— Я твоя, — прошептала я ему в лицо. — Накажи меня, повелитель.
Несколько секунд в зале стояла абсолютная тишина.
— Да как она посмела! — зазвенел голос Виолетты. — Тай, дай мне розги, и клянусь, я…
— Тихо.
Негромкое слово заткнуло её мгновенно. Даже я не стала бы нарываться.
Тайбери небрежно вытер губы рукавом боевого костюма, словно его не волновала дорогая ткань. И так же небрежно, глядя мне прямо в глаза, ухватил меня за руку выше локтя. С виду легко, но ни вырваться, ни даже дёрнуться я не могла.
— Всего доброго, Виолетта, — холодно сказал Тайбери, не отрывая взгляда от меня. — Своей шейрой я займусь сам.
— Это значит «проваливай», — почти беззвучно прошептала я Виолетте.
Виолетта фыркнула, перекидывая бумажные пакеты в одну руку.
— Делай как хочешь, Тай, — высокомерно бросила она. — Пусть ждёт тебя хоть голой, мне безразлично. Но её место — постель. Когда я приехала к отцу, я вообще запретила его шейре покидать спальню, чтобы знала своё место и не мозолила мне глаза. Отец не возражал. Когда мы поженимся, твоя шейра будет делать то же самое.
— Мы ещё не поженились, — не повышая голоса, произнёс Тайбери.
Его невеста вновь фыркнула и, резко развернувшись, вышла за порог. Пакеты разом зазвенели, и я невольно присвистнула, уважительно оценив сумму покупок. Как же всё-таки богат мой расточительный повелитель!
Дверь защёлкнулась с угрожающим звуком.
Мы с Тайбери остались одни. По-прежнему глядя друг другу в глаза.
Тайбери прищурился. Хм. Мне ретироваться на кухню к уютной горке битой посуды или уже поздно?
— Какой интересный вид, — протянул он, оглядывая меня с головы до ног. — И всё это ради того, чтобы порадовать своего повелителя? — его голос сделался опасным. — Или чтобы позлить его невесту?
Я невинно хлопнула ресницами. Тайбери вздохнул, не выпуская мою руку.
— Ты знаешь, что происходит с шейрами, которые намеренно раздражают своих повелителей? Целуют их при невестах, дерзят, начинают показывать характер?
— Их кормят мороженым, мой мудрый повелитель, — с готовностью отозвалась я. — Иногда даже клубничным.
Улыбка Тайбери мне отнюдь не понравилась.
— Их отдают метрессе на перевоспитание. Никаких физических наказаний, просто убедительная и наглядная беседа. Хочешь попробовать?
Метресса Хелен. Которая прекрасно знает, кто я такая. И наверняка может найти лазейку в кодексе, чтобы здорово испортить мне жизнь. Например, написать дяде прямо перед экзаменами, чтобы он перехватил меня у входа в Академию. Хотя какая разница, если меня скоро признают умершей и я лишусь наследства и собственного имени?
Увы, с дяди станется устроить мне гадость всё равно.
Я кашлянула.
— Мой безупречный повелитель, а можно обойтись без метрессы? Потому что если ты вручишь ей меня, перевязанную ленточкой, — я начала с задумчивым видом ощупывать себя руками, словно ища невидимый бантик, — как знать, кто вернётся назад? Вдруг это будет скучная, покорная и невыразительная шейра, которая умеет только делать руки по швам и вставать на колени, подстелив коврик?
Тайбери смерил меня выразительным взглядом.
— Ты хоть пять минут можешь помолчать?
— Нет, повелитель! — отпарировала я. — Будь у меня топазовые лыжи, коньки и кофейный сервиз, я занялась бы ими, как сделала твоя нагруженная покупками невеста! А так приходится заниматься тобой!
Тайбери потёр лоб.
— С меня хватит, — пробормотал он. — Идём.
Он решительно двинулся к кухне, увлекая меня за собой.
Ой-ой…
Вот уж куда мне совсем не надо!
Гора разбитой посуды высилась на своём месте. Тайбери молчал.
Я молчала тоже.
Минута…
Вторая…
Кажется, уже седьмая. Или пятнадцатая?
Когда молчание сделалось совсем уже угрожающим, я не выдержала:
— Повелитель?
Молчание. Гм. Это что, со мной будут обращаться так?
— Ты теперь всегда будешь молчать, повелитель? — уточнила я. — Может, тогда хотя бы выдашь блокнот, карандаш и флакон клея?
Тайбери повернулся ко мне. Ага, всё-таки его проняло!
— А клей тебе нужен, чтобы клеить записки сразу мне на лоб? — поинтересовался он. — Уж явно не затем, чтобы склеивать посуду.
— Я найду куда приклеить, повелитель! — честно пообещала я. — Не сомневайся.
— Не сомневаюсь. — Тайбери потрогал нижнюю губу и поморщился. — До сих пор саднит.
— А я думала, тебе понравилось, мой чувственный повелитель, — невинно проронила я.
— В присутствии моей невесты я категорически не желаю видеть ничего подобного, — отрезал Тайбери. — Ты шейра, а не ревнивая собственница, и никаких прав на меня у тебя нет.
— Не очень-то и хотелось, — пробормотала я. — Повелитель.
— Сегодня, видимо, захотелось. Ты понимаешь, что я могу взяться и за розги?
Я скептически покосилась на него. Да ладно!
Хотя, наверное, всё-таки может, если его довести. Если я могу себя представить гоняющейся за Виолеттой с розгами и тухлым яйцом наперевес, чем Тайбери хуже?
На лице Тайбери вдруг появилась зловещая ухмылка.
— Впрочем, зачем сразу розги? — протянул он. — Я могу просто отправиться в театр со своей невестой, а тебя заставлю стоять за спиной и держать её веер и сумочку.
Я возмущённо открыла рот.
— Что…
— А потом, — припечатал Тайбери, — велю вывести тебя из зала, не дав досмотреть последнюю сцену спектакля. И, если я решу, что ты недостаточно наказана, поставлю тебя в угол перед вазочкой клубничного мороженого.
Я сглотнула.
— А вазочка будет закрыта защитным куполом, — беспощадно завершил Тайбери. — Впрочем, есть вариант и посерьёзнее.
Я поперхнулась.
— Это какой, повелитель? Не будешь со мной целоваться никогда-никогда? Посадишь меня на стульчик в углу в первую брачную ночь? Заставишь стирать бельё?
— Просто прекращу тренировки, — спокойно сказал Тайбери. — И запру библиотеку.
Вот это уже была угроза ниже пояса. Ниже колен. Ниже вообще всего!
— Как это последовательно, — вздохнула я. — Флиртовать с невестой, скупать для неё ювелирные магазины, позволять ей и её подружкам унижать твою шейру, а когда твоей шейре это не нравится, начать шипеть, рычать и выпускать когти вместо того, чтобы признать, что виноват как раз ты. Слушай, повелитель, а у боевых магов точно всегда есть мозги? Может, вы их в аренду сдаёте по нечётным дням? Потому что иначе твоё поведение никак не объяснить.
