Для нас наиболее интересной была информация о мощных стационарных станциях, сканирующих сектора межпланетного пространства непосредственно над собой. Теоретически — к счастью, только теоретически — вблизи они были способны обнаружить такой корабль, как «Косатка», скрытый активной маскировкой. Без них же все пусковые установки и пушки Дома не представляли для нас вообще никакой опасности.
Всего удалось выявить около десятка таких станций. И их количество ну никак не билось с тем, которое в моём представлении необходимо для полного покрытия такого обширного пространства. Это могло быть следствием чьей-то халтуры и беспечности, а могло значить — что перед нами специально выставленные обманки. И получалось, что либо для нас всё хорошо, либо наоборот — плохо. И проверить всё это можно только одним-единственным способом. Попробовав.
Отступление я даже не рассматривал, а потому стал прикидывать, как нырнуть в атмосферу планеты наиболее безопасно для нас. Варианты добиться этого были.
В отличие от Ирия, имеющего всего пару небольших морей, поверхность Дома где-то на треть покрывали океаны. По размерам он был процентов на десять больше, имел и более высокую плотность населения. Последнее особенно бросалось в глаза, когда пролетали над ночной стороной: казалось, вся суша сплошь увита гирляндами освещённых автострад и пятнами крупных поселений. Одно из таких пятен и должно было стать нашей целью — Наина жила в главном поместье Рыжовых, почти в центре одного из крупных провинциальных городов под названием Сосновка.
Конечно, садиться прямо у цели не стоило.
Изучив планету под нами, я выбрал почти идеальное место для входа в атмосферу: на равном удалении от всех обнаруженных нами следящих станций, почти посередине одного из океанов. Там как раз бушевал шторм — очень удобно, чтобы гарантированно не засветиться перед каким-нибудь случайно встреченными рыбаками.
До Сосновки оттуда была тысяча километров — но это для нас был скорее плюс, чем минус.
Рассчитав оптимальную траекторию, я подал управляющий импульс на маневренные двигатели «Косатки». Нос яхты резко опрокинулся вниз и мы стали, всё больше ускоряясь, падать.
Вести корабль через клубящиеся тучи и бьющие навстречу ураганные порывы ветра оказалось достаточно тяжело. Несмотря на обтекаемую форму и крылья, «Косатка» всё же предназначалась скорее для космических перелётов, а не для атмосферных. Поэтому впечатления все члены команды и пассажиры получили незабываемые — я частично ослабил искусственную гравитацию, чтобы лучше чувствовать корабль.
Стремительно пронзив тонкий слой атмосферы, мы едва не нырнули в бушующие волны. В последний момент, когда казалось — вот-вот разобьёмся, я неимоверным усилием вывел корабль из пике.
Такой резкий манёвр заставил часть находящихся на капитанском мостике закричать, а кое-кого — завизжать. Наверное, это было в тот момент, когда сам осознал: могу не вытянуть. Но, к счастью, пронесло. Яхта показала себя с лучшей стороны, отработав сполна.
Дальше я замедлил наше движение и сменил направление на строго горизонтальное. Мы неслись, на предельно малой высоте. Так, что опусти я нас ещё на пару-другую метров — и космическая яхта превратилась бы в обычную.
При этом проявился неприятный побочный эффект, который я не предусмотрел заранее: под нами образовалась огромная волна. В иных условиях это стало бы неприемлемым — она полностью демаскировала бы нас. Ведь какая разница, видим ты или невидим, если оставляешь такой явный след? Спасало только то, что всё вокруг так плотно затянуло тучами и скрыло пеленой проливного дождя, что засечь нас было просто некому.
Следующие минут пятнадцать мы летели в сторону берега — в то его место, где тоже бушевал шторм. Я не собирался лишаться такой удобной и надёжной естественной маскировки.
Наконец, впереди появились отвесные скалы, которые стоически сдерживали натиск пенящегося и остервенело бьющегося о них волнами моря. Пелена брызг от этой ожесточённой борьбы стихий поднималась на многие метры вверх, навстречу струями дождя.
Поднялись и мы: перед самым берегом я заставил «Косатку» задрать нос и оторваться от поверхности океана, к которой мы за минувшее время, казалось, прилипли.
Проскочив впритирку над скалами и едва не задев брюхом торчащие навстречу острые зубья, я резко замедлил и почти сразу посадил корабль. Место было просто идеальным: мы оказались на плоском плато, заросшем травой. Впереди, в какой-то сотне метров, с трудом угадывались огни автострады, а ещё дальше, если верить карте, располагался небольшой приморский городок. Небольшой по меркам Дома, конечно.
— Александер. Возвращаю управление, — я встал с кресла и потянулся. — Вроде, нас не заметили.
Первый пилот молча кивнул.
— Похоже на то. Вот только… Посадка была рискованной.
— В курсе.
Александер аж рукой махнул в ответ, мол — ну что с тебя взять. Я проигнорировал этот эмоциональный жест и начал инструктаж:
— Когда покинем корабль, спустя пару минут отлетите подальше и заляжете на морское дно. Где поглубже…
— Не учите бабушку пищевые брикеты готовить, Темнозар. Не глупее некоторых.
— А, ну раз сами всё знаете, чего буду говорить… Но и ответственность на вас тоже вся будет. Пошли, дорогая…
Яромира поощрительно улыбнулась первому пилоту и помахала рукой тут же мгновенно покрасневшему Хосе. Позволил себе усмехнуться, только когда повернулся к ним всем спиной.
С капитанского мостика направились прямиком в каюту. Там быстро переоделись — я в свободные брюки и цветастую рубаху с пальмами, Яромира — в короткие джинсовые шортики и лёгкую маечку.
Над внешностью поработали ещё раньше, на бывшей лапуте Белых, под присмотром профессионалов. Накладки из «искусственной плоти» и прочие ухищрения изменили наши лица довольно сильно, так, что без специальной аппаратуры идентифицировать наши личности стало теперь практически невозможно. Это были уже не те ненадёжные голограммы, которыми приходилось пользоваться во время побега с Ирия, теперь всё было серьёзно.
Я превратился в какого-то южного черноволосого красавчика с щегольскими усиками, щетиной, и с такой приторно-слащавой рожей, что при виде её в голозеркале первой мыслью была мысль о кирпиче. Что же до Яромиры… Её и без того сочные губы увеличились раза в полтора, она обзавелась пухлыми щёчками, поменяла цвет глаз с ярко-синего на нормальный голубой, а также стала блондинкой — и за счёт таких незначительных вроде штрихов стала совсем другим человеком, просто воплощённой невинностью.
Особенно меня позабавило, что обычно люди используют линзы для того, чтобы изменить цвет глаз на какой-нибудь необычный — Яромире же пришлось делать всё строго наоборот.
Со сменой цвета волос была связана отдельная история. Перед тем, как перекраситься в светлый, Яра ненадолго вернула себе родной, серо-сине-голубой.
Это было нужно исключительно для записи одного короткого ролика, который мы сняли для кампании по дезинформации. В нём мы стояли вдвоём на фоне типичного вечернего пейзажа Ирия, я — всё в том же бронескафандре и в развевающемся плаще, с гипербластером на плече, Яра — в своём любимом сером комбинезоне. Мы читали короткую речь о том, что никуда не уйдём, не бросим то, что принадлежит нам по праву, и будем бороться за своё будущее до последней капли крови… Наших врагов. Потом у нас над головой пролетал «Шершень», играла торжественная музыка, и запускалась та нарезка, которую я подготовил ещё для десантников Мироновых.
