Я решила, что Синтия преувеличила. Эми не казалась сильно пьяной, но заметно изменилась. Алекс, который обычно защищал Эми, шепнул ей пару раз, что пора бы притормозить, но та проигнорировала его советы. Вспомнив слова Синтии, я отвела Эми в сторону.
«Так, Эми, тебе хватит», – сказала я.
«Окей, мамочка», – ответила она и оттолкнула мою руку, как бы заявляя: «Говори что хочешь, я все равно продолжу». Алкоголь словно был единственной вещью, которая могла заставить ее выступить.
Что-то в ней казалось мне очень хрупким. Я не понимала, хотела ли она по-подростковому неуместно выразить протест на семейном празднике или напивалась намеренно. Она выступила потрясающе, но из клуба я вышла с неприятным чувством в груди.
Летом 1999 года пришли результаты выпускных экзаменов Эми. Я была разочарована, но не удивлена. Она сдала пять экзаменов – английский на 4, английскую литературу, физику и математику на 3 и, что иронично, получила 2 по музыке. К тому времени она уже ясно понимала, что точно не хочет связываться с академической сферой. Она покончила со школой Маунт, но, как и все прежние школы, Маунт тоже покончила с Эми. О продолжении образования не шло и речи. Помня, какой ученицей в школе была я, наседать на Эми не хотелось. Хотя идея получения Эми приличного образования мне нравилась.
После долгих раздумий она подала документы в школу БРИТ в Кройдоне, Южный Лондон, потому что один из ее друзей со времен Сильвии Янг, Тэмсин, поступал туда. Кажется, она там и семестра не проучилась. Ей хватало мотивации на четырехчасовые поездки туда и обратно, а вот занятия по музыкальному театру, которые она выбрала, оказались не для нее. Ее самонадеянная мечта стать актрисой в «популярных мюзиклах Вест-Энда и Бродвея» рассыпалась по пути. Совсем неудивительно для сумасбродного ребенка, пославшего «все в задницу». Эми мюзиклы представлялись некоей игрой – важными были хороший вокал, отличные актерские навыки и ежедневные повторения одних и тех же сцен. Она не видела в этом оригинальности. Для нее мюзиклы были скорее запасным вариантом. Было понятно, что характером и манерами она не вписалась бы в подобную индустрию.
Эми подрабатывала в кэмденском кабинете тату и пирсинга, а также в Rokit – магазинчике, торгующем винтажными одеждой и обувью. После отчисления из школы БРИТ она выбрала музыкальную карьеру. Мне просто хотелось, чтобы она наконец сконцентрировалась на чем-то одном.
К 2000 году Эми по-прежнему числилась в каталогах агентства Сильвии Янг. И Сильвия Янг, запомнив Эми по голосу, а не по поведению, посоветовала ей встретиться с Биллом Эштоном, основателем Национального молодежного джазового оркестра. Оркестр не проводил прослушиваний. Вместо этого Эми нужно было прийти на репетицию в театр Копит, который находился неподалеку от школы Сильвии Янг. И присоединиться к ним, если понравится. По словам Билла, первое, что Эми сказала ему, было: «Здравствуйте, я Эми. Это еврейское имя». Эта история всегда меня смешит. Это же прямо я, бегающая по Майами в поисках работы много лет назад. Слегка пугает, когда ты видишь себя в своем ребенке и думаешь: «Эй, Эми, я знаю, откуда у тебя такой характер!»
Кадровый менеджер НМДО Аннабель Уильямс запомнила Эми скромной шестнадцатилетней девочкой, всю первую репетицию просидевшей в углу, раскуривая сигарету за сигаретой. Поначалу Эми не пела, но постоянно вставала, чтобы рассмотреть каждого музыканта. А когда все же взяла микрофон, то справилась потрясающе.
