Прекрасно догадываюсь, что моя внешность мало сочетается с таким увлечением. Ну… что могу сказать, в семь лет я ещё не походил на быдло из подворотни, а был вполне себе симпатичным мальчиком в рубашечке и с бабочкой на шее во время отчётных концертов.
Лишь далеко после мальчик вырос, решив что галантность не его конёк. Внешность изменилась, начинка тоже, а вот привитая любовь к музыке осталась. На районе, конечно, с этого угорали, поэтому сильно там я не светился. Не столько стрелок боялся, сколько не хотелось отбить у себя охоту играть. А то ж "не по пацански" получается.
Поэтому нацеплял капюшон и ехал в центр. Чтоб на знакомых не наткнуться, которые кроме падика и местного кабака нигде не тусуются обычно. В один такой день и встретил наглую девчонку, полезшую на меня с поцелуями.
Едва в памяти всплывает её образ начинаю фальшивить. Нет. Не пойдет так. Не стоит отвлекаться. Вытряхивайся, Каминских, из моей башки. Пошла прочь.
Чёрта с два.
Так это не работает. Сука, вот и надо было опять про неё вспоминать?
С матами прекращаю мучить скрипку. Хрен с ним. Что-то сняться успело, должно хватить. Выключаю оставленную на ближайшем валуне переносную колонку, на которой параллельно играл обработанный минус для динамичности и сталкиваюсь лоб в лоб с… Софой.
Сидит на камушке, подобрав под себя ноги и уложив на них подбородок.
— Хай, — машут мне беззаботно кончиками пальцев. — Мне понравилось. Обожаю Шерлока. Что книжного, что все экранизации.
— Надо же, мы нашли что-то общее? Мне уж казалось, что более разных людей на всём шарике не отыскать.
Очевидную колкость пропускают мимо ушей.
— Вопрос можно? — интересуется она. — Почему играешь только саунды? В смысле, почему выбрал именно это?
— Могу сыграть и Арканджело Корелли, но спрос будет небольшой.
— Кто такой Корелли?
— Вот именно.
— Ммм. Ясно.
— Ты ведь сама в курсе, что такое тренды.
— Не думала, что тебя заботят тренды.
Меня заботят бабки. А они напрямую зависят от трендов. Однако вслух не озвучиваю непреложную истину. Вместо этого спрашиваю совершенно из другой оперы.
— Уже вернулись?
— Я вернулась. Ребята поехали в центр.
— А ты что, опять одна попёрлась?!
— Всё нормально, папуля. Береги сердечко, инфаркт не дремлет. Меня усадили на такси и записали номер машины.
— Чего с ними не поехала?
Каминских так неопределённо пожимает плечами, что становится очевидно — она и сама не знает, почему.
— Потому что тебя там нет.
Ответ сражает наповал. Эм…
— Если это очередные твои женские…
— Знаешь что, достал, — перебивают меня, причём достаточно резко. — Не у всех моих слов есть второе дно. Если ты немного напряжёшься, то поймёшь: твое отсутствие рядом вызывает закономерный вопрос: почему мы не вместе? Мне уже посыпалось в директ от твоих поклонниц: мол, что, отношения трещат по швам? Оно мне надо?
А, так вот в чём дело.
— По такой логике личной жизни у нас по отдельности не существует, правильно понимаю?
— Потерпи ещё немного. Скоро я от тебя отстану.
— Немного — это сколько?
— Немного.
— Звучит обнадёживающе.
— Обойдёмся без яда, лады? И так настроения нет. Все в курсе, что я тебе противна. Нет нужды напоминать об этом, правда.
Улавливаю горечь в её интонациях, от чего становится… совестно? Чего она там уже себе накрутила и какой мразью меня считает? Не так сильно она меня бесит, чтоб прям воротило. А в других моментах и вовсе… Ну, понятно что.
Долго смотрю на Софу, принимая решение. Не уверен, что стоит это делать, но мы и так уже наворотили дел. Теперь попробуем их как-то разгрести. Не утверждаю, но кто знает: вдруг и общий язык найти сможем?
— Поехали.
Софа от таких финтов теряется не на шутку.
— Куда?
— На фонтаны глазеть.
[1] Запугать (молодёжный сленг)
[2] Перебор (молодёжный сленг)
Глава девятая. Дубай Молл и Король Крок
Говорят, Москва — вечно строящаяся старушка. Скажу так, до Дубая ей далеко. К тому же у Москвы, с её историческим колоритом, есть особый шарм. ОАЭ же — это небоскрёбы, небоскрёбы, пустыня и… строящиеся небоскрёбы. Возвышающиеся башенные краны сильно портят эстетическую картинку.
Не особо понимаю, чем конкретно стоит восхищаться и на что должны вестись приезжие. Да, Бурдж-Халифа, ок. Самое большое здание в мире, не спорю. Восемьсот с лишним метров в высоту, прекрасно. Имеет самую высокую смотровую площадку, чудесно, безмерно за него рад. Делает световое шоу — ну допустим. И?
Тоже самое касается танцующего фонтана. В чём конкретно его прикол? В том, что он считается снова-таки самым большим фонтаном в мире? В том, что струя вода не просто стреляет на сто с лишним метров, а ещё и дёргается в конвульсиях под музыку? Или в том, что тоже подсвечивается цветными проекторами?
Хз, возможно дело во мне, но всеобщего восторга разделить не получается. Такое чувство, что толпа на мостовой, прилипшая к парапету, явно знает больше меня. Может там в финале какой-то нежданчик? Кракен выскочит и сожрёт кого-нибудь? Вот это будет реально эпично.
— Я, конечно, сторис замутила, но просто так он ни о чём, — замечает Софа, сворачивая любительскую съёмку.
— А как о чём?
— Чтоб с движухой. Чтоб наши фейсы мелькали. Давай парочку селфи на фоне сделаем?
— Куда встать?
— В смысле? Ты чё, согласен?
— Ну я ж сам тебя сюда позвал.
— Ого, — вот это человек словил шок. Но надолго растерянности не хватает. — Тогда сдвинься на четыре шага вправо и три шага назад, — тут же деловито начинает командовать она, выискивая выгодный фокус. — Нет. Ещё полтора шага вправо. И ещё шаг. Ага, — юрким зайчиком подпрыгивают ко мне. — Лицо попроще, улыбку шире. Обнять даже не прошу, — моя ладонь молча ложится на её бедро, привлекая к себе. Такое невинное движение, а вызывает настоящий ступор. На меня смотрят как на медведя, выскочившего из леса с балалайкой. — Ты как, здоров? — для надёжности проверяют температуру, трогая лоб. — Ничего не болит? Шумы в ушах? Путанность сознания?
— Путанность сознания была вчера у тебя.
— Потому и спрашиваю. Вдруг тоже что принял.
— Просто делай что хотела.
— О. Прям всё можно?
— Только быстро.
— Фига се добрый. Тогда не шевелись, — подтянувшись на цыпочках, Каминских льнёт ближе, для удобства придерживаясь за моё плечо. Правую щеку накрывает тёплое дыхание. Поворачиваю голову, оказываясь в миллиметре от приоткрытых губ. — Не шевелись, — шепчут мне, не отводя взгляда от включённой фронталки, замершей на вытянутой руке. — Я не домогаюсь. Это исключительно вот имя статистики.
