— Мам!
— Поступишь в институт, возьму тебя в свою контору оператором на полставки. Немного покрутишься в турбизнесе, разберешься…
— Ну, мам!!!
— Глядишь, еще сделаем из тебя человека, за границу отправим учиться. С английским-то у тебя как?
— Мам, но я не хочу! — Тайка стукнула кулаком по столу. — Мне и тут хорошо!
Чёрная полоса невезения (2)
— Нельзя в твои молодые годы себя в глухой деревне хоронить, Таюша. Вон, видишь, и подруга твоя в город собирается. Поедете вместе. Хочешь, у меня поживи или на двоих квартиру снимайте — веселее будет.
Тайка закатила глаза и уже было открыла рот, чтобы опять возразить, как в дверь вдруг постучали. Она еще не успела спросить: «Кто там?» — когда на пороге показался Яромир. Вот что за манера: стучаться, а ответа не дожидаться? А вдруг она тут без штанов бегает?!
Но дивий воин, увидев незнакомую гостью, кажется, сам понял свою оплошность и попятился:
— Простите… я, наверное, лучше попозже зайду.
Но мама замахала руками:
— Нет-нет, что вы! Проходите, присаживайтесь, попейте с нами чайку. Ох, Таюш, я-то думала, ты у меня бука нелюдимая, а к тебе, оказывается, столько гостей ходит! — И шепотом, чтобы только дочка услышала, добавила: — А он симпатичный.
Яромир, впрочем, заходить не спешил. Он перевел вопросительный взгляд на Тайку.
— Так можно войти?
— Угу, — она хоть и согласилась, но тайком от матери сделала страшные глаза, мол, уматывай, тебя еще не хватало для полного счастья.
Но дивий воин то ли не понял ее намеков, то ли не захотел понимать.
— Я тут встретил нашего общего друга. Он сказал, что у тебя проблемы…
Тайка ни минуты не сомневалась, что это был за «общий друг». Вот же прохвост пернатый, язык без костей!
— Нет, что ты, никаких проблем, — она постаралась ответить как можно беззаботнее, но, кажется, немного перегнула палку. — Просто ко мне тут гости приехали, и… ну…
— Я — Анна, Таюшкина мама. А вы?..
— Яромир, — кивнул ей дивий воин, и тут его взгляд просветлел: — Погодите, вы та самая Анна? Дочь Радосвета и Таисьи?
— Откуда вы знаете моих родителей? — Мать насторожилась и помрачнела лицом. — Тая рассказывала, или...
По-прежнему не видя отчаянных Тайкиных знаков, Яромир продолжил, улыбаясь:
— Нет, я давно знаком с Радосветом. Мы друзья. Можно даже сказать, братья. Очень рад встрече!
Мать поднялась из-за стола, поджав губы.
— Выходит, вы оттуда? Из Дивьего царства? М-да, можно было и сразу догадаться. Ваша необычная внешность и имя… жаль, я уши острые сразу не разглядела. Вы их так ловко под волосами прячете.
— Ничего я не прячу, — обиделся Яромир, откидывая свои льняные пряди назад.
— Кроме истинных намерений. Я много наслышана о вашем народе. Знаете что, держитесь подальше от моей дочери!
— Мама, я тебе сейчас все объясню, — Тайка тоже вскочила с места. — Яромир мой хороший друг!
— Дивьи люди нам, смертным, не друзья, — зашептала мать, склоняясь к самому ее уху. — Они только и ждут удобного случая, чтобы увести тебя в свою страну. Родной матери меня лишили, теперь еще и тебя хотят сманить. Не позволю!
— Да никто меня не сманивает! Наоборот. Это ему пока нельзя обратно.
Тайка уже понимала, что зря сотрясает воздух: мама завелась и теперь никого не слышала, кроме самой себя.
— Не важно! Я хочу, чтобы и ноги его в моем доме больше не было!
Она все еще шептала, но Яромир, кажется, услышал эти речи и побледнел.
— Это и мой дом тоже! — не сдавалась Тайка.
Но мама уже повернулась к двери:
— Простите, молодой человек, нам с дочерью нужно серьезно поговорить. Наедине.
— Да, я понял. Уже ухожу, — дивий воин не заставил просить себя дважды. Он вылетел на крыльцо: спустя очень короткое время снаружи рассерженно хлопнула калитка.
— Я, наверное, тоже пойду… — Марфа как раз допила последний глоток чая и со звоном поставила чашку на блюдечко. — Мне надо к прослушиванию подготовиться.
— Но я же тебе еще косички не доплела, — Тайка понимала, что разговор ей предстоит крайне неприятный, поэтому хваталась за любую соломинку, пытаясь отсрочить неизбежное.
— Завтра доплетете, — мать улыбнулась Марфе. — Не последний раз видитесь.
И Тайка, вздохнув, сжала зубы. Что ж, это все равно должно было рано или поздно произойти. Вот тебе и кикиморин след в действии…
***
Поздним вечером — уже после разговора («неприятного» — это еще слабо сказано!) — Тайка нашла в себе силы дойти до заброшенного дома, чтобы поплакаться друзьям в жилетку.
— Что случилось? — ахнула Марьяна, завидев ее на пороге.
М-да, кажется, как ни умывайся, а зареванные глаза не скроешь.
— Да ничего, просто с мамой поругались… — Тайка шмыгнула носом.
Вытьянка нахмурилась и с сомнением покачала головой:
— Ага, вижу, какое «ничего». Сначала Яромир прилетел злой, будто его осы покусали, теперь ты… Не нравится мне это, — Марьяна взяла ее за плечи и встряхнула. — Эй, ты уверена, что мать действительно желает тебе блага?
— Уверена, — вздохнула Тайка. — Просто понятия о благе у нас очень разные, в этом-то и проблема. А она других не слушает. Все должно быть как ей хочется.
— Ладно, давай куртку снимай, проходи. Я тебе чайку налью — а ты не молчи, все выкладывай, не держи в себе. Кое-что мы, конечно, уже от Пушка знаем…
— Этот пострел и у вас побывал?
— Почему «побывал»? До сих пор здесь. Сама ж знаешь — где пироги, там и коловерши.
Чёрная полоса невезения (3)
***
В уютном кресле да со сладким чайком под пироги Тайку почти сразу же разморило, и она начала клевать носом.
Друзья, как могли, подбадривали ее, и даже Яромир больше не злился, что его так бесцеремонно выгнали. Он отлично понимал, что Тайка тут ни при чем.
— Эх, тяжко тебе пришлось, Таюшка-хозяюшка, — Никифор гладил ее по темным волосам нежно, как в детстве. — Матушка-то твоя ох норовиста, палец в рот не клади! Ты ей слово, она тебе десять. Помнится, еще Семеновна жаловалась… Но ты не вешай нос: рано или поздно она уедет — нельзя ей в Дивнозёрье надолго задерживаться.
Глаза Марьяны загорелись любопытством.
— Кстати, а почему?
— Сам-то не видел, но со слов Семеновны знаю: Аннушка уговор заключила с самой землицей. Мол, отказывается от крови да силы колдовской, хочет жить как все обычные люди.
