Теперь она понимала, почему Роджер бросил свою едва ли не двадцатилетнюю карьеру в отделении полиции Сейлем-Крика. Она мало знала этого человека, но увидела достаточно, чтобы понять: он не из тех, кто станет молча терпеть тайный сговор и возмутительные должностные преступления, к чему, собственно, и сводились действия Саммерса. Вот почему она всей душой поверила Коулмэну, когда он обещал перебрать свои записи в поисках чего-то такого, что, возможно, прежде упустил. Не потому, что он желал ей помочь — а потому, что хотел докопаться до правды. Потому что так он был устроен.
— Ну вот, — произнес Эндрю, выруливая на подъездную дорожку. — Вот мы и дома. — Он припарковал пикап, заглушил двигатель и развернулся к Лиззи: — Ты ни слова не сказала с тех пор, как мы уехали от Роджера. Ты как, в порядке?
— Все нормально. — Одной рукой она стала застегивать сумочку, другой взялась за дверцу, готовая уже остаться наедине со своими мыслями. Но вместо этого откинулась обратно на сиденье. — Просто, знаешь, столько всего свалилось сразу! Выяснить, что шеф полиции спокойно допустил, чтобы моя бабушка несла вину за то, чего не делала, — просто потому, что однажды он рассчитывал баллотироваться на пост мэра? Это ж каким типом для этого надо быть!
— Исключительно амбициозным.
Лиззи энергично помотала головой, не в силах такое понять.
— Необходимо, чтобы об этом узнали.
— Кто? Начальника у Саммерса нет, если не считать мэра Кавано. Но, думаю, можно с уверенностью сказать, что пользы от него тебе не будет.
— Ну, тогда губернатор штата. Или масс-медиа. Хоть кто-нибудь!
Эндрю отвернулся, по-прежнему не убирая рук с руля.
— Я понимаю, что ты сейчас в гневе, Лиззи, но сколько вообще битв ты здесь намерена затеять?
— Столько, сколько потребуется.
Глубоко вдохнув, он испустил долгий, задумчивый выдох.
— Хорошо. Но, может, все-таки лучше решать вопросы по очереди? Сосредоточься на том, что сейчас для тебя главное.
— Я хочу поговорить с Гилмэнами.
Эндрю от ее слов как будто передернуло.
— Больше, чем вероятно, что ты — последний человек, с которым Гилмэны захотели бы общаться. Почему бы тебе просто не подождать, что сумеет найти Роджер?
— А если он ничего не найдет?
— Ну, не знаю. Я просто не уверен, что заставлять Гилмэнов все это заново пережить — хорошая идея.
— Я же пытаюсь выяснить, что на самом деле произошло с их дочерьми. Неужели ты считаешь, они не захотят мне в этом помогать?
— Видишь ли, по их мнению, они и так уже знают, что произошло. И считают, что ты просто хочешь как-то обелить имя Альтеи. К тому же тебе не помешает знать, что Гилмэны уже несколько лет как расстались. Фред по-прежнему остался здесь, а вот Сьюзен, как мне кто-то вроде говорил, отсюда уехала.
Лиззи почувствовала горечь и сожаление, но ничуть не удивилась услышанному. Она не раз уже слышала, как после смерти ребенка браки распадались. Жены начинали упрекать в этом мужей. Мужья подавляли в себе всякие эмоции, замыкаясь в себе. Трудно даже представить, как жить дальше, когда часть твоей души оторвана навсегда. Гилмэнам не пришлось ничего представлять — беда сама безжалостно ворвалась в их жизнь.
— Думаешь, меня саму не ужасает то, через что они прошли? Я в тот день была там и видела лицо Сьюзен, когда ее дочерей вытащили из пруда. И когда фургон коронера увез трупы, я своими глазами видела, как у нее будто омертвело все внутри. Но ведь и Альтея тоже умерла. А я — все, что после нее осталось. Единственная, кто еще здесь есть, чтобы позаботиться о ее памяти. Что в этом плохого?
— Да нет, ничего плохого. Я просто хочу сказать, что надо хорошенько подумать, все взвесить. И если ты и впрямь решишь с ними пообщаться, то попытайся вспомнить о том, что их горе совсем не такое, как твое. Может, их рана и не такая свежая, но болит она не меньше.
Лиззи кивнула, взялась за ручку дверцы и, еще немного помедлив, сказала:
— Спасибо, что все это сегодня организовал. И что поехал со мной вместе. Даже если ничего из этого не выйдет — с твоей стороны было очень любезно мне помочь.
— Да не за что. Всегда рад.
Стоя перед домом на дороге, Лиззи проводила взглядом машину Эндрю. Может быть, он был и прав. Возможно, ей и правда следует оставить Гилмэнов в покое. Какое право она имеет вновь бередить едва затянувшуюся рану? Жизнь в Сейлем-Крике двигается дальше. Быть может, ей тоже пора сделать то же самое? Просто выставить ферму на продажу и расстаться наконец с прошлым?
Когда она зашла в дом, Эвви хлопотала в кухне, вытаскивая из духовки что-то золотистое и ароматное. В воздухе витал запах горячей черники. Лиззи заглянула в сковороду, поставленную на плиту, и сразу вспомнила Альтею. Никто на свете не готовил такой чудесный черничный коблер, как бабушка — и все-таки этот пирог и выглядел, и благоухал в точности как у нее.
— Вы испекли коблер, — улыбнулась она Эвви. — Я так его люблю!
— Твоя бабушка мне это говорила.
— Обычно мы сами собирали ягоды, потом приходили домой, делали пирог и устраивали себе пир. К тому моменту, как мы заканчивали, у меня и пальцы, и губы были синими. Это мой самый любимый десерт.
— Это она мне тоже рассказывала.
Лиззи еще раз посмотрела на сковороду с клейковатым и румяным пирогом, вновь перевела взгляд на Эвви.
— И вы… приготовили его для меня?
— Подумала, что, может, после разговора с детективом тебе понадобится что-нибудь для поднятия настроения. В морозилке, кстати, есть мороженое.
— Ванильное?
— Какое же еще!
Лиззи часто заморгала, пытаясь сдержать подступившие слезы.
— Спасибо, Эвви. Вы удивительно добры!
Эвви кивнула, принимая таким образом благодарность, однако лицо ее оставалось крайне деловитым.
— Расскажешь мне, как прошла встреча?
Лиззи подошла к холодильнику, вытащила из морозильной камеры ведерко в полгаллона с ванильным пломбиром, потом достала из буфета две глубокие тарелки.
— Он оказался совсем не таким, как я ожидала. Он, знаете… искренний, прямодушный.
— Таких определений теперь и не услышишь.
— Верно. Но он именно такой. И для него важна истина. Чего никак не скажешь о Саммерсе.
Эвви разложила коблер по тарелкам и подала их Лиззи, которая опустила в каждую по увесистому шарику мороженого, после чего отнесла лакомство к столу.
— Он согласился мне помочь, — сказала она, опускаясь на стул. — У него в свободной комнате есть две коробки с записями, оставшимися после расследования того дела. И он обещал снова их просмотреть на случай, если вдруг что-то тогда упустил. А я тем временем подумываю побеседовать с Гилмэнами.
