Люди достают сотовые и начинают набирать 911. Никто не решается войти в кладовку и взглянуть на разворачивающееся там шоу собственными глазами. О подобных вещах народ не желает знать.
Странно, но техасцы меньше напуганы пожирающим дом огнем, чем анальным сексом.
Я вспоминаю своих предков.
Скат и секс с уринацией.
Садизм и мазохизм.
Ожидая, что Эви сгорит заживо, гости берут по стакану прохладительного напитка и выстраиваются в несколько неровных шеренг у подножия лестницы. Из кладовки раздается звук громких шлепков. Шлепков особенных, когда перед нанесением удара на ладонь плюют.
Бренди, не относящаяся ни к одной из социальных и сексуальных групп, Бренди разражается смехом.
- Чувствую, впереди нас ждет нечто еще более занимательное, - говорит она мне, кривя свои графитовые губы. - В последний стакан с выпивкой Эллиса я добавила горстку очищающего желудок билакса.
О, Эллис.
В этой суете Бренди могла бы запросто смыться отсюда, если бы не начала смеяться.
Но теперь уже слишком поздно. Из огненной стены выскакивает Эви.
От ее свадебного платья остались лишь металлические обручи. На ушах проволочные скелетики от цветов, а в руках винтовка.
Она медленно приближается к лестнице и начинает грациозно спускаться вниз, направляя дуло винтовки прямо на Бренди Александр.
Все смотрят на Эви, на которой нет ничего, кроме обручей, пепла, пота и сажи, на Эви, обладательницу напоминающей по форме песочные часы фигуры, переделанной из мужской в женскую.
Эви выкрикивает:
- Ты!
Поверх ствола винтовки она смотрит на Бренди Александр и орет:
- Это опять сделала ты! Устроила еще один пожар! Шаг вниз, пауза, следующий шаг.
- При такой внешности, как твоя, человеку нет нужды о чем-либо заботиться! - шипит Эви. - Но тебе недостаточно того, что ты лучше всех и самая красивая! Ты жаждешь уничтожить все вокруг.
Огонь со второго этажа подкрадывается к обоям на стенах холла. Гости суетно собирают свои сумки, зонты и пиджаки и устремляются к выходу, прихватив сувениры - серебро и хрусталь.
Из кладовки раздаются звуки шлепков.
Эви ревет:
- Эй, вы, там! Уймитесь! - Она вновь переводит взгляд на Бренди. - Пусть я проведу несколько лет в тюрьме, но сейчас собственноручно отправлю тебя в ад.
Слышится щелчок взводимого курка. Огонь ползет вниз по стенам холла.
- О боже! Да, да! Господи, как мне хорошо! - вопит Эллис. - Я кончаю!
Бренди перестает смеяться. Она, величественная и недоумевающая, выглядит крупнее и красивее, чем обычно. По выражению ее лица видно, что все происходящее кажется ей шуткой. Она поднимает свою крупную руку и смотрит на часы.
Еще немного, и я стану по-настоящему единственным ребенком в семье.
В данное мгновение я могла бы все изменить. Скинуть с себя вуаль, рассказать всем правду и спасти чужие жизни. Я это я. Бренди ни в чем не виновата. Судьба дает мне второй шанс. Несколько лет назад у меня уже была возможность открыть окно и впустить Шейна в дом.
Но мне что-то мешает. Вернее, я точно знаю что. Обида на Шейна за то, что он сжег мою одежду. И что впоследствии превратился в центр внимания наших родителей.
Если я сейчас сниму с себя вуаль, все увидят, что я - монстр, изуродованная жертва. Я стану для всех только тем, как я выгляжу.
Откроется правда, голая правда. А честность - самое скучное на планете Бренди Александр.
Эви прицеливается.
- Да! - кричит в кладовке Эллис. - Давай же, сделай это, мой мальчик!
Эви прищуривает глаза.
- Кончи мне в рот! - стонет Эллис. Бренди улыбается.
Я ничего не предпринимаю.
Эви стреляет и попадает Бренди в самое сердце.
Глава тридцатая
- Моя жизнь, - говорит Бренди. - Я умираю и должна увидеть всю свою жизнь.
Никто здесь не умирает.
Покажи мне опровержение.
Эви выстрелила, бросила винтовку и выскочила на улицу.
Полиция и "скорая" в пути. Гости, приглашенные на свадьбу Эви, во дворе. Скандалят из-за подарков, доказывая друг другу, что то или иное принесли именно они и теперь имеют право забрать это назад.
Вся эта неразбериха - просто уморительна.
Бренди Александр вся в крови.
Она произносит:
- Я хочу увидеть свою жизнь.
До нас доносится приглушенный голос Эллиса:
- Можешь ничего не говорить. Перенесемся ко мне.
Я поднимаюсь на ноги. Моя рука в теплой красной крови Бренди. Я пишу на горящих обоях: Тебя Зовут Шейн Макфарленд. Ты Родился Двадцать Четыре Года Назад. У Тебя Есть Младшая Сестра.
Огонь уже поедает мою верхнюю строчку.
Специальный Сотрудник Детективного Департамента Заразил Тебя Гонореей, И Родители Потребовали, Чтобы Ты Убрался Из Дома.
Ты Познакомился С Тремя Трансвеститами, Которые Решили Оплачивать Твои Операции По Изменению Пола. Превратиться В Девушку Ты Желаешь Меньше Всего На Свете.
Огонь сжирает мою вторую строчку.
Ты Повстречал Меня.
А Я Твоя Сестра. Шаннон Макфарленд.
Я пишу кровью правду, и спустя считанные мгновения ее поглощает пламя.
Ты Любил Меня, Потому Что, Даже Если Ты Меня И Не Узнал, Все Равно Чувствовал: Я Твоя Сестра. На Подсознательном Уровне Ты Понимал Это С Того Самого Мгновения, Когда Мы Только Встретились В Больнице.
Мы объездили весь Запад и повторно выросли и повзрослели вместе.
Я ненавидела тебя всю свою жизнь.
И Ты Не Умрешь Сейчас.
Я могла тебя спасти.
И ты сейчас не умрешь.
Огонь уничтожил всю мою писанину.
Перенесемся к Бренди, истекающей кровью.
Я макаю в эту кровь палец, чтобы писать ею.
Бренди слегка прищуривается и строчку за строчкой читает съедаемую огнем правдивую историю нашей семьи.
И Ты Не Умрешь Сейчас, написано почти на полу, прямо на уровне глаз Бренди.
- Дорогая! Шаннон, милая, - говорит она. - Я знала все, что ты пишешь. Благодаря мисс Эви. Это Эви
сообщила мне, что ты в больнице. Что с тобой произошло несчастье.
Я - неудавшаяся модель рук, думаю я. И тупица.
- А теперь, - произносит Бренди, - расскажи мне все по порядку.
Я пишу:
В Течение Последних Восьми Месяцев Я Пичкаю Эллиса Айленда Мужскими Гормонами. Бренди тихо смеется:
