Но она же могла оказаться и моей смертью. Отсюда я не смогу защищаться, как следует. Скорее всего, меня подстрелят. Или я сорвусь и разобьюсь. Или они очень быстро спустятся, и погоня продолжится.
Последний вариант, при самом плохом раскладе, был для меня предпочтительным.
Хотя бы так…
Но пока всё оборачивалось как нельзя лучше. Я спрыгнул, наверное, с трёхметровой высоты, и удачно приземлился на рыхлую землю. В последний раз задрав голову, кажется, услышал какие-то крики и, решив больше не ждать, рванул под прикрытие густого леса и исполинских камней.
* * *
Лес оказался мрачным. Густым, с высоченными соснами, с огромными стволами, густым папоротником и колючим кустарником. Затянутый туманом, мхом и паутиной, он напоминал спящего великана, который дремлет много сотен лет.
Каменные монолиты, которых оказалось куда больше, чем можно было предположить, были раскиданы в огромном количестве по огромной территории. Некоторые стояли вертикально, некоторые лежали, часть была воткнута в землю под разными углами. Но все без исключения камни были прямоугольными, заросшими мхом и лишайниками, и очень большими. От пяти до пятнадцати метров в длину, насколько я мог судить.
Было ужасно интересно узнать, что это за место и откуда эти камни тут взялись но, к сожалению, у меня имелась первостепенная задача.
Следовало убраться как можно дальше от менталиста. Я не сомневался, что рано или поздно лаз обнаружат. Скорее всего, это уже произошло, но сейчас у меня было преимущество — без собак им будет трудно определить, в какую сторону я пошёл. Иголки — не земля, следы на них остаются неохотно. А я хоть и торопился, но старался выбирать такой путь, чтобы оставлять как можно меньше указаний о том, что был здесь.
К тому же, туман прекрасно скрывал примятую траву и обломанные сучья, и пока он рассеется…
К сожалению, именно туман и сыграл со мной злую шутку. Стараясь убраться как можно дальше от скал, где меня потеряли, я быстро углубился в лес и потерял ориентиры. За деревьями, в густом мареве было совершенно невозможно определить стороны света.
На этом я и прокололся. Снизив скорость передвижения, старался просто идти по прямой, периодически прислушиваясь, но туман пожирал все звуки. Через пару часов стало стремительно темнеть, и я сильно удивился — до заката было ещё очень много времени, вряд ли сейчас миновал даже полдень.
И, тем не менее, краски померкли, и лес погрузился в сумрак. А потом пошёл дождь.
Сильнейший ливень обрушился стремительно и неожиданно, и я моментально промок до нитки. Вода падала с неба в таком количестве, и с такой скоростью, что тишина тумана в мгновение ока сменилась шумом падающих капель.
Я попытался продолжить путь, но теперь полностью потерял всякое направление. Я уже не был уверен, что не хожу кругами, и когда нос к носу столкнулся с одним из преследователей, едва не наложил в штаны.
Но рефлексы сработали быстрее — схватив молодого парня за шею, я ударил его мощным разрядом. Тут же бросился в сторону, уловил движение краем глаза, услышал за спиной голоса — и в следующий миг что-то тяжёлое прилетело мне в лицо, а через секунду темнота поглотила всё…
* * *
— Слыш, сержант, ну мы чо стоим-то? Давай уже по горлу его, и сваливаем, от этих лесов у меня мошонка сжимается.
— Это потому что ты ссыкло.
— Слыш!
— За углом подышишь!
Звуки потасовки…
— Капитан!
— Capitane!
— Тихо, суки! Мессере сказал si parto strazzi, не торопиться!
— У нас приказ…
— У меня, сучий ты pastrato! У меня этот приказ, а ты, сын maroladde, тут никто! Закрой пасть, vienze, пока я тебе оставшиеся зубы не выбил! Мессере лучше знает, что надо делать!
Звук удара. А этот парень, похоже, слово держит…
Глаза удалось разлепить с трудом. Точнее — только один. Левый был будто залит воском и покрылся какой-то коркой. Кровь, наверное.
Поймали, сволочи, всё-таки поймали…
— Воды дай, — прохрипел я.
— О, pastrato проснулся! Спящий ты наш beato! Хвала небесам, я уж думал, мои ребята тебя пристукнули!
— Воды!
Гарцеватый (даже не знаю, как иначе его описать) мужчина с лихими усами, пронзительными синими глазами, в берете и невыразительном мундире, поднёс ко рту флягу, и я сделал несколько глотков.
— Наёмники?
— Нет. И перекупить даже не пытайся.
— Понял. Мессере, я так понимаю, рядом нет?
— А у тебя хороший слух, парень.
— Не особо, раз я твоего бойца только вплотную заметил. Скорее, это наблюдательность. Уж больно вы живые для кукол.
Мой собеседник рассмеялся, и приложился к фляге, а вот четверо его людей, стоящие в паре метров, смотрели на меня взглядами, полными ненависти.
— Что бы ты в этом понимал?
— Да ничего, само собой. Чего это твои парни так недобро на меня смотрят?
— А чего ты ждал?! Ты, rapieri, положил кучу наших товарищей. Давно такого не было, balette, очень давно. Правда, и magisto загонять давненько не доводилось… Но сейчас, как ты правильно заметил, мессере рядом нет, и мы…emotale truantо, чувствуем всю ненависть и горечь от потери. Скоро это изменится.
— Так я у вас не первый magisto? Слегка обидно, знаете ли.
Капитан снова рассмеялся и присел рядом, на расстоянии метра — прямо на мокрую траву.
— Ты мне нравишься, парень. Смелый, дерзкий, сильный. Эх, мне бы такого сына… Жаль было бы тебя закапывать, вот mamo sparto venica, клянусь.
— Как я вас понимаю. Но вот навскидку — сколько мне осталось? Далеко ваш мессере?
— Эх, парень, зачем тебе это? Бежать даже не пытайся, нас тут восемь. Да и не развяжешься ты.
В этот момент я уже нащупал путы на руках, и был готов рискнуть. Кажется, это крепкая кожа. Произвольный выплеск электричества нужной мощности, и она разлетится на атомы. Затем молния в капитана и широкая дуга по тем четверым…
Но электричество, всегда бурлившее где-то во мне, теперь не поддавалось. Я заметил насмешливый взгляд капитана.
— Да-да, magisto, у нас от таких как ты есть средство.
— Крутые вы ребята, — только и смог я сказать, только сейчас по-настоящему ощущая тяжесть ошейника. А я-то думал, почему он без цепи?
Рядом появился ещё один солдат и что-то быстро сказал на непонятном мне языке. Капитан поднялся на ноги.
— Ну вот и всё, парень. Рад был поболтать, но теперь с тобой будут говорить другие. Мой тебе совет — не запирайся. Мессере всё равно залезет тебе в голову, и это будет очень неприятно. Расскажи, всё, о чём он попросит, и умрёшь легко и быстро.
