Я не очень поняла, что именно он имел в виду, но догадаться могла и густо покраснела. Почему я всегда так легко краснею? Тем не менее я старалась говорить как можно увереннее:
– Неприлично вмешиваться в чужие дела.
– Возможно, но вы моя чтица, так что мы уже не совсем чужие, – рассмеялся Винценц. – И второе: этому не бывать.
– Что?
– Сегодня ночью вам от меня избавиться не удастся.
– Но ты же сказал…
– Сказал, что есть способ, но не всё так просто и быстро. – Он широко улыбнулся, глядя на меня, а затем отправил в рот сразу весь сыр. Ну что это за манеры… Ни капли не похоже на британский этикет девятнадцатого века. Да и вообще не похоже на этикет. Ещё и хлеб раскрошил. М-да… Из приличного общества его бы за такое тут же вышвырнули, даже если бы он разбрасывался направо и налево такими словами, как тет-а-тет. В общем, его гувернантка, бедная старушка мисс Марпл, действительно потерпела неудачу. Наверное, она сейчас в гробу перевернулась. Моё отчаяние всё росло. Но совсем не из-за его плохих манер, это бы я пережила. Я начала всерьёз опасаться, что последние дни летних каникул окажутся безнадёжно испорчены из-за этого нелепого происшествия в нашей лавке. И как я пойду в школу в понедельник, если проклятие не будет снято? Даже думать об этом не хотелось. А школьный бал в следующую пятницу!.. В общем, влипла так влипла.
– Знаете, к вкусу плесени вполне можно привыкнуть, – пробормотал Винценц с набитым ртом. Его, казалось, совсем не беспокоила сложившаяся ситуация. – И к призовым огурцам вашей бабули Фриды.
– Ладно, – попыталась я скрыть своё уныние. – Но ты мне всё равно, пожалуйста, расскажи, что нужно сделать, чтобы разорвать связь между нами.
– Расскажу с удовольствием, – кивнул Винценц. – На самом деле всё гораздо проще, чем вы думаете. Наша связь будет разорвана, если я добровольно вернусь в книгу.
– О! – А я уж было совсем потеряла надежду… Но тут заметила, как криво ухмыляется Винценц. – Но ты, конечно же, не вернёшься туда добровольно, – заключила я.
– Не вернусь. – Винценц вытер руки о коврик на полу. – Во всяком случае, не сразу. Итак, давайте заключим с вами сделку.
– Сделку?
– Совершенно верно.
– И что это будет за сделка?
– Вы разыскиваете Ханну Рудерер, мы наносим ей визит, она приводит в порядок всю историю, что означает: она не даёт мне умереть и я перестаю быть главным злодеем – и вуаля. Ну что вы на это скажете?
– Странная какая-то сделка, – фыркнула я. – Я ведь тоже должна что-то получить, не только ты.
– Так вы и получите, – усмехнулся Винценц. – Как только эта дама перепишет историю, я вернусь в книгу, как вы и мечтали. Итак, по рукам?
– А ты точно после этого добровольно вернёшься в книгу? – с подозрением спросила я.
– Разумеется! Мисс Эмма, разве я буду лгать вам? – Он положил руку на сердце, но меня его спектакль всё равно убедил не слишком. – Кстати, я в любом случае смогу вернуться в книгу, только если Ханна Рудерер напишет сцену, которая вернёт меня к сюжету. Да, и писать должна именно она. Потому что она – мой автор.
– То есть?..
– Совершенно верно. Мы в любом случае должны найти Ханну.
– Здорово. И как же, скажи на милость, нам это сделать? И кстати, я же могу вернуть тебя обратно в книгу, просто отойдя больше чем на сто шагов, разве не так?
– Теоретически. – Винценц вдруг поёжился. – Но это не ослабит нашу связь, потому что возвращение произойдёт недобровольно. Если вы отойдёте больше чем на сто шагов, это забросит меня обратно в книгу против моей воли, но при этом вы тоже отправитесь со мной. Не думаю, что это то, чего вы хотите.
– Чёрт, конечно, нет! – Я в ужасе округлила глаза.
Этот кошмар и не думал заканчиваться! Зря я беспокоилась о том, как проведу последние летние денёчки. Здесь речь шла о гораздо большем, обо всём моём будущем! Я нервно погрызла ноготь указательного пальца.
– Какая фигня. Безнадёжно. Мне что теперь, позвонить Ханне Рудерер и договориться о встрече?
– Мисс Эмма, это великолепная идея!
– Ты совсем не понимаешь сарказма? Я её даже не знаю.
– А как же ваш дорогой папа? – спросил Винценц. – Можно было бы попробовать познакомить его с Ханной Рудерер, это значительно облегчило бы дело. Он ведь одинок, верно? Или… где ваша матушка?
Я молча посмотрела на него. Это было последнее, о чём мне хотелось говорить. Но потом я всё же тихо пробормотала:
– Мама умерла.
– Ох… – Винценц сел прямо. – Я… Мне очень жаль, я понятия не имел.
Он выглядел искренне расстроенным, и было неожиданно видеть его таким, потому что я и представить не могла, что этот парень способен на сочувствие.
– Всё нормально. Мне было всего два года, когда это случилось, я почти не помню, какой она была, – сказала я. Затем снова замолчала, пытаясь отдышаться. К горлу подступил ком. Обсуждать мамину смерть оказалось сложнее, чем я предполагала.
– Это ни в коем случае не нормально. У меня даже слов нет, – тихо проговорил Винценц. И я была даже рада – мне самой не хотелось продолжать этот разговор.
– А почему ты думаешь, что Ханна Рудерер тебе поверит? Ну что ты – герой её книги? Она наверняка решит, ты просто сумасшедший поклонник, – быстро сказала я.
Винценца, казалось, совсем не смутила резкая смена темы. Должно быть, он и сам понял, что я не хочу больше говорить о маме, и спокойно ответил на мой вопрос:
– Если уж мисс Леона как читательница смогла сразу узнать меня, то автор узнает и подавно, на другое я и не рассчитываю. – Теперь он смотрел на меня с нежной улыбкой.
Да, звучало, в общем, вполне логично. Только, к сожалению, это была единственная и совсем крохотная искорка надежды во всём этом безумии. Я чувствовала, что это для меня слишком, что я не смогу этого вынести. К глазам подступали слёзы, хотя я изо всех сил пыталась их скрыть. Мне очень не хотелось плакать при Винценце, тем более после того, как речь зашла о маме. Терпеть не могу, когда на меня начинают смотреть с жалостью, как только узнают, что я сирота. Поэтому я редко об этом рассказываю. Все сразу начинают сюсюкать или шептаться у меня за спиной… Но сейчас я просто не могла справиться с эмоциями, поэтому быстро провела рукой по лицу, надеясь смахнуть слёзы.
Только от Винценца, конечно, не ускользнуло, что глаза у меня на мокром месте. Он поспешно отставил тарелку в сторону и придвинулся ближе.
– О, ну не плачьте, пожалуйста, мисс Эмма. Ничего в этой жизни не происходит просто так. Поверьте мне. – С этими словами он мягко коснулся моего подбородка и чуть приподнял его, так что теперь я смотрела прямо на него, хотя перед глазами всё расплывалось. В его улыбке вдруг появилось что-то невероятно доброе. Она совсем не подходила коварному злодею. Я молчала, даже не всхлипывала, но по щекам всё равно покатились слёзы. Как же это неловко! Теперь он наверняка считает меня плаксой, хотя обычно я почти никогда и не плачу.
