— Я прекрасно понимаю вашу точку зрения, — наклонил голову Рионери. — Но мы должны приспосабливаться к меняющемуся миру, леди Озри.
Его взгляд остановился на мне на секунду.
— Раз среди шейр появляются девушки с редкой магией, одарённые и талантливые, обладающие характером, а не просто явившиеся к алтарю ради денег, мы должны делать шаг им навстречу. Тем более если доверие, вспыхнувшее между шейрой и её магом, стабилизирует эмоции и кристаллы молодых людей — ваших сыновей.
Он помолчал. И резко кивнул.
— Юноши Академии должны знать, что у них есть выбор. Они мои студенты, и я за них отвечаю.
— Хорошая речь, — негромко произнёс Тайбери. — Я помню эту лекцию.
Губы леди Озри плотно сжались, и она мазнула по мне презрительным взглядом. Ох, знала бы она, что речь не просто об одарённой шейре, а о её дорогой родственнице! Впрочем, вряд ли это бы мне помогло. Моё счастье, что мы с ней не виделись раньше и леди Озри не видела сходства между мной и мной-шейрой. Одной проблемой меньше.
— Довольно разглагольствовать о шейрах, — раздражённо произнёс лорд Алькассаро. Вид у него, надо сказать, был не только недовольный, но и отчасти виноватый. Неужели аргументы Рионери начали доходить и до него? — Вернёмся к Деанаре Кассадьеро. Из-за вето дома Тайбери девушку нельзя признать умершей. Но до истечения формального срока осталось не так много времени, и скоро все ваши требования будут удовлетворены, лорд Баррас. Я предлагаю завершать собрание.
Лорд Баррас молчал. Я с холодком поняла, что он готовит какую-то пакость, связанную со мной. Но пока я не понимала какую.
— Моя племянница мертва, — наконец произнёс мой дядя. — Её тело найдено. Дом Тайбери не хочет этого признавать — это его дело. Но вы, дамы и господа, — разумные люди, и вы всё понимаете. Моя племянница утонула. Пусть формальное признание её смерти отсрочено, это не изменит фактов. Она не станет магом и никогда больше не поступит в Академию.
Пауза. Короткая торжествующая улыбка, адресованная Тайбери и мне.
— Поэтому я, глава рода Кассадьеро, не желаю, чтобы кристалл моей племянницы хранился в Академии и дальше, — с торжеством закончил дядя. — Я хочу, чтобы он был разбит немедленно.
Стеклянный звон обжёг мои уши. Воображаемый звон. Сейчас, в эту секунду, мой кристалл был цел, но…
— Вы что, с ума сошли? — вырвалось у меня.
Тайбери сжал мою руку до хруста. Мэтр Рионери поднял брови.
Главы домов, впрочем, едва ли отреагировали на мой вскрик. Для этого они были слишком хорошо воспитаны.
— Разумно, — произнесла леди Озри. — Хранение кристалла в Академии — дорогое удовольствие. Впрочем, девочка была формальной наследницей рода Кассадьеро, и, как я понимаю, эту сумму вынужден платить её дом, пусть даже против своей воли.
— Вы понимаете правильно, — наклонил голову мэтр Рионери.
— Зато когда Деанару признают умершей, лорд Баррас получит полное право и на её дом, и на её деньги, и даже на её запасные трусы, — протянул Тайбери. — Не так ли, мой жадный друг? Именно поэтому ты жаждешь разбить кристалл сейчас: чтобы обезопасить её трусы… то есть себя. Уничтожь её кристалл, и оставшийся срок будет лишь формальностью: она перестанет быть магом и наследницей дома Кассадьеро. Если живая Деанара и объявится, кому она будет нужна, с разбитым-то кристаллом?
— Помолчи, мальчишка! — рявкнул Баррас.
— Да чего уж тут. — Тайбери пожал плечами. — И так всё ясно.
— Лорд Баррас затронул важнейшую тему для каждого мага, — веско произнёс глава дома Зазини. — Наши кристаллы.
Наступила тишина. Дом Зазини издавна был хранителем традиций, и к словам его лордов прислушивались. Тем более что говорили они редко.
— Кристалл — это символ, который нужно уважать. Если тело девушки найдено, её кристалл не может оставаться целым: это противоречит нашим традициям. Кодекс шейр, запрет на алкоголь и дурман, стабильные кристаллы и ясное сознание — разве не эти символы, правила и запреты делают нас магами?
Леди Озри пробормотала что-то, явно соглашаясь. Лорд Зазини повернулся к Квинну Тайбери.
— Вы всегда настаиваете на соблюдении правил, юноша. Мэтр Рионери упомянул, что не так давно вы и сами просили его разбить кристалл Деанары. Согласны ли вы разбить его сейчас?
Моё сердце остановилось. Я смотрела на Тайбери и изо всех сил пыталась увидеть в его лице подтверждение своим надеждам. Он ведь наложит вето и в этот раз, правда? Он не даст Баррасу победить!
Не даст расколоть мой кристалл?
— Пожалуйста, повелитель, — еле слышно прошептала я. Я всё же не выдержала.
Тайбери молчал.
— Мне надо подумать, — наконец произнёс он.
По залу прокатилась волна. Я перевела дыхание.
— О чём? — в голосе Барраса было презрение. — Всё ещё пытаешься смыть с себя вину за её смерть? Надеешься, что, пока её кристалл цел, ты не виноват?
— Если девчонка сошла с ума и покончила с собой, так это потому, что твой сын хотел силой утянуть её в постель, Баррас, — отмахнулся Тайбери рассеянно. — Спихнуть вину на меня тебе не удастся. Нет, я думаю о другом.
Квадратная фигура моего дяди заколыхалась.
— Ты будешь следить за своим языком, — прошипел Баррас. — Иначе…
— Иначе что? — Тайбери развернулся к нему. — Да, ты нашёл тело. Чьё-то тело. Если бы речь шла о другом доме, я бы согласился: наследница мертва, кристалл надо разбить. Но тебе, Баррас, я не верю. Дом Кассадьеро — последний, кому я выкажу хоть какое-то доверие.
— И ты смеешь говорить с главой дома Кассадьеро подобным образом?
— Смею, — спокойно сказал Тайбери. — Кроме того, это прекрасная возможность насолить тебе и вывести тебя из себя, что я только что и сделал.
Лорд Алькассаро шагнул вперёд.
— Господа, предлагаю отложить распри между вашими домами в сторону, — холодно, но с изысканной вежливостью произнёс он. — Если бы речь шла о моей дочери, Виолетте, которая скоро станет твоей невестой, я бы понял тебя, Квинн. Я бы тоже колебался до последнего. Но лорд Баррас имеет право на свою точку зрения. Девочка нарушила законы Академии и была исключена. Её кристалл должен быть разбит: за это ратовал ты сам. Не так ли? Ведь дом Тайбери — первый и главный дом, когда речь идёт о наказании мага, потерявшего ясность разума, будь то сумасшествие, алкоголь и дурман.
При этих словах я вдруг поймала взгляд Барраса, устремлённый на Тайбери. Очень странный… и очень зловещий взгляд. Не нравилась ему эта политика дома Тайбери, похоже. Очень не нравилась.
Но Тайбери всё ещё молчал. Я боялась дышать.
— Вы уверены, Квинн? — негромко спросил ректор Рионери. — Вы многим рискуете, откладывая столь важное решение из-за личной неприязни.
