— Ты там целое шоу устроила для Эвви, — заметила она. — В какой-то момент мне даже показалось, она сейчас запустит в тебя сковородкой.
Улыбка на губах у Ранны заметно дрогнула.
— Я ей не нравлюсь.
— Она тебя не знает. Она основывается лишь на том, что о тебе слышала.
— Тогда понятно. На мне поставлен крест.
Лиззи вспомнила свою первую встречу с Эвви. Безмолвное неодобрение, настороженное недоверие.
— Эвви очень ценит человеческую преданность. Особенно когда дело касается Альтеи. Ты должна заслужить ее расположение.
— Три тысячи миль, — тихо произнесла Ранна. — И в основном пешком. Разве это ничего не стоит?
Лиззи внимательно посмотрела на мать. С босыми ногами и косичками Ранна казалась совсем молоденькой и поразительно уязвимой.
— На самом деле стоит. Или будет оценено со временем. Просто она должна чувствовать, что может тебе доверять. И я тоже — хотя и не уверена, что такое возможно.
— Ты можешь мне доверять, Лиззи. Я знаю, в это трудно поверить, но это правда. Я тебе говорила, что я в долгу перед многими людьми. Так вот, прежде всего я имела в виду тебя. И я не прошу у тебя ничего, кроме шанса.
— Тебе дан шанс, — сухо сказала Лиззи. — Но только один. Провалишь его — и до свиданья. А теперь — давай уже за дело. Я и так устала.
Некоторое время они работали молча, распределяя между собой разные части процесса и входя в нужный ритм. Лиззи отмерила нужное количество каустической соды, затем, задержав дыхание, размешала ее кристаллы в мерном стакане с дистиллированной водой, поглядывая при этом на термометр, поскольку от химической реакции там стало вырабатываться тепло. Ранна тем временем на электроплитке растопила в небольшой кастрюльке на водяной бане масло ши, затем внесла туда необходимое количество овсянки, ванили и лавандового масла.
Ожидая, пока остынет щелочной раствор, Лиззи украдкой поглядывала на мать. Никогда в жизни она и представить себе не могла, что будет бок о бок с Ранной варить мыло — или вообще хоть что-то делать вместе. У матери всегда была привычка исчезать, когда нужно было поработать — а на ферме это требовалось почти постоянно. И вот она здесь — отрабатывает, как и обещала, свое проживание. Причем делает это на удивление хорошо и споро.
— Мне кажется, щелочь уже остыла, — сообщила наконец Лиззи. — А у тебя как дела?
— Хорошо. И пахнет потрясающе! — Ранна сняла кастрюльку с плитки и подошла к Лиззи. — Мне кажется, что уже можно смешивать. Будешь вливать щелочную воду в масляную массу. Только не торопись — лей потихоньку с носика на черенок лопатки. Пузырьки воздуха нам не нужны.
Следуя указаниям Ранны, Лиззи перелила щелочь в кастрюльку и отставила в сторону стакан.
— Ты уверена, что так и должно быть? — спросила она, с сомнением заглядывая в емкость со склизкой, больше похожей на помои, массой. — Выглядит так, будто у кого-то завтрак не переварился.
Ранна смешливо фыркнула.
— Все нормально. Теперь надо вымешать. — Она тоже подалась к кастрюльке, как всегда, старательно избегая телесного контакта. — Вот так. Мешай медленно и аккуратно. Нет, стенки не задевай. Просто размешивай и следи.
Лиззи быстро скосила на нее взгляд:
— За чем я должна сейчас следить?
— Вот за этим. — Ранна взяла у нее лопатку, сама погрузила в массу и тут же медленно вынула. — Тебе нужно, чтобы эта болтунья распределилась ровно, а не утопала в жидкости, как сейчас. Это называется «след». Эта стадия означает, что мыло можно уже варить. Будь готова, что это займет какое-то время. Мы-то с тобой делаем все по старинке. А вообще мыло готовят сейчас с помощью погружного блендера. И так называемых медленноварок. Как только у нас получится «след» — ставим обратно на водяную баню. А потом уже добавляется овсянка.
Забирая назад лопатку, Лиззи с удивлением посмотрела на Ранну:
— Откуда ты все это знаешь? Не помню, чтобы ты когда-то проявляла интерес к тому, что здесь творилось.
— Тогда не проявляла, — пожала плечами та. — Я была чересчур непоседливой и вообще трудным подростком. Но, видишь ли, жизнь странным образом умеет поднести нам то, в чем у нас есть потребность. Даже когда ты сам об этой потребности не знаешь. Я тогда познакомилась с одним парнем и на какое-то время переехала жить в калифорнийский городок Халф-Мун-Бей. Если честно, то название городка
[21] мне понравилось больше, чем тот парень. Но сейчас не об этом. Я там нашла работу на травяной ферме. В основном была разнорабочим, на подхвате. Но когда у меня выдавался перерыв, то болталась постоянно там, где они делали всякое мыло со скрабами, и наблюдала. А стоило закрыть глаза — и я будто оказывалась снова здесь. От этого мне становилось легче.
Лиззи вскинула глаза, и лопатка в ее руке застыла.
— Ты тосковала по дому?
— Не ожидала, да?
— Не ожидала. Это точно.
Лиззи продолжила мешать, пытаясь как-то увязать это ошеломляющее открытие с той Ранной, которую она всегда знала. И которая, казалось, из кожи вон лезла, чтобы о ней злословил весь город.
— С чего бы тебе тосковать-то? — спросила она наконец. — Тогда в кофейне… Зачем ты наговорила столько всего ужасного: что проклинаешь этот город, что Сейлем-Крик непременно получит по заслугам, — ведь ты прекрасно знала, как это отразится на Альтее. И на всех нас.
— Я была ужасно сердита.
Столь легкомысленный ответ матери разозлил Лиззи.
— Мы все тогда были сердиты.
Их взгляды встретились. Глаза у Ранны заблестели от волнения.
— Я не могла больше этого терпеть. Все перешептывались и показывали пальцем на нас — как будто они что-то знали. Но они ничегошеньки не знали! Ни один из них. И все равно тыкали пальцем в нашу сторону. И однажды я поняла, что сыта этим по горло. Я подумала: «Если им хочется думать о нас так плохо — пускай. Я подкину дровишек в их костер».
— И подкинула.
Ранна взяла в руку одну из косичек и, потеребив немного кончик желтой ленты, со вздохом перекинула косу через плечо.
— Я сделала в своей жизни много ошибок, Лиззи. И много глупостей натворила, за которые мне стыдно. Однако в тот день… Я никогда не прощу себя за все то, что тогда наговорила. Я просто не могла остановиться. Ты даже представить не можешь, каково это было.
— Мне и представлять не надо, — сухо ответила Лиззи. — Я сама была здесь. Так же, как и ты. И слышала, и видела все то же, что и ты.
— Нет, увы, не то же, — выдохнула Ранна.
Лиззи шумно фыркнула, не имея настроения обсуждать ее переживания.
— И что это означает?