Месяц спустя Билл и НМДО должны были выступать в отеле «Рейнерс» в Западном Лондоне, но запланированная вокалистка отказалась в последний момент. Билл позвонил нам рано утром в воскресенье и спросил, не может ли Эми выйти на замену. Я никогда не видела, чтобы она так быстро вскакивала с кровати и бежала собираться. Она не знала песен. «Я выучу их в метро», – сказала она и действительно умудрилась это сделать. Эми взяла свой плеер, села на станции Вудсайд-Парк и поехала по Северной линии, разучивая репертуар по пути. В итоге она выступила с четырьмя песнями без подглядывания в тексты. Где-то до сих пор хранится запись ее живого выступления с НМДО в июле 2000 года, и мне хотелось бы ее послушать.
Несмотря на прямолинейность и открытость своего характера, Эми была очень скрытной, когда дело касалось ее музыки. Она постоянно носила с собой записные книжки и делала в них пометки, но ни разу не сказала: «Мам, хочешь послушать?» или «Смотри, что я пишу». Даже когда она записала свой первый альбом Frank, я не слышала ни единой песни, пока Эми не вручила мне демопластинку за пару месяцев до официального релиза. Музыка была ее страстью, но она также воспринимала ее как работу. И хотя для сторонних наблюдателей ее поведение казалось наплевательским, она очень хотела достичь своих целей. Просто собственными методами.
Эми начала давать небольшие выступления с Джульетт в местных пабах, а также поддерживала общение с Тайлером Джеймсом, который тогда только-только подписал контракт с агентством Brilliant! Помню Эми и Тайлера на выступлениях в школе Сильвии Янг. Его голос тогда еще не начал ломаться, и, хотя звучал он отлично, это было лишь началом его роста. Теперь он делал свои первые шаги в музыкальной индустрии.
Brilliant! вскоре стало Brilliant 19 в результате слияния с 19 Management Ltd – компанией Саймона Фуллера, ответственного за успех Spice Girls. Но Эми было плевать. У нее был свой взгляд на «женскую силу» с героинями вроде Сары Вон и Дины Вашингтон. Да и тянуло ее больше к американскому хип-хопу, а не к британской попсе или конвейерным женским группам, которых в те годы была уйма.
Brilliant 19 возглавлял Ник Годвин, занимавшийся карьерой Билли Пайпер, что училась с Эми у Сильвии Янг, а позже сыграла в сериале «Доктор Кто». С ним работал менеджер по поиску артистов Ник Шимански, которому было всего 19 лет, так что они с Эми быстро сдружились. Если Ник Годвин очень прагматично относился к делу, то Ник Шимански казался милым парнем, который, увидев талант Эми, искренне полюбил ее как подругу. Мы до сих пор общаемся – он настоящее чудо. В прошлом году он помог нам отпраздновать 30-летие Эми мероприятием в Прауд Галлерис в Кэмдене, посвященном десятилетию с выхода Frank.
Первая встреча Эми и Ника была такой же сумбурной, как сама Эми. Так как у Тайлера уже был контракт, Ник помогал ему в поиске партнера для дуэта. Насколько я знаю, однажды вечерком они с Тайлером слушали старые записи лейбла Motown, и им в голову пришла идея создать дуэт из Тайлера и девушки-вокалистки. Тайлер начал расхваливать Эми, которую не видел уже какое-то время, и теперь ей предстояло аккомпанировать ему в студии. Через две недели Ник получил по почте посылку. Это была запечатанная в желтую бумагу, изрисованная сердечками и блестками демозапись с подписью «Эми». Ник сразу же включил ее в своей машине и решил, что Тайлер шутит. Может быть, это была какая-то неизвестная запись 1950-х годов? Нет, это была Эми.
Теперь ему предстояло ее уговорить. После двух неудачных попыток устроить встречу Эми все же появилась на станции Тернем-Грин в Западном Лондоне, неподалеку от места работы Ника. Он сказал, что она была «нервной» – из-за того, что впутывалась во что-то чуждое, и из-за того, что ничего не знала о музыкальной индустрии, хоть и была прирожденной певицей. Никто из нас не знал. Весь тот день она провела за цитированием Фрейда и подшучиванием над Ником, потому что он не знал, кто такой этот Фрейд. На удивление, она не призналась ему в том, что пишет стихи, и решила дождаться момента, когда сможет полностью ему доверять.
