Я не обращала на нее особого внимания. И с удовольствием позволяла утягивать себя невероятным кожаным корсетом от Пупи Кадол и облачалась в узкие штаны от "Хромовых сердец". Жизнь тогда была замечательной. Я работала по три часа в день. Иногда по четыре или по пять.
В дверях фотостудии, прежде чем позволить ассистенту стилиста вышвырнуть себя вон, Эви обычно собиралась с силами и откидывала его в сторону. Паренек ударялся о дверную ручку и корчился от боли. А Эви вопила:
- Ни один из вас недостоин даже слизывать дерьмо с моей сладкой техасской задницы!
Потом она уходила и целых три, а иногда четыре или пять часов ждала меня на улице у своего "феррари".
Эви, эта Эви была самой лучшей моей подругой. Причудливая и забавная, она жила какой-то странной, непохожей на другие жизнью.
Об их романе с Манусом, об этой пламенной любви и удовлетворении я ничего не знала.
Убейте меня.
* * *
Перенесемся в тот день, когда Эви позвонила мне в больницу и упросила выписаться и приехать к ней. Ей-де страшно одиноко.
Предел суммы страховки моего здоровья - два миллиона долларов, а я пролежала в больнице все лето. Я должна была выписаться.
Уговаривая меня по телефону, Эви сообщила, что у нее уже есть билет на самолет. Она собиралась лететь на съемки в Канкун и хотела, чтобы я присмотрела за ее домом.
Сев к ней в машину, я написала на листе бумаги:
на тебе мой топик? ты же понимаешь, что растягиваешь его?
- Я попрошу тебя только об одном - кормить моего кота, - говорит Эви.
не представляю, что я буду делать в этой глуши, пишу я. и никогда не понимала, как ты можешь жить так далеко от города.
Эви отвечает:
- Если у тебя под кроватью винтовка, кажется, что ты не одна.
Я пишу:
некоторые девушки борются с одиночеством при помощи фаллоимитатора.
Эви восклицает:
- Эй! На что ты намекаешь? В такие отношения со своей винтовкой я не вступаю!
* * *
Итак, Эви улетает в Канкун, в Мексику. Я заглядываю под ее кровать и нахожу там винтовку тридцать какого-то калибра с оптическим прицелом. В ее платяных шкафах на проволочных вешалках висит то, что осталось от моей одежды - растянутые, обезображенные тряпки.
Перенесемся ко мне, лежащей в кровати. Полночь. Ветер треплет занавески, занавески из кружева. Кот, услышав чьи-то шаги на дорожке, посыпанной гравием, прыгает на подоконник и выглядывает в окно. Потом поворачивает голову и смотрит на меня. Снизу раздается звук бьющегося стекла.
Глава двенадцатая
Перенесемся в канун Рождества, последний перед моей аварией. Я еду домой, чтобы получить подарки и рассмотреть их вместе с предками. На Рождество мои родители из года в год ставят одну и ту же кричаще-зеленую искусственную елку. Когда гирлянды на ней горят слишком долго, воздух наполняется отвратительной вонью - так пахнут горячие полимеры, и от этого начинает болеть голова, как при гриппе.
Елка вся в огнях и блестках и увешана нашими старыми игрушками - красными и золотыми. А еще на ней пряди серебряного пластика, насыщенного статическим электричеством. Его называют дождиком. На самой верхушке все тот же кошмарный ангел с резиновым кукольным лицом. Его волосы скручены в сосульки и отвратительны на ощупь - если к ним прикоснуться, кожа начинает зудеть. На магнитофоне лежит альбом Перри Комо. Мое лицо еще нормальное, поэтому перспектива петь рождественские гимны меня ничуть не смущает.
Мой брат Шейн мертв, и я не жду, что получу много внимания. Просто хочу, чтобы праздник прошел тихо и спокойно. В этот период мой друг Манус сходит с ума оттого, что потерял работу. Поэтому я и уезжаю и планирую дня два не показываться ему на глаза. В этом году мы решили не делать друг другу больших подарков - мама, папа и я. Наполним твой рождественский сапожок, сказали мне родители, этим и ограничимся.
Перри Комо поет:
"Все вокруг говорит о приближении Рождества".
На камине висят сапожки из красного войлока, которые давным-давно мама сшила для меня и Шейна. На каждый сверху донизу нашиты буквы из белой материи - наши имена. Оба сапожка чем-то набиты. Рождественское утро. Все мы сидим у елки. У отца в руке наготове складной карманный нож. Им он всегда перерезает ленточки на подарках. Мама держит большую коричневую картонную сумку.
- Давайте условимся: оберточную бумагу будем складывать сюда, а не раскидывать по всему полу.
Мама и папа сидят на стульях с откидными спинками. А я - на полу у камина. Сапожки висят прямо у меня перед носом. Каждое Рождество проходит у нас именно по такому сценарию: родители с чашками кофе в руках внимательно наблюдают за мной и ждут моей реакции, а я на полу. Мы все еще в пижамах и в халатах.
Перри Комо поет:
"Я буду дома на Рождество".
Первое, что я достаю из сапожка, - маленький медвежонок коала, которого можно прицепить лапками к карандашу. Наверное, своим родителям я представляюсь чем-то подобным. Мама подает мне кружку горячего шоколада.
Я говорю:
- Спасибо.
Под малышом коалой коробочка. Я вытаскиваю ее.
Родители наблюдают за мной, затаив дыхание, держа в руках чашки с кофе.
Перри Комо поет:
"О, все, кто верует!"
В коробочке - презервативы.
Отец - он сидит прямо у елки, нашей волшебной, блестящей красавицы - поясняет:
- Мы не знаем, сколько партнеров в год у тебя бывает, но решили, что обязаны позаботиться о твоей безопасности.
Я кладу презервативы в карман халата и смотрю в кружку с шоколадом. И бормочу:
- Спасибо.
- Они из латекса, - сообщает мама. - Имей в виду: лубриканты, изготовленные не на водной основе, снижают его прочность. Поэтому такие смазочные вещества, как вазелин, растительные масла, кулинарный жир и большинство кремов, применять не рекомендуется. Хотя в твоем возрасте вряд ли приходится беспокоиться о смазках, - говорит она. - Мы решили не покупать тебе презервативы из бараньих кишок. В них есть мелкие поры, которые пропускают ВИЧ.
Я достаю из своего сапожка вторую коробочку. Это опять презервативы. На упаковке указан их цвет: телесный. О боже! Обозначено также, что они без запаха и вкуса.
О презервативах без вкуса мне известно практически все.
- Было проведено специальное расследование, - говорит отец. - Большая часть зараженных ВИЧ - горожане. Поэтому опрашивали именно городских жителей, гетеросексуалов. Опрашивали по телефону. В ходе этого расследования выяснилось, что многие люди стесняются покупать презервативы.
"Считаешь, приятнее получать их от Санта-Клауса?" - думаю я. И мычу в ответ: - Угу.
