Может все-таки стоит зайти еще раз домой и мирно побеседовать? Договориться миром? Как все сложно. Остается надеяться, что он не по этому поводу пытается достать меня.
Он упал на диван, который и служил ему отличной кроватью и закрыл глаза. Полежал так минут десять, пытаясь унять свое беспокойство.
Он уже почти начал засыпать окруженный своими назойливыми мыслями, как резко сел на кровати.
А если она уже приходила к моим родителям и обо всем рассказала? А что? Ей могли надоесть мои отговорки в решении этой проблемы. Она вообще может отказаться от аборта. Но я ведь ей еще ничего конкретного не говорил, только что занят и мы позже все решим. Избегал ее по возможности. И она просто пришла к ним, и теперь они все знают. Поэтому отец никак не отстает сегодня. Черт! Ну конечно! И что теперь? Как они поступят? Мама ведь говорила, что они уже нашли для меня подходящую порядочную девушку.
Они никогда не согласятся на Катю, да и я не соглашусь.
Он нервно перебирал все возможные варианты развития событий, как бы решить проблему с наименьшими проблемами, но он ведь не знал, как на самом деле обстоят дела. А это значит, что нужно все же вернуться домой еще раз, чтобы разведать обстановку и понять, что делать дальше.
– Правильно! Нужно действовать по обстоятельствам. Ни к чему надумывать лишнее, а то голова потом болеть будет. Да, – для верности он стукнул кулаком о ладонь.
***
У Родиона Здравого больше ничего не осталось, как он сам теперь думает. Все чаще ему приходят мысли о покойном соседе Илье. Тот был, наверное, ужасно одинок. Он понимает, что сам таким становится, и нужно что-то делать, чтобы не закончить, как он. Не хочется повторять его судьбу.
Поэтому сегодня он решился выйти на улицу за продуктами. На деле это оказался забег в ближайший магазин за растворимой лапшой и парой энергетиков.
Еще недавно он с уверенностью хотел все забыть, думал, что все в прошлом, но после того, как Родиона стал преследовать какой-то ненормальный, все вернулось. Прошлое догоняло его, не оставляя шансов спастись.
Поднимаясь по лестнице, голова начинает кружиться. Здравый оттягивает воротник кофты и пытается глубоко дышать. Эта лестница. Эта бесконечная лестница похожа на ту, с которой упала та долбаная няня. На мгновение ему даже кажется, что он видит ее. Она стоит наверху и смотрит на него заплаканными глазами, а позади нее, взявшись за подол ее длинной юбки, стоит маленький мальчик. Илья. Он вот-вот готов ее столкнуть. Перед глазами плывет, и Родион падает на ступеньки, так и не дойдя до своего этажа, больно ударяясь коленями о бетон.
Его кто-то сильно тряс за плечи и настойчиво кричал. Открыв глаза, он увидел перед собой Марию Ивановну. Взгляд ее был обеспокоенный.
– Родион, Родион, да что же это такое! Да очнись же ты! – она заметила, что он пришел в себя, и помогла встать, – Что с тобой? Что произошло?
Он экстренно пытался воспроизвести в памяти последние минуты до отключки.
Я шел по лестнице, потом упал и все. Почему? Мне стало плохо?
Здравый рассеянно пытался нашарить возле себя пакет с продуктами. Так и не дождавшись от него ответа, она нервно вскричала:
– Господи! Да что же это делается? Ты так похудел. Когда ты в последний раз ел? – она уперла руки в боки своего цветастого теплого халата, – Да не отвечай, и так видно, что давно. Заходи.
Мария Ивановна взяла его под локоть и стала затаскивать в свою квартиру.
Только стоя у нее на пороге он осознал, где находится. Занервничал. Вцепившись обеими руками в пакет, стоял и боялся сделать глубокий вздох. Было неприятно опять вспоминать что здесь произошло. Прошло не так много времени, чтобы отсюда выветрилось присутствие смерти. Родион посмотрел на пол перед собой и сделал шаг назад, упершись во входную дверь.
Здесь он лежал.
Именно здесь Илья нашел последние минуты своей жизни. Здравый почувствовал, как на лбу выступила испарина, все тело сковало. Соседка же, как ни в чем не бывало, продолжала что-то говорить, но заметив его состояние, она сама заметно напряглась, как было раньше, если кто-то замечал ее внука.
– Раздевайся, я сейчас чайник поставлю, – и скрылась в кухне.
Он вновь почувствовал себя пристыженным за ее прощение. За то, что в такой трудный для него момент не прошла мимо, а взгляд ее был полон беспокойства.
Мария Ивановна говорила с ним так, будто и не было той ссоры.
Хотя какая ссора? Ты же просто накричал на нее, и больше вы не говорили.
Родион не понимал, как она может продолжать здесь жить после всего случившегося.
Опомнившись и опустив, наконец, пакет на тумбу в прихожей, разулся и прошел в кухню за ней. Она суетилась, наставляла на стол все, что только было, а было много, словно она уже ждала Родиона… или просто кого угодно. Лишь бы не оставаться больше одной. Ощущение стыда усилилось, что оставил ее одну в такое время.
Стоя возле стола и не зная, куда себя деть, Здравый казался себе лишним здесь. Стало совсем неуютно.
– Родечка, ну что ты? Присаживайся, – она силой усадила его на стул. Он сильно вдохнул и выдохнул, словно до этого ему не давали дышать. Да, сидеть было однозначно легче. Она стала ближе подставлять блюда и накладывать что-то на тарелку. От резких запахов еды его вновь замутило.
– Что с тобой случилось? Почему ты упал?
Почему? Я ведь ее обидел, как и многих других, но они все меня прощают, рано или поздно. За что я это заслужил?
– Эмм… я сам не знаю. Я просто поднимался по лестнице и… – перед ним вдруг встало лицо женщины. Дочери Марии Ивановны. Как она стояла наверху и пристально смотрела на него, а потом… – я упал и потерял сознание. Вот и все.
Она не должна узнать о том, что было с ее дочерью, когда она работала у Вороновых дома в качестве нянечки для их сына.
– Боже, что же это происходит такое? Сколько ты работаешь? Когда ты отдыхаешь вообще? Когда ты ел в последний раз? Ты кушай, кушай, – Родион не успевал пережевывать всю еду, как в тарелке вновь что-то оказывалось. Вот она, вернулась та самая заботливая бабушка, милая соседка, справляющаяся о делах любимого соседа ежедневно, готовящая еду, улыбающаяся так тепло. Теперь ему кажется еще большей глупостью то, как он поступил. В тот день, проходя мимо, Здравого смутило ее выражение лица, когда она говорила о смерти своего внука, что не одну ночь оно ему снилось. Смотря сейчас на нее, он просто не мог себе представить, что она могла быть способна на такое. Только не она.
Как вообще мне могло прийти в голову, что она могла собственного внука убить?
Даже если временами казалось, что она его стыдилась, и больше обращалась как с внуком с Родионом, не повод думать всякие глупости. Как бы так ни было Илья жил здесь когда-то, сидел за этим столом. Она так же его кормила, заботилась о нем. Я замер, а она словно бы услышала мои мысли и заговорила сама.
