— Джоуи? Вы так называете профессора Самерхольд?
— Да. Мы в хороших отношениях, — кивнул я. — И сейчас у неё серьезные проблемы, видео стало лишь первым звоночком. Темная Пятерка. на Нариссау собирается ее шантажировать.
— И не только, — поддержал Юм двусмысленным тоном.
Нола умная. Намек поняла. А даже если нет, и без того представлял масштабы проблемы.
— Я ничего не знаю о Темной пятерке. Подозреваю это какие-то культисты в балахонах, строящие коварные планы в темном зале.
— Вы пересмотрели сериалов, — снисходительно сказал я.
— Они раньше относились к фракции «Золотые Орлы». — поделился информацией Юм. — Но потом случился раскол, и теперь пятерка заправляет независимой колонией Нариссау. Рай с изумрудной водой, белоснежными пляжами, защищенный не в пример лучше Фрея.
— В таком случае даже не вдаваясь в детали, я уверена, что там с десяток механоидов А+, если не S-ранга. Что вы вообще собираетесь им противопоставить?
— У нас пока нет плана, — пожал плечами Юм. — Мы только проработали предлог прилета на Нариссау. Микель как раз занимается его реализацией. Остальное на месте нам должен рассказать Мик-6, страж Джоуи.
— Какие же вы… дети, — простонала она.
— Скорее психи, — пожал плечами Юм. — Вы с нами?
— Разумеется. Не отпускать же вас, — женщина покачала головой. — На ваше счастье, у меня есть несколько «дагонов».
— Что это? — в два голоса спросили мы.
— Телепортаторы среднего действия. Позволяет телепортироваться на небольшие расстояния, минуя щиты и заслоны. Отследить невозможно.
— Почему же их не применяют на регулярной основе? — задумчиво спросил я.
— Любые телепортаторы редкие, — вставил Юм. — И дорогущие до ужаса. И, как правило, очень неприхотливы в эксплуатации. По слухам, похожие способности очень редко, но открываются у мехов.
— Юм дело говорит, — кивнула Нола. — У «дагонов» есть один… неприятный побочный эффект.
— Радиация? Покраска? Разрыв деталей? Нарушение прочности? Нарушение пси-связи?
— Все и хуже, и лучше одновременно. Они с большой вероятностью создают реликтовые разрывы.
— Это те, из которых лезут твари Роя? — вспомнил я.
Во время нападения Эхериона Фрей захлебнулся в тварях исключительно благодаря таким вот разрывам.
— Именно.
— А какова вероятность?
— Девяносто процентов.
— А уровень разрыва?
— Не ниже пятого тира. Обычно.
— Не хотелось бы, чтобы из-за нас на Нариссау напали твари Роя.
— Все в порядке, — сказала Нола. — На Нариссау, как и на Аргуссе, стоят заглушки, не позволяющие тварям Роя открывать Разрывы. От пары применений заглушка не слетит.
— Тогда они нам могут помочь. Мик-6 уже скинул часть информации по месту и времени. Теперь ждем данные по охране, средствам защиты, сигнализации, — добавил Юм.
Больничный комплекс располагался на закрытой территории. Обычно в него не пускают механоидов — особенно носителей Сердца Роя ядром твари роя. Даже не смотря на красные пломбы, которыми мы предварительно обзавелись.
— Не думал, что это бункероподобное здание и есть вход в больничный комплекс. Скорее на подземную лабораторию похоже, — заметил я.
Лестница вниз заканчивалась мощными защитными дверями, рядом с которыми находилась экранная панель. Камеры следили за нашим передвижением. Нажав на кнопку вызова, мы принялись ждать. Через три секунды на экране появилось лицо молодой девушки во врачебном халате с фильтрующей маской на лице.
— Доброе утро! Слушаю вас.
— Доброе, керра. Мы бы хотели узнать о состоянии пациента Джоэла. Фамилию не знаю. Он потерял руку во время нападения на пункт дистанционного управления.
— Одну минуту.
На экране появилась надпись ожидания.
— Что-то я начинаю сомневаться, что нам дадут такую информацию, — тихо сказал Юм.
— Почему? — не понял я.
— Данные о людях не являются общедоступной информацией для механоидов. Кроме случаев, когда…
Наш разговор прервал звук поворота гермозатвора.
— Проходите в зону обеззараживания.
Мы переглянулись и зашли в металлический бокс. Двери за нами закрылись. Включился свет. И началась процедура обеззараживания.
— Интересно. Судя по всему, технологии сдерживания патогена достигли высот. Пломбы плюс полное обеззараживание, — размышляла Нола. — Раньше всего этого не было. Механоиды просто не подходили к городам людей.
Процедура длилась три минуты, в конце которой нам открылась другая, еще более мощная дверь.
Мы попали в уютный коридор, раскрашенный детскими красивыми рисунками. Лампы были выполнены в виде причудливых животных. Я узнал даже тигрида и кворликов.
За столом регистратуры сидела та самая девушка, что пустила нас внутрь. Рядом стоял мужчина средних лет в больших круглых очках и белом халате. Его светлые волосы, собранные на конце в хвост, аккуратно лежали на правом плече.
— Капитан, Нола и Юм. Я доктор Артимус Грей, лечащий врач Джоэла Донавана.
Его голос был на удивление приятным, но со стальными нотками.
Доктор развернулся и не глядя на нас пошел вдоль коридора. После секундной задержки я последовал за ним. По человеческим меркам доктор был высокий, больше метра девяносто. Но мне он доставал едва ли до плеча.
— Физическое состояние Джоэла мы восстановили в два счета. Поставили временный имплант руки. Его рука сейчас выращивается в лаборатории. Во время вторжения повредили один из складов хранения ресурсов, и свежая партия катализатора роста испортилась. Партия с Нариссау задерживается, иначе мы бы уже отрастили ему потерянную конечность.
— Да ладно! У вас бесплатно можно отрастить руку? — удивился я.
На моем родном Серпентхольме находился один из сборочных заводов по производству имплантов и протезов. Потерянные конечности заменяются только на стальные или пластиковые. В столице Империи действительно отращивают конечности, но стоит это таких денег, что мне и не снилось. Но я слышал, что это длительная процедура, в несколько лет.
— Катализатор роста один из эксклюзивных товаров, что продает Нариссау, — сказал Юм. — С его помощью можно вырастить что угодно. Доктор Освальд Генгер посвятил этому много исследований. Особенно теме клонирования. Первый и единственный клон был выращен всего за 12 часов с нуля до двадцати четырехлетнего возраста!
