– Спасибо. Нужна.
Раздражение после беседы быстро уходит, потому что она права. Я раз за разом наступаю на одни и те же грабли в надежде, что в этот раз может быть все по–другому. Но всё стабильно. Как всегда.
Воодушевление исходившее от Арины прошлось по памяти, припорошив выбитое в ней знание, и мне опять показалось, что реальность поддается коррекции. Но нет. . . А значит, формируем новую и разделим–ка ответственность пополам.
– Вика, привет! У тебя есть номер Арины?
– Да, пап. Сейчас скину. Что, мама уже высказала, что я ною?
– А ты ныла?
– Ага, забыла, что это действует на всех кроме неё, – отвечает дочь бодрым голосом без малейшей степени досады.
– Не расстроилась?
– Пап, я уже не маленькая, она, правда, не может, но ты же упросишь Арину?
– Нет, просто уточню подробности для нас двоих.
– Папка, я тебя обожаю, но там кроме приключений есть развлечения только для девочек. Извини, ты мне не подходишь! – её голос по интонации становится похож на голос матери. – Пожалуйста! Это же мой подарок! Уговори её! Будет классно!
– И в качестве кого, ты предлагаешь мне её взять? – задаю резонный вопрос.
– Няни, ясен пень! За оплату не переживай, мама щедро оплачивает своё отсутствие.
– Что?! ! – единственное, что я могу сразу ответить на ее заявление.
– Ну, смотри, я выспросила у Ларисы Сергеевны, – упоминает она свою гувернантку, – сколько платит ей мама в день. Поездка на три дня, у меня хватает, если будет классно я и премию ей дам. Папа, ну пожалуйста!
– Так может ты сама и договоришься?
– Я уже попробовала, – скромно делится внезапными подробностями моя через чур самостоятельная дочь.
– И?
– Она сказала, что раз мама не может, у меня всегда остаёшься ты. Но, пап, это же совершенно разные вещи! Уговори её! Ты ей нравишься!
– Правда? – хмыкаю в трубку я.
– Я не манипулирую, – сразу спохватывается Вика. – Она на самом деле, сказала, что я должна ценить и тебя, и маму, и если обстоятельства складываются не так и бла–бла–бла. . . Па–а–ап!
– Не ной!
– Не ною, но ты же попробуешь? Ну для меня?
– Я позвоню вечером, Вик.
– Спасибо, папочка!
– Но ничего не обещаю.
– Я в тебя верю!
Так. . . Та–а–ак. . . Открываю свой планер в попытке перетасовать расписание таким образом, чтобы освободить эти недостающие три дня, и через полтора часа звонков и перестановок мне это удается. Как раз в тот момент, когда заглядывает Маша для того, чтобы сварить кофе.
– Да, Илья Константинович, я не забыла, что Никита Владимирович сказал о растрате времени моего высококвалифицированного труда, но пока Галина не прошла курс повышения, я думаю, ничего страшного не случится, – смотрит она на меня в упор, спрашивая разрешение.
– Ты хочешь кофе? – понимающе оцениваю я её взгляд.
– Да!
– Значит, мне везёт, – подбадривающе киваю я ей в ответ, вспоминая феерическое позавчернее выступление Соболева по этому поводу.
– Спасибо! – благодарит цветочек, мигом скрываясь за дверью.
– Маша, я хотел поговорить. . . – начинаю я, заходя вслед за ней, но она сразу же меня прерывает.
– Илья Константинович, пожалуйста! Мы же договорились, что оставим всё как есть на эти три месяца. Ведь договорились?
Хм. . . Похоже Соболев с Черновым достали, но раз уж зашла речь:
– Маша, а что будет через три месяца? Ты же должна понимать, что мы сделаем всё, чтобы ты осталась у нас.
– Илья Константинович, – с укором произносит она, снимая с полочки джезву, – давайте тогда об этом и поговорим.
– Маша, я не о нас, я о тебе. У тебя точно должны быть планы на ближайшие два–три года. Мечты?
С минуту она собирается, не отрываясь от процесса подготовки зёрен, а затем решается и присаживается ко мне за стол.
– Илья Константинович, у меня были мечты, одну из них вы и так знаете – моё желание работать у Крапивина. Но сейчас я понимаю, что главное не место, а сам процесс работы, который нравится и затягивает.
– А как же жизнь вне работы? – опираясь локтями на стол, интересуюсь у цветочка я.
– А вот на неё у меня пока нет никаких планов. И. . . не было раньше. Да, безусловно, мне хотелось бы семью, но я никогда ничего не простраивала в этом направлении.
– Почему? – удивляюсь я, вспоминая , как Вика ещё в пять лет притащила рисунок из детского сада, гордо назвав его "моя свадьба", и уверяя, что зелёный цвет платья– это лучший выбор невесты.
– Как–то так получилось, что учеба была всегда в приоритете и была мне действительно интересна.
– Но ведь ваш с Ариной поход в ночной клуб – это же не первый раз в твоей жизни.
Искренний мелодичный смех.
– Нет, Риша у меня, как связующее звено, между мной и активной социальной жизнью. Если бы она не приехала, я бы с неменьшим удовольствием провела вечер, изучая детали работы нашего благотворительного фонда.
– Маш, а если бы ты не работала?
Заметно, как она подвисает на некоторое время.
– Не знаю, – признается она. – В смысле не имела бы возможности работать полный рабочий день? Сейчас полно удаленки, поэтому обязательно себе что–нибудь бы нашла. Илья Константинович, даже если я уйду, то всё равно смогу консультировать работников удаленно, мне нравится "СВЧ", – гордо заверяет меня цветочек–трудоголик.
– А отдых, Маша? Свободное время? Да, я помню, ты говорила, что тебя не смущает ненормированный рабочий день, но всё же?
– Мне много что нравится, – расплывается в улыбке она. – Последние два года с учебой и работой были напряженными, но и настолько же эффективными, и сейчас, когда я могу дополнительно освоить детали профессии, я буду это делать, вкладываясь, как бы пафосно это не звучало, в своё будущее.
– А жить?
– Я живу, Илья Константинович, – поднимается со стула она, –а если к этой жизни добавить ещё немного кофе, то она станет ещё прекраснее.
Всё так, но в тесной связке с работой. Потому что пока она бОльшая её часть.
Вечером, когда я узнаю подробности поездки у официального представителя и набираю номер Арины, она оказывается недоступной. Номер Маши, по которому мне сообщают, что данного номера не существует.
Это что ещё за новость?
В рабочем чате она также отсутствует.
Выхожу в коридор, через пару десятков секунд оказываясь перед дверью её кабинета – заперто.
Ещё немного размышлений по поводу последних дней повышенного внимания к безопасности, и я прихожу к логичному выводу, что смена номера могла быть произведена с подачи лишь одного человека.
