывалась входная дверь и мы оставались одни. Когда Тайбери не нужно было носить маску, а я забывала о роли скромной и смиренной шейры.
— У тебя получится жить дальше, Квинн Тайбери, — прошептала я. — Эй, это же легко! У меня же получилось!
У Тайбери из груди вырвался не то кашель, не то фырканье. Пальцы под моей ладонью дёрнулись.
Тик…
А потом в воздухе зажёгся ещё один огонёк. Бледно-голубой, едва заметный, трепещущий, готовый истаять на моих глазах, но живой. И медленно, медленно он поднялся в воздух и плавно закружился вокруг моего.
Оранжевый и голубой — словно два потока летнего ветра и прохладной воды, тушащие сухое и трещащее пламя. Голубой огонёк мягко парил над кристаллом, медленно описывая вокруг него спираль, и мой следовал за ним след в след,
Я боялась смотреть, сколько алых нитей осталось в кристалле и уменьшается ли их число вообще. Я просто смотрела на танец огоньков в воздухе, забывая дышать.
