Но стоило лишь немного расслабиться, в глазах вдруг потемнело и резкая боль пронзила большой палец ноги, а рядом шмякнулось что-то большое и увесистое.
Тайка взвыла, прыгая на одной ножке:
— А-яй!
И обомлела: на покрытой росой траве прямо перед ней лежал дивной красоты меч.
Глава двадцать вторая. Звездная вода
Радмила вскрикнула почти одновременно с Тайкой:
— Не может быть! — Ее большие глаза расширились так, что чуть не вылезли из орбит.
Внезапно появившийся из воздуха меч был большим и красивым — глаз не оторвать. Рукоять сияла красными и синими каменьями, выложенными вокруг одной капельки чистейшего хрусталя. Хм… Кажется, Тайка уже где-то видела этот узор. Вот только никак не могла припомнить, где именно.
— Кладенец! Мой меч! — Подлетев, Радмила ухватилась за рукоять птичьими лапами, но вдруг вскрикнула и отпрянула, как от огня.
Она выдала в воздух пару крепких словечек, не очень-то приличествующих девице. Но воительницы, наверное, и не такое в пылу сражения сказать могут?
— Ты чего орешь? — Тайка захлопала глазами.
— Жжется, гад! Странно… может, не узнал меня в облике горлицы? — Радмила подула на лапку. — Откуда он у тебя? И почему ты его скрывала?
— У меня? А разве он не с неба свалился?
— Разуй глаза! Он же у тебя из кармана выпал.
Тайка только теперь заметила огромную дыру на куртке. Карман был вырван с мясом, на любимой толстовке тоже зияла прореха. И тут до нее наконец дошло: узор на мече один в один повторял тот, что был на ручке ложки, которую Майя на дне Жуть-реки нашла, а Тайка чуть Мокше не подарила, да спасибо, не пригодилось. А она и забыла, что все это время таскала ее с собой.
— Да я понятия не имела, что это меч! Он выглядел иначе.
Вроде бы ее ни в чем не обвиняли, а Тайке отчего-то захотелось опустить взгляд и начать оправдываться — может, потому, что Радмила смотрела на нее очень уж подозрительно. Не верила, наверное…
— Подними его, ведьма.
Тайка взялась за рукоять и с трудом оторвала меч от земли. Ну и тяжеленный! Как таким сражаться, непонятно.
— Не жжется? — горлица прищурилась.
— Нет. А должен?
— Что ж, выходит, признал тебя Кладенец, — птица вздохнула (не без зависти, как показалось Тайке). — Теперь храни, пока я сама не смогу взять его в руки. Благо, этот светлый миг уже не за горами…
— Ладно. А что мне теперь делать-то? — Тайка моргнула.
Все происходящее было похоже на какой-то невнятный сон, и она никак не могла собраться с мыслями.
— Что-что, — проворчала Радмила, — сто раз уже повторяла: иди травы собирать. Теперь-то уж точно есть, чем их срезать.
Теплая рукоять удобно лежала в ладони, кожу слегка пощипывало и покалывало, словно ее касались пузырьки в газировке. Вес меча теперь не казался таким большим — он будто сам подстраивался под руку, — а Тайку переполняла совершенно необъяснимая светлая радость: она шла по полю, улыбаясь до ушей.
После четверти часа блужданий в поисках нужных трав у нее с непривычки все-таки заныло правое плечо. Морщась, она положила меч на землю, помассировала мышцу, а когда собралась вновь взять оружие, на его месте лежал тонкий легонький серп — с такой же узорчатой сине-красной рукояткой и капелькой хрусталя на кончике.
— Вот это да! — Тайка всплеснула руками. — Выходит, ты правда умеешь превращаться в разные штуки?
Кладенец, конечно, не ответил. Зато с серпом сбор трав пошел как никогда споро, и вскоре все нужные листочки и стебельки оказались внутри котелка.
— Тебя только за смертью посылать, — пробурчала горлица, и Тайка отчетливо услышала в ее голосе знакомые яромировские нотки.
Вот же… брат и сестра — одна сатана. Она скрипнула зубами.
— А теперь что?
— Опусти руки в воду. Я скажу заклятие, а ты повторяй, — горлица села ей на правое плечо, и натруженная рука опять заныла.
Тайка отложила серп и послушно опустила ладони в котелок. Собранная роса была холодной, аж пальцы сводило. Она несколько раз сжала и разжала кулаки, взбаламутив водную гладь, и зашептала: «Когда нагрянет горькая беда, тебе поможет звездная вода: самой слезы прозрачней и студеней. Дождись, пока пробьет урочный час, не вздумай отвести от неба глаз — поймай звезду. И удержи в ладони».
— Ну все. Теперь смотри и жди. И я тоже буду следить. В четыре глаза точно не пропустим.
Они замолчали, уставившись в котелок.
Время шло, ничего не менялось. Тайка начала зевать, отражения неподвижных звезд расплывались перед глазами. И ровно в тот миг, когда ей стало казаться, что ничего не получится, на зеркальной поверхности воды блеснул яркий серебристый росчерк.
— Вон она! — заорала Тайка.
Заснувшая на ее плече горлица очнулась и вскудахтнула почти по-куриному:
— Лови-лови-лови!
Тайка, накрыв руками звездное небо в котелке, склонилась и шепнула верное слово, прося звезду отдать часть своей чудесной силы. Вода под ладонями вдруг потеплела и засияла молочно-белым светом.
— Получилось! — Радмила перелетела на пень; в ее голубых с прозеленью глазах стояли слезы.
Тайка зачерпнула воду в пригоршню и поднесла к лицу горлицы. Та принялась жадно пить, порой запрокидывая голову по-птичьи. Опалесцирующие капли стекали с ее губ и падали светлячками в траву. Глоток за глотком — серые перья начали тускнеть и осыпаться. Радмила скрипнула зубами — кажется, обратное превращение причиняло ей боль.
— Еще, — прохрипела она, и Тайка зачерпнула новую пригоршню.
Ей и самой хотелось попробовать звездную воду на вкус. Интересно, какая она? Почему-то казалось, что сладкая, как карамель.
Перед тем как набрать новую порцию для Радмилы, она пальцем сняла каплю с внешней стороны котелка и уже хотела было слизнуть, но горлица заквохтала:
— Что ты, что ты! Звездной водой не делятся. Я должна выпить все сама, иначе так и останусь птицей!
И Тайке не без сожалений пришлось стряхнуть каплю обратно в котелок.
С последним глотком сияние угасло, как будто кто-то щелкнул невидимым выключателем. Пока Тайка моргала, заново привыкая к темноте, рядом что-то менялось. Сперва будто кто-то захрустел костяшками пальцев и шум птичьих крыльев смешался с шорохом листвы и свистом ветра. А потом кто-то вдруг резко схватил ее за руку.
От неожиданности Тайка взвизгнула и лишь потом поняла, что бояться нечего. Радмила сидела на корточках, второй рукой обхватив голые колени. На хребте — там, где рядком проступали очертания позвонков, — еще торчали не выпавшие перья, кожу обильно усыпали мурашки, а мокрые от пота волосы облепили длинную шею.
