У Тайбери вырвался смешок.
Но едва я спустилась к входной двери, не забыв оглядеть в зеркале свой соблазнительно-обтягивающий чёрный костюм, подчёркивающий каждый изгиб тела, Тайбери меня огорошил:
– Сейчас мы едем не в Академию.
У меня отвисла челюсть. Гм, что? Внезапно появилось место, которое сейчас важнее, чем выборы ректора? И как это называется? Опоздаем же!
– А куда, повелитель? – наконец обрела дар речи я.
– В госпиталь.
*
Мэтр Рионери уже не лежал, а сидел в постели. Больничная роба, надо сказать, ему очень шла. Увы, как скромная шейра, я тут же опустила голову и могла лишь поглядывать на мэтра из-под ресниц.
Впрочем, Тайбери, если подумать, был куда симпатичнее. Просто гораздо вреднее. И ещё он мой кровный враг, хотя я перестала об этом вспоминать давным-давно. Надо же, как летит время… и как меняется перспектива.
– Мэтр, – Тайбери коротко поклонился. – Рад, что вы начали принимать посетителей.
– Меня от этого отговаривали, – спокойно отозвался мэтр Рионери. Его голос был приглушённым, но ясным. – Но, услышав, что это вы с вашей шейрой, я разрешил пропустить вас обоих.
– Захотели узнать, как у меня дела?
– Не только у вас. – Рионери внимательно посмотрел на меня. – Я вижу, ваша шейра нарастила резерв. Ваши пальцы и руки выглядят весьма тренированными, юная леди.
Я присела.
– Спасибо, мэтр, – прошелестел мой голос. – Я прилежно упражнялась.
…Особенно в постели, на полу и на ковре. Вот это были упражнения так упражнения!
Кажется, Тайбери уловил мою мысль, потому что кончики его ушей едва заметно… хм, неужели покраснели? Ох, повелитель, добавлю я тебе неприличных воспоминаний!
Лишь бы Барраса сначала победить.
– Мэтр, мы оба знаем, что Баррас в роли ректора будет катастрофой для Академии, – прямо произнёс Тайбери. – Если вы покажете, что можете вернуться, что вы скоро вернётесь…
Рионери внезапно закашлялся. Попытался что-то сказать, но вновь согнулся в приступе кашля.
Наконец он поднял руку.
– Прошло. Увы, до вступительных испытаний осталось не так много времени. К этому дню у Академии обязан быть ректор. А я… – он прикоснулся к горлу, – ещё не вполне могу… прибегать к своим силам по-настоящему. Увы, если я появлюсь в Академии сейчас, это сыграет на руку Баррасу, а не против него.
Судя по лицу Тайбери, тот ожидал этого ответа.
– Но я собирался устроить расследование о шейрах дома Кассадьеро и возможном использовании дурманной магии, и тут я не отступлюсь, – спокойно произнёс мэтр Рионери. – У меня больше нет ресурсов ректора, но кое-что я могу. Вы привели мне очень убедительные аргументы, Квинн, и я о них не забыл.
Тайбери с иронией усмехнулся.
– Моя шейра может подтвердить эти аргументы.
– Верю. – Мэтр Рионери остро посмотрел на меня. – Она знает что-то, чего вы мне не рассказали, Квинн?
О да. Одни похождения Деанары Кассадьеро и похищенного кристалла чего стоят!
– Она видела багровое пламя в сердцевине взрыва в тот день, когда вы едва не погибли, – сухо сказал Тайбери. – Увы, её слову вряд ли кто-нибудь поверит.
– Я его видела, мэтр, – быстро сказала я. – Клянусь!
– Я верю, – спокойно сказал Рионери. – Выстраивается очень логичная цепочка. У Барраса проблемы с шейрами, которые выходят наружу, я начинаю расследование против него, Баррас об этом узнаёт – и тут я оказываюсь на больничной койке. Что ж, повезло, что не в гробу.
– Баррасу удалось выпутаться, – произнёс Тайбери сквозь зубы. – А вот меня обвиняют до сих пор.
– Мы с этим разберёмся, – голос Рионери на миг обрёл былую властность. – Если я смогу вернуться, я устрою масштабное расследование. Но если Баррас станет ректором, мои возможности будут крайне ограничены.
– Поэтому он туда и лезет, – буркнула я.
– И в одном он прав: Академии нужен ректор. Сейчас. – Мэтр Рионери посмотрел на Тайбери спокойно и прямо. – Если не я, то ваш дед.
– Адриан готов, – подтвердил Тайбери. – Другие дома поддерживают его. Но Баррас не отступится, и за ним стоят его собственные союзники.
На лицо Рионари легла тень.
– Да.
Наступило долгое молчание.
– Есть кое-что, что я так и не рассказал ни вам, ни Адриану, – негромко произнёс Рионери. – Давняя тайна, слишком опасная и могущая привести к войне между домами. Тогда я считал, что таким фактам лучше лечь на дно и лежать глубоко. В те дни великие дома были обозлены, их главы, потерявшие близких, – испуганы и готовы убивать. Открытая война – это слишком страшно, думал я тогда. Магов не так много, чтобы рисковать всем.
Рионери помолчал.
– Но после второго взрыва, – он с иронией улыбнулся, – моё мнение изменилось. Справедливость не может быть дороже гражданского мира, но иногда справедливость – это и есть мир. Теперь вы должны знать, Квинн. Сегодня – вы должны знать.
Тайбери молча наклонил голову. «Я слушаю», – говорили его глаза.
– Я видел багровое пламя не только на вашей дуэли с Юлиусом Кассадьеро, – сухо произнёс Рионери. – Помните, я говорил вам об этом?
Тайбери вновь кивнул.
– Когда вы видели это пламя, мэтр? – тихо спросила я. – Когда?
– В тот день в Академии, когда Лоренс Тайбери должен был стать ректором, – сухо ответил мэтр Рионери. – Изначальная точка взрыва была багрового цвета.
Я задержала дыхание. Тайбери прерывисто вздохнул.
Взрыв, когда сумасшедший маг-одиночка погиб и утянул за собой и Лоренса Тайбери, и моих родителей, и многих других магов.
Барраса рядом не было. Даже близко. На церемонию будущий глава дома Кассадьеро не явился. Этому было простое объяснение, конечно: мой троюродный дядя не хотел присутствовать на триумфе враждебного дома. Но всё же…
– Вы должны были сказать мне, – процедил Тайбери.
– Сказать что? Багровый оттенок пламени встречается и у обычных магов, пусть и крайне редко. Вы могли из мести убить невинного человека.
– А когда такой же оттенок магии появился у Юлиуса? Вкупе с необычайной силой?
– Это тоже могло быть совпадением, и вы это знаете, Квинн, – устало сказал Рионери.
– Ну да, конечно. – Тайбери фыркнул. – Вы даже предпочли оказаться на больничной койке и потерять кресло ректора, лишь бы не давать мне лишних доказательств против дома Кассадьеро!
– Слова единственного свидетеля не доказательство, – голос Рионери сделался суше. – Я видел, потому что моя защита позволяет мне преломлять потоки и следить за их цветами крайне подробно. Такое умеют немногие. Но одно моё слово? Слово человека с повреждённой головой и лёгкими, лежащего на больничной койке? Мага, у которого Баррас пытается отобрать кресло и должность? Слишком мало, даже если прибавить к нему слово вашей шейры.
