И в этот миг — не успела Лиззи что-либо сообразить — Ранна вдруг ринулась из машины под холодный серый дождь. Лиззи нащупала замок ремня безопасности, отстегнулась и устремилась за ней.
— Что ты… Ранна! Куда ты?!
В считаные секунды она промокла насквозь, пытаясь разглядеть что-либо сквозь идущий стеной, едва не ослепляющий дождь. Ранна уже миновала ворота и быстро пробиралась между надгробиями, словно стремясь к некой определенной цели. Лиззи кинулась ее догонять, дважды поскользнувшись на мокрой траве. Наконец Ранна остановилась, причем так резко, что Лиззи едва не уткнулась ей в спину.
— Ты с ума сошла? Что ты… — Но она тут же осеклась, проследив за взглядом Ранны.
Хизер и Дарси Гилмэн
Любимые дочери Фреда и Кристины Гилмэн
Сестры, разделившие жизнь и смерть
Ранна стояла неподвижно, и дождь тонкими струйками сбегал с ее носа и подбородка.
— Их похоронили вместе, — произнесла она наконец, едва слышно сквозь шум дождя. — В одном гробу. Ты знала об этом?
У Лиззи по спине пополз холодок.
— Что мы здесь делаем, Ранна?
— Он был белым, выложенным гипсофилой и розовыми розами. В тот день так же шел дождь.
Лиззи оцепенело уставилась на нее. «Лепестки роз и сырая земля».
— Ты была здесь. В день их похорон, когда ты вдруг куда-то исчезла… Вот где ты была! Ты вернулась тогда домой вся мокрая и опустошенная, никому не говоря ни слова.
Внезапно Ранна задрожала всем телом, не отрывая немигающего взгляда от надгробия.
— Я должна была сюда прийти. Я наблюдала с расстояния, так, чтобы никто меня не заметил. Но я должна была прийти.
— Зачем?
— Потому что это была моя вина.
Лиззи похолодела.
— В чем именно твоя вина?
— Во всем этом. И что с ними… И с водой… — Тут Ранна закрыла лицо руками, и плечи ее судорожно затряслись. — Мне просто… Я должна была увидеть своими глазами, что все закончилось.
— Что закончилось? О чем ты говоришь? — Лиззи ухватилась обеими руками за рукава материнской куртки и оторвала ее руки от лица. — Посмотри на меня! Что ты должна была увидеть законченным?
Ранна вперилась в нее серыми, невидящими, отсутствующими глазами.
Та видела сейчас нечто совсем другое, поняла Лиззи. Нечто ужасающее. И Лиззи даже не представляла, как вернуть ее в реальность. Однако стоять под проливным дождем было ни к чему. Поэтому Лиззи ухватилась как следует за мокрую одежду матери и молча, но решительно повлекла ее к воротам, а потом к машине.
Когда Лиззи открыла дверцу и затолкала Ранну внутрь, мать оставалась такой же безмолвной. Она бухнулась на пассажирское сиденье, точно мешок с крупой. И когда Лиззи села за руль, та по-прежнему невидяще смотрела перед собой. Кожа на лице стала бледно-серой, зубы крепко стиснуты, чтобы не стучали.
Лиззи дотянулась до теплого свитера, лежавшего на всякий случай у нее на заднем сиденье, и обернула Ранне плечи.
— Все хорошо, — сказала она, поспешно растирая Ранне руки. — Ты в порядке.
Ранна медленно заморгала, словно с трудом пробуждаясь от глубокого сна.
— Мы в машине, — произнесла она.
— Да. И мне надо, чтобы ты взяла себя в руки. Ты способна собраться?
Ранна отвела с лица прядь мокрых волос и неуверенно кивнула.
Лиззи свободно вздохнула — наверно, первый раз с того момента, как они приехали на кладбище. Запах роз в закрытой машине оказался настолько сильным, что едва не вызвал у Лиззи тошноту. Вот что она, видно, уловила, когда Ранна только приехала. Запах кладбища и похоронных цветов. Запах смерти.
— Все хорошо, Ранна. Но мне нужно, чтобы ты мне кое-что объяснила. Что ты имела в виду, когда сказала, что должна была увидеть, как все закончилось?
Взгляд у Ранны был остекленевшим, реакция замедленной. Такой она иной раз возвращалась домой после тяжелых попоек, отупевшая после всей той дури, что ей удалось надыбать где-то у друзей. Однако сейчас не было ни невнятной речи, ни запаха алкоголя, сочащегося из всех пор. Был один лишь страх.
— О чем ты мне еще не рассказала, Ранна?
Та судорожно вздохнула и откинулась на спинку сиденья. Спустя мгновение она резко мотнула головой и посмотрела на Лиззи:
— Хочешь знать, почему я уехала? Почему на самом деле я уехала?
Лиззи тревожно сглотнула. Внезапно она поняла, что совсем не уверена, хочет ли она это знать.
— Я прорицательница, Лиззи, — сказала она, закрыв глаза. — Я способна видеть ужасные вещи. То, чего не видят другие.
Лиззи молчала, ожидая продолжения, боясь ее торопить. Несколько долгих мгновений дождь отсчитывал время, барабаня по крыше автомобиля. Окна начали запотевать.
— Я способна видеть, как люди умрут, — вымолвила наконец Ранна.
У Лиззи волоски на руках встали дыбом.
— Как люди… умрут?
— Когда я была еще девчонкой — наверно, лет в четырнадцать, — мы с Альтеей были однажды в центре города, на большой зеленой лужайке. В тот день была Пасха, и там устроили охоту за пасхальными яйцами. Повсюду были дети, все в новеньких платьях и костюмчиках. Всем было очень весело. И там была одна маленькая девочка — малышка в прогулочной колясочке. У нее были огромные голубые глаза и золотисто-белокурые кудряшки. Я до сих пор помню ее лицо. — Ранна опустила взгляд к коленям, и голос ее понизился почти до шепота. — Я до сих пор вижу все их лица.
— Чьи лица?
— Умерших.
Лиззи почувствовала, как под ее вымокшей одеждой все тело покрылось мурашками. Она схватилась за руль и крепко стиснула пальцы.
— Ты говорила о маленькой девочке.
Ранна кивнула, тяжело сглотнув.
— Она держала в руках маленького плюшевого ягненка — в обнимку, как обычно малыши держат мягкие игрушки. Увидев, что я на нее смотрю, девочка протянула его, чтобы мне показать. Ягненок вывалился из коляски и упал на тротуар. Я наклонилась, подняла игрушку и отдала девочке — и в этот миг наши пальцы соприкоснулись. И тогда я это увидела — когда мы коснулись друг друга.
— Что? — нетерпеливо спросила Лиззи. — Что ты увидела?
— Эту девочку. Внезапно голова у меня наполнилась невероятным шумом — сиренами, жуткими гудками пожарных машин. И я увидела ее. Она неподвижно сидела в машине, пристегнутая к детскому сиденью, вся в крови и в осколках стекла. И тот ягненок… Он валялся на полу салона. Все это возникло в моей голове на какую-то долю секунды — точно кадр из какого-то чудовищного домашнего видео. Но это была она, Лиззи! Это было на самом деле!
— Это не было на самом деле, Ранна. Это было лишь в твоем воображении.
