Сет говорит:
- Может, Эви сказала, что это я отстрелил твою челюсть? Она лжет, клянусь.
На столике рядом с телефоном лежит блокнот для записей и карандаш. Сет говорит:
- В ту самую секунду, когда мне стало известно, что с тобой произошло, я понял: в тебя стреляла Эви.
Удерживая винтовку одной рукой, я пишу другой в раскрытом блокноте:
сними колготки.
- Я хочу сказать, что ты не должна меня убивать, - произносит Сет, хватаясь за пояс колготок. - Я - всего лишь причина, из-за которой Эви в тебя выстрелила.
Я медленно приближаюсь к Сету, подцепляю пояс колготок дулом винтовки и сдергиваю их с его квадратно-челюстной головы.
Это тот самый Сет Томас, который в Ванкувере Британской Колумбии будет Альфой Ромео. А до Альфы Ромео - Нэшем Рэмблером, Бергдорфом Гудманом, Ниманом Маркусом, Саксом Пятая Авеню и Кристианом Диором.
Тот Сет Томас, который задолго до получения этого имени был Манусом Келли, моим женихом.
Я не говорила вам правды до настоящего момента, так как хочу, чтобы вы лучше поняли, что я испытываю. И что творится у меня в сердце.
Мой жених намеревался меня убить. И даже сознавая это, я продолжала любить Мануса. Я до сих пор люблю Сета.
Мне казалось в ту ночь, что в меня все-таки вонзили нож. Настолько больно было понимать, что, несмотря на все пережитые беды, я все еще чересчур ранима.
В ту самую ночь началась наша совместная кочевая жизнь, жизнь, которая однажды заставила Мануса Келли превратиться в Сета Томаса. А в промежутке между Манусом и Сетом, в Санта-Барбаре, в Сан-Франциско, в Лос-Анджелесе, в Рино, в Бойсе и в Солт-Лейк-Сити этот парень носил другие имена. За период, прошедший с той ночи по сегодняшний вечер, когда я лежу в кровати в Сиэтле и все еще люблю его, Манус был Лансом Копрелом и Чейзом Манхэттеном. А еще Дау Корнингом, Геральдом Трибьюном и Моррисом Коудом.
И все благодаря проекту "Свидетели перевоплощения Бренди Александр", как она сама его называет.
Столько разных имен, но все они принадлежали когда-то Манусу Келли, человеку, пытавшемуся меня убить.
Сколько разных личностей, но все они обладали сногсшибательной внешностью агента сыскной полиции Мануса Келли. У них у всех были обалденные голубые глаза.
"Ты не должна меня убивать" и "Хочешь покататься на яхте?" - обе эти фразы произнес один и тот же человек. Человек, у которого поменялась прическа, но волосы которого всегда сексуально густые и похожи на жесткую собачью шерсть.
Сет Томас - это Манус. Манус обманывал меня, изменяя мне с Эви, но я до сих пор так сильно его люблю, что готова добавить любое количество конъюгированных эстрогенов в его пищу. Я люблю его настолько безрассудно, что мечтаю его уничтожить.
Конечно, вы подумаете, что я должна быть более разумной. Ведь когда-то я была студенткой колледжа. И к настоящему моменту могла бы стать врачом.
Прости меня, мама.
Прости меня, Господи.
Перенесемся в ту минуту, когда я чувствую себя безумно глупой, прижимая к уху огромную золотую телефонную трубку-саксофон. Имени Бренди Александр, неугодной многим королевы, не указано в телефонном справочнике. А мне известно лишь то, что она живет в центре города в многокомнатном номере "Конгресс Отеля" с тремя соседями:
Китти Литтер.
Софондой Питере.
И жизнерадостной Вивьен ВаВейн.
Известными также как сестры Рей, тремя трансвеститами, боготворящими роскошную королеву и готовыми убить друг друга за дополнительный кусочек пространства в платяном шкафу.
Все это рассказала мне Бренди.
Мне следует позвонить ей, но я набираю номер родителей, предварительно закрыв своего жениха-убийцу в нише для верхней одежды. В этой нише, кстати говоря, я увидела множество своих шмоток, тоже растянутых и превращенных в ничто. А ведь именно в одежду я вложила когда-то все деньги, которые заработала.
Я запираю Мануса на ключ и чувствую, что должна кому-нибудь позвонить.
Возвращаться в кровать мне ни в коем случае нельзя. Вот я и звоню. Мой звонок раздается в удаленном от меня на несколько пустынных районов и лесной массив доме. Отвечает папа.
Я говорю своим чревовещательным голосом, стараясь избегать согласных, для произнесения которых необходима челюсть:
- Герк орх корк, эрх гаирк. Хик. Эрг, кох герхох аиргих? Гиго!
Я понимаю, что телефон мне больше не помощник. Папа отвечает:
- Не вешайте, пожалуйста, трубочку. Я приглашу к телефону жену.
Я слышу, как папа удаляется от телефона и говорит маме:
- Лесли, скорее просыпайся! До нас добрались-таки ненавистники сексуальных меньшинств.
До меня доносится отдаленный голос мамы:
- Я не буду с ними разговаривать. Скажи им, что мы любили и берегли нашего сына-гомосексуалиста.
Сейчас ночь. Я разбудила обоих своих родителей. Я говорю:
- Лот. Орхог. Я говорю:
- Гехра их ка альк. Гехра их ка альк!
- Минуточку, - отвечает отец. Я слышу, как он кричит маме:
- Лесли, может, ты все же подойдешь к телефону? Трубка-саксофон невероятно тяжелая. Я наклоняюсь
и опираюсь локтями на стол.
За моей спиной из ниши с верхней одеждой вопит Сет:
- Прошу тебя, не звони в полицию, пока мы не поговорили с Эви!
Из телефонной трубки звучит женский голос:
- Алло?
Это моя мама.
- Наш мир настолько огромен, что всем нам хватает в нем места. Мы должны любить друг друга, - говорит она. - В сердце Господа хватает тепла для каждого из его детей. В том числе и для геев, лесбиянок, бисексуалов и трансвеститов. То, что некоторые люди получают удовольствие только от анального секса, вовсе не означает, что им чужда любовь.
Она делает паузу и продолжает:
- Я чувствую, что вы сильно страдаете. Быть может, я в состоянии вам помочь?
Сет орет:
- Я не собирался тебя убивать! Я пришел расквитаться с Эви за то, что она сделала с тобой!
В трубке слышится шум воды в унитазе и голос моего отца:
- Ты до сих пор разговариваешь с этими ненормальными?
Мама отвечает ему:
- Все это просто ужасно! Мне показалось, один из них только что пригрозился нас убить!
Сет пронзительно кричит:
- Я уверен, что в тебя стреляла именно Эви!
Из трубки раздается голос папы. Он гремит так громко, что я вынуждена отдалить трубку от уха.
- Это вы, вы должны быть мертвыми, а не наш Шейн! Наверняка вы и убили его, проклятые изверги!
