Простейшее решение, которое стоит попробовать в целях обнаружения пролетающих мимо инопланетных технологий, – поискать под ближайшим, самым большим и ярким фонарем, Солнцем. Как это уже было в случае Оумуамуа, солнечный свет приносит нам важную информацию о геометрии и динамике объектов, и вообще облегчает наблюдение. Нужно использовать любые представляющиеся возможности для увеличения наших шансов, потому что пока наши инструменты для обнаружения объектов, подобных Оумуамуа, достаточно примитивны.
Как я уже объяснял вначале, Оумуамуа был обнаружен случайно – телескопы, которые его засекли, были спроектированы, построены и использовались для выполнения совсем других задач. Космическим археологам первого поколения также придется перенастраивать существующие астрономические инструменты, до тех пор пока человечество не предоставит им аппаратуру, созданную конкретно для их специфических целей.
В то же время самым простым направлением в поиске инопланетных технологий в Солнечной системе – и это лучшая возможность, которую мы можем начать воплощать прямо сейчас, – стала бы разработка методов детектирования артефактов при их столкновении с Землей. Эта задача потребует от нас найти способ определения метеоров искусственного происхождения в земной атмосфере. Если размеры объекта больше нескольких метров, он будет оставлять за собой метеоритные обломки, которые – в случае, если мы научимся их обнаруживать и отслеживать, – могли бы стать первыми весомыми свидетельствами существования внеземных технологий.
Также можно поискать внеземной технологический мусор на поверхности Луны и Марса. Луну (у которой нет атмосферы и геологической активности) можно сравнивать с музеем, почтовым ящиком или мусорным контейнером, но одно остается неоспоримым: она сохраняет записи обо всех объектах, которые падали на ее поверхность последние несколько миллиардов лет. Однако, не проверив это, мы никак не узнаем, хранит ли она что-то вроде инопланетной скульптуры, литературы, даже мусора – или ничего подобного.
Нет нужды ограничиваться только поверхностью планет. Юпитер, к примеру, может работать как гравитационная рыболовная сеть, улавливающая пролетающие мимо межзвездные объекты. Из-за ограниченности своих представлений относительно происходящего в этих регионах современные ученые в основном уверены, что там можно найти только каменные или ледяные тела, вроде астероидов и комет. Сомнений нет, на такие объекты приходится большая часть из того, что можно там встретить. Но, возможно, это не все, с чем мы можем там столкнуться.
Учитывая то, какой баснословной наградой может стать такая находка, мы должны приложить здесь соответствующие усилия. Да, это намного дороже и намного менее предсказуемо, чем обычное, заурядное исследование, но это будет мероприятие в том же стиле, что поход моей семьи на пляж за ракушками. И тогда, может быть, космические археологи завтрашнего дня обнаружат на космическом пляже пластиковую бутылку неведомой внеземной цивилизации.
* * *
Чем больше число инструментов мы передадим в руки астроархеологов будущего, тем на более глубинные области космоса смогут расширить они свои поиски. Как я уже предлагал вместе с Эдом Тернером, можно поискать источники искусственного света в дальних областях нашей звездной системы – которые могут исходить от далеких инопланетных поселений (или же, возможно, от гигантских космических кораблей). Отличить объект, сам излучающий свет, от объекта, светящего отраженным солнечным светом, можно, измерив уменьшение его светимости по мере удаления от наблюдателя. Источник, излучающий собственный свет, к примеру электрическая лампочка, будет тускнеть обратно пропорционально квадрату расстояния, тогда как удаленный объект, который светит лишь отраженным солнечным светом, будет тускнеть обратно пропорционально расстоянию в четвертой степени.
Некоторые из современных и технологичных инструментов, которые космические археологи могли бы с успехом использовать, можно найти в обсерватории им. Веры К. Рубин. Как запланировано, широкоугольный телескоп-рефлектор начнет наблюдения за небом в 2022 году. Помимо картирования Млечного Пути, а также измерений слабого гравитационного линзирования (это должно помочь ученым в понимании природы темной энергии и темной материи), ожидается, что благодаря его вводу в строй человечество расширит каталог известных объектов Солнечной системы в 10–100 раз. Аппаратура обсерватории им. Веры К. Рубин гораздо более чувствительна, чем любой другой обзорный телескоп, включая Pan-STARRS, который, к слову, открыл Оумуамуа.
Благодаря новообретенной способности заглядывать за пределы Солнечной системы – дальше, чем когда-либо прежде, мы можем также заняться поиском источников искусственного света или температурных неоднородностей на поверхности планет. Выходя за рамки ограничений уравнения Дрейка, мы могли бы попытаться обнаружить техносигнатуры, не относящиеся к категории простых сигналов связи. Чтобы посмотреть, как это может работать, рассмотрим экзопланету, которая уже находится в поле нашего зрения.
Орбита экзопланеты Проксима b, заблокированной «приливным замыканием», находится внутри обитаемой зоны Проксимы Центавра, ближайшей к нашему Солнцу звезды. Когда мы с коллегами работали над «Инициативой Starshot», мы наметили Проксиму b возможной целью для экспедиции наших световых парусов. Проксима b, каменистая планета примерно земных размеров, всегда обращена к своей звезде одной стороной. Вы, возможно, помните, как моя младшая дочь сказала, что было бы разумно владеть двумя домами на этой планете: один – на той стороне, где постоянно день и всегда жарко и светло, а другой – на стороне, где постоянно ночь и всегда холодно и темно.
Но развитая цивилизация может найти и более технологически изощренное решение. Как я показываю это в нашей с Манасви Лингам совместной статье, жители планеты могли бы покрыть дневную поверхность фотоэлементами, которые будут вырабатывать достаточно электричества для освещения и обогрева ночной стороны. Если бы мы сфокусировали наши телескопы на такой планете, тогда меняющийся уровень излучения от поверхности во время ее вращения вокруг звезды мог бы подсказать нам, имеет ли там место подобный глобальный инженерный проект, а солнечные элементы на дневной стороне неизбежно выдадут себя отраженным светом характерной интенсивности и спектра. Исследования по обнаружению таких явлений вполне исчерпываются простым наблюдением за изменениями освещенности и спектра отраженного света планеты по мере ее обращения вокруг родительской звезды.
Это лишь один пример сигнальных данных, которые могут представлять интерес для космических археологов и на получение которых им имеет смысл ориентировать и настраивать свои инструменты. Как мы знаем по опыту существования на нашей собственной планете, есть также смысл поискать следы промышленного загрязнения и в атмосферах далеких планет. (Интересно, что за несколько лет до того, как Оумуамуа появился в Солнечной системе, я, в соавторстве с моим студентом Генри Линем и экспертом по атмосфере Гонсало Гонсалесом, написал статью о возможности поиска в атмосферах экзопланет промышленных загрязнений, которые могут рассматриваться как маркеры развитых цивилизаций.) Загрязнение атмосферы облаком веществ-контаминантов в одном случае может свидетельствовать о том, что цивилизация не сумела избежать великого фильтра, а в другом – что цивилизация намеренно либо нагревала планету, которая была слишком холодной, либо охлаждала планету, которая была слишком горячей. Астроархеологические исследования, проводимые на расстоянии световых лет от мест своих раскопок, могут включать такие методы, как детекция синтетических молекул, к примеру, хлорфторуглеродов (ХФУ). Прошло, может быть, очень долгое время, как цивилизация исчезла (и перестала посылать осмысленные коммуникационные сигналы), а молекулы характерных химических соединений, изменения ландшафта, оставленные ее индустриальной активностью, будут продолжать о ней напоминать.
