Если бы Маша или Ира рассказали мне, что готовы были отдаться малознакомому человеку на улице на капоте машины, я бы ужаснулась.
Даже поцелуи и тисканье в коридорах университета всегда воспринимались мной как признак низкой культуры современной молодежи.
И что же теперь? Я одним махом переплюнула всех своих однокурсниц!
Класс!
Но самое невероятное, что повторила бы это, не раздумывая…
– Давид, привет, – говорю я в трубку, глядя из окна кафе на водную гладь залива.
– Анют?.. – задним фоном долбит музыка. Как обычно, – подожди, я выйду… привет… соскучилась?
– Я по другому поводу… Когда мы сможем встретиться?
– Что–то случилось, малыш?
Случилось. Определенно.
– Поговорить надо… Можешь приехать?
– Я выпил, Ань… – действительно, голос его звучит чуть заторможено, – может, завтра? После обеда?..
– Я сама приеду, Давид, – настаиваю упрямо, – говори адрес.
– Это так срочно?
– Да.
У меня нет желания ждать, пока он нагуляется, а потом проспится, как следует. Самое ужасное, что я только сейчас понимаю, на что походила бы наша семейная жизнь.
Через полчаса я останавливаюсь на парковке клуба «Тротил». Давид появляется только спустя пятнадцать минут в компании подвыпивших друзей. Толпа гогочет, когда девица в кожаных штанах начинает тянуть его за руку на себя, но не удерживается на ногах и приземляется на пятую точку.
Я наблюдаю за всем этим со стороны и радуюсь, что прозрела сейчас, а не после его дня рождения.
– Не хотели меня отпускать, прикинь! – плюхается Давид на пассажирское место, вмиг заполняя салон алкогольными парами.
– Да уж… – бубню по нос, выруливая с парковки на проезжую часть.
– Куда мы?
– Отвезу тебя домой… а по дороге поговорим…
– Матушка нажаловалась все–таки, да? – с досадой ударяет ладонью по колену.
Кидаю на него быстрый взгляд, недоумевая, что же такого интересного могла рассказать мне его мать.
– Ей просто ночевать негде было… – доверительным голосом начинает он, – мы просто спали в одной постели, у нас ничего не было…
Очуметь! Он уже домой их приводит! А Светлана Николаевна покрывает!
– Малыш… – жалостно просит Давид, – посмотри на меня…
Поворачиваю к нему голову и улыбаюсь.
– Я не об этом хотела поговорить. Мы расстаемся, Давид.
Парень продолжительно выдыхает, отчего в салоне тут же мутнеют окна, и отваливается на спинку кресла.
– Это из–за засоса?..
– Засоса?... Нет, просто…
– Если боишься моего дня рождения, – касается плеча, – то мы можем не торопиться… Все же решаемо, Ань…
– Это тут не при чем, – сбрасываю его пальцы, – я не хочу с тобой отношений, Давид.
– То, есть, ты бросаешь меня?
– Не понимаю только, зачем тебе я. Твоя личная жизнь бьет ключом…
– Раньше тебя все устраивало…
– И ты решил, что из меня выйдет идеальная жена… – договариваю за него.
– А твоя мать в курсе? – развернувшись всем корпусом, с вызовом, спрашивает он.
– Моя мать, это моя проблема! – повышаю я голос, когда он решает давить на больную мозоль.
– Она не разрешит тебе со мной порвать! Она во мне души не чает!
– Просто она не знает, какой ты кобель!
– Ох ты! Я смотрю, у тебя голос прорезался! – недобро скалится парень, – думал, ты тихоня.
– Если я молчала, это не значит, что меня все устраивало, Давид! До некоторых пор мне было все равно…
– До каких пор?! – тут же подхватывает он, – у тебя кто–то появился?
– Боже! Нет! – выпаливаю, впиваясь пальцами в руль, – я не люблю тебя!
– Врала, значит?..
Тут мне становится смешно.
– Ты меня с кем–то путаешь, Давид. Я никогда не признавалась тебе в любви.
Он широко зевает и лезет в бардачок.
– Есть вода?.. – хватает бутылку, ту самую, из которой пил мой механик.
– Отдай! – вырывается из меня.
Противна даже мысль о том, что он будет пить из горлышка, к которому прикасались губы Матвея.
– Жалко, что ли?
Жадно присасывается к бутылке и, опустошив ее, выкидывает в окно.
– Давид, со своими родителями я поговорю сама.
– Как хочешь… – бросает он, выходя из машины у своего дома, – уже предвкушаю грандиозный скандал!
Нервно сглатываю, глядя в его удаляющуюся спину и разворачиваю автомобиль по направлению к дому.
Скандала не избежать, он прав. Мать будет в ярости. Но даже при всей любви к Давиду, узнай она о его двойной жизни, вряд ли пожелала бы мне такого мужа.
Домой возвращаюсь уже вечером.
– Где была? – встречает меня с порога.
– С Давидом.
– Ясно, – теплеет тон матери, и я уже спешу скрыться с глаз ее долой, как замечаю в прихожей чемоданы.
Черт. Совсем забыла!
– Собрались уже? – интересуюсь у нее.
– Собрались. Через час такси.
Мама пошла в отпуск, и они давно говорили, что собираются на курорт. Не помню, на какой день был назначен отъезд. Но, видимо, на сегодня…
– Хорошо вам отдохнуть.
– Спасибо, – скупо благодарит она и скрывается в своем кабинете.
Папу нахожу в гостиной. Целую в щеку с пожеланием того же самого и убегаю к себе наверх.
После душа падаю в кровать и открываю сообщения.
Их два. И оба от Матвея.
В первом он пишет, какую лампочку нужно купить. А второе:
«Спишь?»
«Нет», – отвечаю я и не успеваю отправить, как телефон в моей руке начинает звонить.
– Привет, – слышу я, – я написал там тебе, что купить… завтра поменяю…
– Да, я видела, спасибо…
– Как прошел твой вечер? – его низкий с хрипотцой голос проникает в ухо и запускает выделение эндорфинов в кровь. Я начинаю глупо улыбаться.
– Я рассталась со своим парнем… – быстрым шепотом проговариваю и сразу начинаю жалеть о сказанном.
Теперь он решит, что я импульсивная малолетка – максималистка.
– Из–за меня?
– Нет. Не из–за тебя. Я давно собиралась.
– Да?.. – по звукам, доносящимся из трубки, я понимаю, что Матвей лежит и в данный момент переворачивается с бока на бок, – и как все прошло?
