– Все духи капризны. Найди достойный повод, и он сам захочет с тобой поговорить.
Веня вернулся в особняк уже под вечер. Вновь поставил давно остывший чайник, когда в дверь постучали. Мара, едва перешагнув порог, выпалила:
– Был у заказчика? О чем договорились?
Веня кивнул и жестом пригласил ее на кухню. Доставая кружки, он горестно вздохнул:
– Сказал, что если способа изгнать духа нет, то ему дешевле снести особняк и построить новый торговый комплекс. Он уже сейчас готов подмаслить власти города, чтобы дом перестал быть памятником архитектуры.
Мара, вторя, тоже вздохнула.
– Ты отказался? – уточнила она, усаживаясь за стол.
– Взял время до утра. Подумать.
Веня кивнул, чуть вздернув подбородок. Мара покачала головой. Дух не объявлялся, хотя наверняка был где-то поблизости. Слушал.
– Жалко. Такой дом красивый, – сокрушалась Мара, побрякивая ложкой в сахарнице. – Украшение центра города. И строился на века. Как думаешь, его долго разбирать будут?
– Засунут взрывчатку в подвал, жахнут и потом экскаваторами растащат и разровняют. Делов на два дня.
Веня сел напротив неё. Мара едва заметно кивнула.
– Если бы дух был сговорчивее, – громко сказал Веня. – Я бы постарался и ему помочь, и заказ выполнить.
Где-то в груди у него будто свернулся клубком еж. Соображений, как еще уговорить духа, у Вени не было. Мара посмотрела в пустоту чуть выше его плеча.
– Со мной хотят поговорить, – сказала она. – Формулируй. Только меня надолго не хватит, так что давай сразу главное.
– Спроси, что держит его в доме.
Мара откинулась на спинку стула, села поудобнее. Пока она пребывала в трансе, Веня налил ей крепкого чаю и сыпанул четыре ложки сахара. Для восстановления сил.
– Он провел сложный обряд, – сказала Мара, очнувшись. – Вселился в дом. Поэтому прогнать его невозможно. Он и есть дом, – поразилась она.
– Перемещение души в предмет? – не поверил Веня. – Но это заговор из средневековых рукописей. Им никто уже несколько сотен лет не пользовался.
Веня встречал описание обряда переселения души в старинной алхимической книге, но никогда не относился к нему всерьез. Слишком много требовалось от колдуна: и сил, и мастерства. Ошибка, даже самая маленькая, могла непредсказуемо изменить весь обряд. А самое страшное, что душа перемещалась сразу же после прочтения заговора. Трубинской не умер от сердечного приступа. Он пошел на самоубийство.
Если хватило смелости на такое, то ему ничего не стоило и пожар устроить, и крышу обвалить. И надломить ступеньку лестницы. Только Мара-то ему чем помешала?
– Как ты успела схватиться за штору, пока падала?
– Я не хваталась, – смутилась Мара. – Как бы тебе сказать… Мне показалось, что штора меня поймала и смягчила падение. Чудеса, одним словом.
Чудеса. И никто не погиб, по словам старой смотрительницы, тоже исключительно чудом.
Веня не помнил обряд подробно. Поэтому включил планшет и начал искать среди документов. Он конспектировал почти все книги по колдовству, которые встречал, даже если они казались ему фантастическими. Вот и нужная заметка. Веня просмотрел атрибуты для обряда и перечитал описание колдовства. Дух мог переместиться в любой предмет, но оживал он только в присутствии людей. Если Трубинской переместил свою душу в особняк, то ему необходимы жильцы.
Веня сделал вид, что потягивается, и столкнул с края кружку. Немного не долетев до пола, та сменила направление и вернулась на стол.
– Я с самого начала решил, что дух прогоняет людей. А он о них заботится.
Мара непонимающе уставилась на Веню. Потом перевела взгляд ему за плечо.
– Ты прав, – сказала она. – Тебе кивнули.
– Пожар не разгорелся дальше одной комнаты. Крыша рухнула именно в тот момент, когда в особняке никого не было.
– А кинотеатр? Зачем было пугать целый зал?
– Сдается мне, что это пример неудачного пиара. Нашему духу необходимо, чтобы в доме кто-то жил. Ну или чтобы в него постоянно приходили люди. Кинотеатр – это идеальное решение. Почему бы не усилить эффект от просмотра картины? Особенно если в тот день крутили ужастик.
Вене стало жаль Трубинского. Он совершил по колдовским меркам практически невозможное и попал в ловушку – в его красивом и удобном особняке никто не хотел жить. Проведя обряд, он спасся от тягостного чахоточного угасания, но вместо этого обрек себя на муки. Колдовство такого рода всегда необратимо.
– Вам надо повторить обряд, – громко сказал Веня, обращаясь к духу. – В этот раз он пройдет гораздо проще, ведь умирать не придется. Необходимые атрибуты я достану.
Он посмотрел на Мару. Та помотала головой.
– Послушайте, – разговаривать с пустотой было очень неудобно, – у дома плохая слава. И пока он числился за городом, для вас это означало лишь крепкий сон. Но теперь у особняка есть хозяин, который думает в первую очередь о деньгах. Если желающих заплатить за аренду не найдется, особняк разберут, а вы исчезнете.
Мара опять помотала головой.
– Ну и черт с вами! – вскрикнул Веня с досадой. – Я не возьму на себя груз и не стану говорить заказчику, что единственный способ прогнать духа – это снести особняк к черту. Вы от этого выиграете несколько лет. Только вам они не принесут счастья, потому что вы будете спать. И весь ваш замысел про бессмертие пойдет коту под хвост.
Веня начал вставать из-за стола, но стул лягнул его, так что Веня плюхнулся обратно. Он тяжело дышал от негодования.
– С тобой согласились, – сказала Мара.
– Я понял, – отозвался Веня, потирая икры. – Есть идеи, кому нужен такой строптивый сосед?
В ответ Мара посмотрела на него как на неразумного.
– Ты же читал историю Трубинских. Лучше родных купеческих палат места не придумаешь.
Астрономические расчеты показали, что с момента согласия духа до подходящей для переселения ночи оставалось чуть меньше недели. Веня носился по городу в поисках нужных ингредиентов, стараясь суетливостью не привлекать внимания заказчика и милиции. Мара общалась с Трубинским – записывала тонкости заговоров, уточняла нюансы действий. Вместе они продумали каждую мелочь, несколько раз отрепетировали обряд и составили инструкцию на случай, если что-то пойдет не так.
Настала решающая ночь, и они провели обряд. Дух Трубинского исчез из особняка, чтобы вернуться домой.
Веня и Мара несколько раз обошли музей. Но не нашли ничего потустороннего. Они подождали, пока старушки смотрительницы займут свои места, а по залам начнут бродить немногочисленные посетители. Но дух так и не появился. Обессиленные, они вернулись в запасник.
Веня развалился в кресле, закинув одну ногу на подлокотник, и отрешенно рассматривал кирпичную кладку свода. Иногда он уверенно говорил: «Я всё сделал правильно», качал ногой и вновь надолго замолкал. Мара не реагировала. Она сидела за столом, поддерживая голову руками, и старалась не упасть. Все утро она попеременно пила то чай, то кофе, ела сахар вприкуску и боролась с желанием заснуть.
