Она перевела глаза на Эндрю, который склонил голову над своими синьками, в задумчивости покусывая кончик карандаша. Он был героем, о котором она даже не мечтала. Другом, которому она всецело могла довериться. Риском, который она по-прежнему боялась на себя принять. И все же где-то в глубине души мысль о нем — вернее, о них двоих — казалась ей невероятно соблазнительной. С Эндрю ей не придется скрывать свою сущность. Он точно знал, что она собою представляет — и, несмотря на это, она оставалась для него желанной.
Внезапно Лиззи поняла, что он тоже посматривает на нее, и между бровями у него пролегла взволнованная складка.
— Все в порядке?
У Лиззи жар прилил к щекам, ей стало неловко, что ее поймали на пристальном разглядывании.
— Да, все отлично.
Она закрыла журнал, отложила в сторону и опустила ноги на пол.
— Вот теперь, мне кажется, я готова заснуть.
Она вскочила, собравшись уйти, но остановилась:
— Спасибо тебе, Эндрю.
Тот поднялся и обошел чертежный стол, смешливо приподняв уголок рта:
— Рад, что фокус удался. В следующий раз постараюсь иметь под рукой что-нибудь поинтереснее.
— Я не имею в виду сейчас журнал. Я имею в виду сегодняшнюю ночь вообще. И позавчерашний день, когда я примчалась к тебе в офис. — Она посмотрела на большие пальцы ног, торчащие из-под одолженной у Эндрю пижамы. — И тот вечер у фонтана. Я никогда тебе этого не говорила, хотя должна была бы.
— Я совершенно серьезно говорил вчера на крыльце, Лиззи. Что я всегда готов тебе помочь. И никогда не благодари меня за это.
— Но я хочу поблагодарить. — Лиззи отвернулась и заговорила очень быстро, словно боясь лишиться самообладания: — Прошлым вечером в амбаре ты сказал… что прождал меня двадцать лет. Ты всерьез это сказал… или просто флиртовал?
— Ты же мне сказала, чтоб я не смел с тобою флиртовать.
— То есть…
— Да. Я не шутил. Я действительно ждал. И буду ждать — потому что ничего не могу с собой поделать.
Лиззи вскинула ладонь, боясь того, что он может еще сказать — и еще больше боясь того, что может сказать ему она. Как могло такое произойти? Она была такой осторожной и предусмотрительной, так старалась выдерживать с ним дистанцию. Но это все равно случилось! Сама не зная как, она вдруг потеряла бдительность и подпустила его к себе.
— Поговори со мной об этом, Лиззи.
Она быстро скользнула взглядом в сторону. Что она могла еще сказать кроме того, что уже сказала? И все же ничто из этого не имело сейчас значения, потому что — вот она, здесь! И потому что они здесь вместе. Лиззи помотала головой, пытаясь уложить в сознании то, что происходит.
— У меня такое чувство, что я полжизни только и делала, что отталкивала тебя прочь. Когда ты приходил к нам с отцом, я исчезала куда-нибудь, пока точно не убеждалась, что ты ушел. В тот вечер у фонтана, когда ты вытянул меня из толпы и увел, я наговорила тебе много ужасных вещей. А на встрече выпускников, когда ты вошел и сел рядом со мной — я вскочила и убежала от тебя, как от прокаженного. — Она вновь покачала головой, чувствуя, как при воспоминании об этом запылали щеки. — А ты всегда лишь пытался меня спасти.
Эндрю робко улыбнулся.
— Я не спасать тебя пытался. Я пытался набраться храбрости и пригласить тебя на свидание. Но до этого так ни разу и не дошло. У тебя был настоящий талант меня капитально отшивать.
— Я жутко тебя боялась. Да и сейчас, если честно, боюсь. Меня пугает мысль о тебе… о нас двоих. Мне кажется, что до сегодняшней ночи я этого даже не сознавала. Но теперь я это знаю, и… — Она вновь посмотрела ему в глаза, которые сейчас находились в считаных дюймах от ее глаз. — Что, если это окажется ошибкой, Эндрю? Что, если «мы вдвоем» окажется ошибкой?
— Все может быть. Но думаю, стоит попробовать, как по-твоему? И если я окажусь не тем, кто тебе нужен, я уйду, и на этом все закончится. Но закончится, по крайней мере, не потому, что мы оба этого испугались. — Замолчав на мгновение, Эндрю взял ее за руку. — Нам всем бывает страшно, Лиззи. И все мы совершаем ошибки. Так устроено в жизни. Мы просто продолжаем свои искания, покуда не обретем искомое.
— Ну, а ты? — пытливо вгляделась она в его лицо, сама не зная, что хочет в нем увидеть. — Ты когда-нибудь смог обрести это искомое?
Эндрю на мгновение опустил взгляд, потом снова посмотрел ей в глаза:
— Почти.
Это был не тот ответ, которого она ожидала.
— И что значит это «почти»?
— Это значит то, что в колледже я встречался с девушкой. Ее звали Диана. Очень умная, симпатичная, веселая. Идеальная девушка, на самом деле.
— И что произошло?
Эндрю пожал плечами:
— Она была не ты.
Лиззи пристально вгляделась в его лицо, слишком взволнованная, чтобы что-либо ответить. Он сказал это, даже не моргнув глазом.
— Моей мечтой всегда была ты, Лиззи. С того самого дня, как я увидел тебя выходящей из леса, с застрявшими в волосах листьями — точно ты явилась из какой-то сказки. Ты не сказала мне ни слова. Только стояла и смотрела на меня. И все! Я на всю жизнь влюбился в соседскую девчонку!
— Эндрю, я не могу…
— Я знаю, — тихо сказал он. — И я ни о чем таком тебя не прошу. Просто останься со мной. Пусть даже только на сегодняшнюю ночь.
Лиззи опустила взгляд на их сомкнутые руки — на его и ее пальцы, жарко сплетенные воедино. Как просто лишь позволить этому случиться! Как просто раствориться в нем на эту ночь…
— Только на сегодняшнюю ночь, — повторила она его слова. — И для тебя этого будет достаточно?
— Нет. Но это большее, на что я мог когда-либо надеяться. — Он коснулся ее лица, и Лиззи ощутила щекой его теплую ладонь. — Останься со мной.
И тогда он приник к ней губами, целуя ее с пьянящей медлительностью, от которой у нее внутри все словно таяло, лишая ее последних остатков сопротивления. Что-то в ее душе вдруг словно отпустило — точно щелчок упруго раскрывшегося замка, — и момент принятия решения внезапно остался позади. Все и так уже было в разгаре! Это безрассудное, великолепное, катастрофическое событие ее жизни уже разворачивалось полным ходом.
Его пальцы зарылись в ее волосы, дыхание превратилось в прерывистый полустон, а губы медленно и сладостно прошлись по изгибу ее шеи до мягкой, пульсирующей ямочки под горлом. Потянувшись к его футболке, Лиззи стянула ее через голову и заскользила ладонями по его груди, по крепкому и плоскому мускулистому животу. От Эндрю пахло мылом и шампунем, а также безошибочно угадывался исходящий от его кожи землисто-мускусный аромат сандалового дерева с оттенком теплой амбры. И Лиззи с удовольствием вдыхала его запах, пока он раздевал ее, не забывая целовать после каждой расстегнутой пуговицы. Наконец пижама, что он одолжил ей всего час назад, опала вокруг ее лодыжек на ковер. Теперь между ними было только вожделение, жгучий, иссушающий голод, не оставляющий места для слов.
