- Помимо СПИДа существует множество других зараз! - восклицает мама. - Нельзя забывать и о гонорее. О сифилисе. О вирусе папилломы человека. А также о генитальных бородавках и кондиломах.
Она вопросительно смотрит на меня.
- Ты наверняка знаешь, что презерватив следует надевать на половой член сразу после наступления эрекции? Я накупила бананов, несмотря на то, что сейчас они страшно дорогие. Подумала, если тебе требуется практика, они просто необходимы.
Это ловушка.
Если я отвечу: "Да, конечно, я натягиваю резинки только на возбужденные члены", - папочка заведет длинную поучительную речь о нравственности. Если скажу: "нет", тогда буду вынуждена все Рождество напяливать презервативы на купленные мамой бананы.
Папа говорит:
- Мама права. Кроме СПИДа на свете существует несчетное количество других мерзостей. Например, вирус простого герпеса второго типа. При этом заболевании на гениталиях появляются болезненные пузырьки.
Он смотрит на маму.
- Боль ужасная, - произносит она.
- Боль ужасная, - повторяет папа. - Другие симптомы - повышение температуры, выделения из вагины, болезненное мочеиспускание.
Он опять смотрит на маму.
Перри Комо поет:
"К городу приближается Санта-Клаус".
Под следующей коробкой презервативов лежит еще одна коробка презервативов. Черт побери, думаю я. Наверное, предки хотят, чтобы я не испытывала нужды в резинках до самого климакса.
В этот момент больше всего на свете мне хочется, чтобы был жив мой брат. Тогда я собственноручно придушила бы его за то, что он испортил мне Рождество.
Перри Комо поет:
"На крыше дома…"
Мама говорит:
- Не менее страшен гепатит Б. - Она смотрит на папу. - А еще…
- Хламидия, - подсказывает он. - И, конечно, лимфогранулема.
- Верно, - подтверждает мама. - Ужасны также слизисто-гнойный цервицит и негонорейный уретрит.
Папа глядит на маму и добавляет:
- Но эти заболевания возникают обычно как аллергическая реакция на латексный презерватив или спермицид.
Мама отпивает немного кофе и некоторое время смотрит на собственные руки, в которых чашка. Потом поворачивается ко мне.
Я сижу на прежнем месте.
- Мы с папой хотим одного, - говорит она, - уберечь тебя от беды, не повторить ту ошибку, в результате которой мы потеряли твоего брата.
Я достаю из сапожка очередную пачку презервативов. Перри Комо поет: "В полночь все стало понятно". На упаковке написано: "…подходят даже для длительного анального сношения…" Папа говорит:
- Мы забыли упомянуть о венерической гранулеме и о бактериальном вагинозе. - Он поднимает руки и молча пересчитывает что-то, загибая пальцы. Потом проделывает то же самое еще раз. - А еще о контагиозном моллюске.
Некоторые из презервативов белые. Другие - разноцветные. На одной коробочке написано: ребристые. Если в таком в тебя входят,входят, чувствуешь себя, наверное, как хлеб под зубчатым лезвием ножа. На второй упаковке указано: светятся в темноте, на третьей - увеличенного размера.
В каком- то смысле мне даже приятно: по-видимому, мои предки считают, что у мужчин я пользуюсь бешеным успехом.
Перри Комо поет:
"О, приди, о, приди, Эммануэль".
- Мы не хотим тебя запугать, - говорит мне мама, - но ты молода. Думать, что по ночам ты спишь одна, было бы глупо с нашей стороны.
- Кстати, - вставляет папа, - причиной бессонницы могут служить острицы.
- Мы не должны допустить, чтобы ты повторила судьбу брата, - договаривает мама.
Мой брат мертв, тем не менее у него тоже есть сапожок, набитый подарками. И в нем наверняка не презервативы.
Мой брат мертв, но я уверена, что в данную минуту он наблюдает за нами. И заходится от смеха.
- Что касается остриц, - продолжает папа, - ночью их самки перемещаются по толстой кишке к околоанальной области, чтобы отложить там яйца. Если к прямой кишке человека, страдающего энтеробиозом, приложить кусочек клейкой ленты, к нему приклеится острица. Длиной некоторые из них достигают четверти дюйма! Если рассмотреть эту гадость под микроскопом… Мама морщится:
- Боб, прекрати!
Папа наклоняется ко мне.
- Запомни одно: десять процентов мужчин в нашей стране страдают этим заболеванием, - говорит он вполголоса. - Заразиться им от кого-то из них - пара пустяков.
Почти все, чем наполнен мой сапожок, - презервативы. В коробочках, в пакетиках из фольги - отдельных круглых или прямоугольных, скрепленных в длинные ленты.
Но есть в нем и два других подарка: свисток, чтобы позвать кого-нибудь на помощь в случае столкновения с насильником, и банка спрея, мейс. Я чувствую себя так, будто вокруг меня сосредоточилось все самое жуткое. И боюсь, что родители преподнесут мне какой-нибудь еще подарочек. Например, фаллоимитатор, с которым я смогу забавляться каждую ночь, не выходя из дома.
Перри Комо поет:
"Обожаю Рождество".
Я смотрю на сапожок Шейна, все еще набитый подарками, и спрашиваю:
- А что вы приготовили для Шейна?
Если тоже презервативы, они ему больше не понадобятся, думаю я.
Мама и папа переглядываются.
- Ответь ты, - просит маму отец.
- Мы решили, что подарки Шейна должны достаться тебе, - говорит она.
Перенесемся в тот момент, когда я жутко растеряна. Покажи мне доходчивость.
Покажи мне разум. Покажи мне соответствие. Вспышка.
Я протягиваю руку и открепляю сапожок Шейна от камина. Он набит смятыми салфетками.
- Загляни вовнутрь, - говорит папа.
Среди салфеток я нахожу запечатанный конверт.
- Вскрой его, - произносит мама.
В конверте отпечатанное письмо. На самом верху написано: "Спасибо".
- Это подарок обоим нашим детям, - поясняет отец. Я читаю письмо и не верю собственным глазам.
- Вместо того чтобы покупать тебе большой подарок, - говорит мама, - мы сделали вклад от твоего имени в международный фонд исследования СПИДа.
Я нащупываю в смятых салфетках второй конверт.
- А это, - комментирует папа, - подарок тебе от Шейна.
О, я этого не вынесу, думаю я.
Перри Комо поет:
"Я видел, как мама целует Санта-Клауса".
Я говорю:
- Мой хитроумный мертвый братик, черт возьми, как же он внимателен!
Я говорю:
