— Нет.
— Тогда пусть он уйдет. У меня есть для вас новое задание. Весьма личное.
— Дэн, — попросил я, и супермаг понимающе кивнул головой, встал и вышел из комнаты.
— Хорошо, — Игрок удовлетворенно потер руки в черных латексных перчатках, — не люблю когда меня слушают те, с кем я не готов общаться. Это же был агент? Древний? Можете не отвечать. Я все знаю. Нет, среди вас нет предателей или кротов. Предатель — это весь мир вокруг вас. Агентура настолько предсказуемая, что я вижу каждый их шаг. Вы же понимаете, о чем я?
— Немного, — признался я.
— Ну и ладно. Они сами построили систему, Сергей Викторович, создали правила, законы и пытаются играть по ним. Я не буду углубляться в процессы, но скажу так — любую систему можно обмануть и заставить играть против себя же. Любую можно взломать и нагнуть. В этом мы с вами похожи.
— В каком смысле?
— Вы ломаете систему сновидений, а я реальность. Мы оба хакеры, взломщики, читеры, иные. Просто у нас разные подходы. Я продолжаю изучать вас. Собираю информацию, анализирую и трогаю нити всего сущего.
— Как паук?
— Хм. Я знаю о вашем конфликте с Сантьяго. Он замечательный маг, только вот ему не повезло с симбионтом. Его паучиха не любит делиться тайнами судьбоплетства, поэтому ткачик допускает ошибки. Иногда весьма серьезные. У него же ведь сейчас даже нет тела? У вас такое лицо, Сергей Викторович. Вы удивлены? Почему?
— Вы знакомы лично с Сантьяго?
— Хм, — Игрок задумался? но лишь на мгновение, — вряд ли. Лично мы встречались пару раз, но он не знает меня. Вернее не знает, что я это я. Главное, что я знаю его. Я тоже хотел добавить его в игру, но он не вовремя лишился тела.
— Так самое время помочь ему, — я задорно подмигнул, — поверьте, он мастер преподносить сюрпризы, в отличие от меня.
— А вы правы, — неожиданно признался Игрок, — мне нравится ваш ход мыслей. У меня как раз выбыло несколько интересных фигур. Вернее, парочку я убил сам. Но что поделать. Никто не хочет выполнять мои приказы. Все стремятся ускользнуть или забить хрен.
— Выходит, я не один такой.
— Конечно, нет. Хорошо, я рассмотрю ваше предложение. Но это будет возможно только в случае, если вы выполните мое второе задание. Первое вы эпически провалили, — напомнил маг-маньяк.
— Дайте угадаю, — я потряс указательным пальцем в воздухе, — мне нужно поймать депутата, отрезать ему член и поджарить его на вечном огне, а потом сожрать, запив стаканчиком «Василеостровского»?
— У-у-у, — Игрок беззвучно рассмеялся, — и кто из нас после этих слов маньяк и извращенец? Бросьте. Я даю только вполне выполнимые задания. У нас тут не кино «Пила» все-таки. Я не наказываю вас, Сергей Викторович. Я помогаю вам раскрыться. Я хочу, чтобы вы стали ферзем на моей доске. Разве вы этого не поняли?
— Отрежь соски старой стерве и выйдешь в дамки. Офигенный расклад. Вы вообще в своем уме? — я начал злиться.
— Граница магии всегда находится на границе наших возможностей. Наших моральных принципов. Это факт. Вы никогда не станете магом, если не сможете перейти через эту грань.
— Хватит! — рявкнул я, — я не буду жрать людей, трахать трупы и животных, одеваться как хер знает кто и долбиться в жопу ради какого-то там осознания в реальности! Ваш путь эффективен, быстр, но это путь тьмы. Путь левой руки!
— Бросьте. Вы мешаете понятия, как бармен закидывает ингредиенты для коктейля «Лонг Айленд».
— Тогда давайте ближе к делу, — я поморщился, — чего вы хотите?
— Хорошо. Вы знаете этого человека?
На экране появилась фотография пожилого мужчины. Лет пятьдесят, может быть, чуть больше. Волевой подбородок, черные волосы (точно крашеные), очки в строгой черной оправе, галстук и дорогой костюм. Глаза с хитринкой и явно недобрые. В общем типичный властюк — то есть пасюк, дорвавшийся до больших денег. Такие постоянно красуются на плакатах, когда идут очередные выборы. Очень уж типичное лицо. Но кто это, я, конечно, не знал.
— Извините, я в сортах говна не разбираюсь, но могу дать руку на отсечение — это чиновник. Причем весьма крупный и богатый.
— Как догадались?
— У него костюм больно хороший. Королева Московского ковена в них хорошо разбирается, и покупает мне порой подобные. Средний ценник около пяти тысяч долларов, что при нынешнем курсе, — я быстро загнул пару пальцев, — десяток зарплат обычного трудяги.
— Все верно. Перед вами Тимофей Алексеевич. Замечательный человек. Он отвечает за министерство детства. Слышали о таком?
— Нет, но у меня уже мурашки по коже.
— Я рад, что вы такой догадливый. Для большинства людей Тимофей Алексеевич — потрясающий человек. Примерный семьянин, борец за права детей. Его фонды помогают сиротам и матерям-одиночкам. Его часто показывают по телевизору, который вы не смотрите. Часто он выступает и на разных собраниях. Топит за ювенальную юстицию и прочие якобы западные ценности, что повышает его значимость в определенных кругах. В прошлом году вот лично пожертвовал почти миллион долларов на отдых детдомовцев на берегу Черного моря, — Игрок замолчал и сложил пальцы домиком.
— Но это верхушка айсберга, — продолжил я, — на самом деле Тимофей Алексеевич, как и подобает любому развращенному говну — педофил. Он содержит сеть подпольных притонов, когда свозит детей из детдомов для своих друзей — олигархов. Угадал?
— Скажем так, вы сковырнули лишь маленькую верхушку айсберга, Сергей Викторович. Буквально совковой лопатой, но до обледеневшего говна мамонта, как и до него самого, вам еще очень далеко. Нужна техника помощнее.
— Черные трансплантологи? — догадался я.
— Тепло, Сергей Викторович, это тоже есть. Вы даже не представляете сколько детей пропадает в нашей стране. Детей, до которых никому нет дела. Секс, продажа органов — это лишь часть бизнеса.
— Да что может быть хуже чем это? — воскликнул я.
— Не надо все мерить лекалом общественности. В отдельности все ужасно. Но давайте начистоту. Тимофей Алексеевич — очень ценный поставщик мяса. Нежного и сочного.
— Блядь! — я взялся за голову, — и ты, гребанный каннибал его клиент?
— Не я один, — Игрок покачал головой.
— Жрать. Детей. Ужас, — я откинулся на стуле, а затем ударился головой об стол, — о, боги Лимба, я сплю. Это просто херовый сон. Можно я проснусь.
— Вы не спите.
— Все спрайты так говорят! Зачем детей-то? — чуть ли не завопил я.
— Кончайте истерить. Это вам не к лицу. Возьмите себя в руки. Вы когда приходите в мясной отдел, что купите — медальоны из старого козла или филе телятины? Пересушенную свиную грудинку или молочного поросенка?
— Это люди!
— Поправочка, Сергей Викторович. Это не люди. Это животные. И отношение к ним именно такое. Или вы думаете, что те же коровы не умеют думать, не обладают эмоциями? Они не плачут в загонах перед забоем? Для меня нет разницы. И для вас не должно быть.
