— Да, знал. Я сказала ему — вернее, попыталась сказать. Но он не стал меня слушать. В ту ночь, когда… — Сьюзен на миг закрыла глаза. — В ту ночь, когда они не вернулись, я хотела сразу позвонить в полицию, но Фред мне не разрешил. Сказал, что нам, мол, совсем тут не нужна полиция и что девчонки вернутся, когда смогут. Мы стали препираться, ссориться, и это было ужасно. Я ушам не верила, что он так беспечно к этому относится! Не в силах больше ждать, я села в машину и стала ездить по округе. Заглядывала везде, где, как я знала, обычно тусуются ребята, но девочек наших нигде не было. Я чувствовала, что что-то случилось. Как это чувствует мать. Вернувшись домой, я обыскала их комнаты, ища хоть что-нибудь: дневник или чей-то номер телефона — любую зацепку, что помогла бы нам их найти. И нашла у Хизер в тумбочке коробочку с презервативами. Трех не хватало. Я показала коробочку Фреду, и он сказал, что сам их ей купил. Представляете? Он купил нашей пятнадцатилетней дочери… — Глаза ее снова наполнились слезами. — Чтобы она предохранялась.
Лиззи поднялась и сходила к стойке, вернувшись с бумажными салфетками. Подождала, пока Сьюзен промокнет глаза и совладает с эмоциями.
— Я в порядке, — сказала наконец та, все еще комкая в руке мятые салфетки. — Пожалуйста, продолжайте.
— А вам не знаком кто-либо из парней, с кем она встречалась?
— Я бы и рада была знать, но мы с Хизер почти не говорили на эту тему. Ну, вы, наверно, знаете, как ведут себя девочки-подростки. Я для нее была все равно что враг. Она даже из Дарси сделала себе сообщницу.
— А ее подруги? Неужели никто из них не знал, с кем она гуляет?
— От прежних своих подружек она к тому времени уже откололась и водилась с новыми. Более старшими, которых я не знаю. Я поговорила кое с кем из родителей. Фред был просто в ярости. Обвинял меня, что я пытаюсь выставить его дочь — его дочь, как будто бы я тоже ее не растила! — как какую-то распутную девку.
Это подтолкнуло Лиззи к вопросу, который ей очень хотелось задать, хотя он и казался ей неудобным.
— Когда я недавно разговаривала с вашим бывшим мужем, меня очень поразило то, что он как будто не заинтересован найти настоящего убийцу ваших девочек.
— Возможно, потому что он и так это знает — вернее, думает, что знает. В его понимании, совершил это не кто иной, как ваша бабушка. Я-то всегда в этом сомневалась. Две прекрасные девчушки. Зачем ей это делать? Но Фред прямо обеими руками вцепился в эту версию. Ему крайне необходимо было кого-то в этом обвинить. Чтобы его драгоценная Хизер не выглядела перед всеми как плохая девочка, а сам он — как плохой отец. Ваша бабушка для этого была просто идеальным козлом отпущения.
— Кстати, о козлах отпущения… Я хотела спросить… — Лиззи осеклась, не зная, как лучше сформулировать вопрос. Одно дело — позлословить о своем бывшем, и совсем другое — признать, что он способен причинить зло собственным дочерям. И все-таки она должна была об этом спросить. — Как вы считаете, ваш бывший муж был способен на физическую расправу?
Пока она говорила, Сьюзен смотрела на скомканные салфетки в своей руке. На последних словах она резко вскинула голову:
— Вы спрашиваете, считаю ли я, что Фред мог сам убить своих дочерей?
— Ну, в общем, да.
— Тогда нет и нет! У моего муженька было много задвигов, но он никогда и ни за что не поднял бы руку на своих девочек. Может, это звучит странно, но для него сделать им больно — все равно что сделать больно Кристине.
Лиззи согласно кивнула, но не потому, что приняла ответ Сьюзен за истину, а потому что это действительно прозвучало странно. Ситуация, которую эта женщина только что описала, была полной противоположностью привычной парадигме: с чрезмерно пекущимся о целомудрии дочерей отцом, живущим в разногласиях с чересчур мягкой и снисходительной мамашей. Фред не только не угрожал дочери «поясом целомудрия» — он купил ей коробку презервативов, утверждая, будто таким образом заботится о ее репутации. Это было уму непостижимо! И в то же время вызывало следующий вопрос.
— Я не хочу кого-либо осуждать, Сьюзен. Мне даже трудно представить, какой кошмар вам обоим довелось тогда пережить. И все же я удивляюсь: почему вы даже не заикнулись о своих сомнениях? Ведь вас же постоянно показывали в новостях, цитировали во всех газетах — и ни разу я не слышала, чтобы вы хоть как-то возразили утверждениям своего мужа, что именно Альтея ответственна за то, что произошло с Хизер и Дарси.
Опять послышалось ее прерывистое дыхание. Слезы снова наводнили глаза.
— Я его тогда очень боялась. Да и до сих пор, наверное, боюсь. К тому же я тогда пила. Но уже не понемногу, лишь бы просто притупить реакцию — а до бесчувствия, до полного беспамятства. Только так я сумела пережить те дни — пережить эту боль, это чувство вины и непрекращающиеся вспышки ярости Фреда. Я держала рот на замке и пила. Пила запоями. А весь Сейлем-Крик все это время считал, что ваша бабушка убила моих дочерей. И с осознанием этого я тоже жила.
* * *
Пока Лиззи ехала домой из Пибоди, ей много о чем было поразмыслить. Взять хотя бы тревожное развитие взаимоотношений Гилмэнов в браке. Фред Гилмэн не просто подвергал Сьюзен постоянному эмоциональному насилию — он при этом был буквально одержим своими дочерьми от первого брака. Или, по крайней мере, старшей, Хизер, которая внешне очень напоминала ему покойную жену. Хотя было нечто такое в истории с презервативами и его паранойе по поводу репутации Хизер, что как-то не сходилось одно с другим. Однако Сьюзен так твердо и непреклонно утверждала, что ее бывший не способен был поднять руку на своих дочерей, что в вопросе о Фреде Гилмэне Лиззи по-прежнему оставалась ни с чем.
И все же кое-что ей удалось добыть на этой встрече: пару имен на помятой бумажной салфетке. Синтия Дрэпер и Дженни Патнэм. Эти девушки оставались подругами Хизер еще за пару месяцев до убийства. Возможно, это ничего и не могло дать — но теперь Лиззи хотя бы было с чего начать. Девчонки-подростки не любят, когда от них отворачиваются подруги — игнорят, как теперь говорят, — и так просто это не оставляют. Они точно должны знать, кто их заменил и почему. Так что теперь Лиззи требовалось найти этих девушек и попытаться разговорить.
Глава 15
27 июля
Выйдя утром за газетой, Лиззи никак не ожидала увидеть у себя на парадном крыльце Эндрю. Она уже привыкла, что он обычно является к ним с заднего хода. А еще она привыкла видеть его в рабочих джинсах, а не в пиджаке и в отутюженных брюках. Это был совершенно новый для нее образ. Причем довольно привлекательный.
Лиззи закрыла за собой дверь и окинула его выразительным взглядом.
— Что ты здесь делаешь?
— И тебе с добрым утром.
— Да, извини. — Она с досадой поймала себя на том, что приятно поражена его сегодняшним видом. — Просто не ожидала тебя здесь увидеть. Ко мне должен приехать агент по недвижимости. Мы условились, что он будет сегодня утром. Хочет все посмотреть и обсудить имеющиеся у меня варианты, которые, похоже, не слишком многообещающие.
