Храбрый на поле битвы, Наполеон, однако, был весьма робок в отношениях с женщинами, вниманием которых он не был избалован. Несколько дней ему потребовалось на то, чтобы решиться первый раз заговорить с Жозефиной. Она же, будучи женщиной опытной, ободрила его, с восторгом отозвавшись о его военных подвигах. По признанию самого Наполеона, эти похвалы буквально опьянили его. После этого он не мог говорить ни с кем другим и не отходил от нее ни на шаг. Совершенно очевидно, что это была любовь с первого взгляда.
Будуар Жозефины в Мальмезоне
Жозефина овладела Наполеоном всецело и вскоре уже стала казаться ему идеалом женщины. Ее же смущало лишь одно: ей было уже, как говорится, «за тридцать». Конечно же она умела искусно скрывать это, но терять время было нельзя. После казни мужа Жозефина осталась одна с двумя детьми на руках, и влюбленный генерал Бонапарт виделся ей весьма перспективной партией. Неважно, что он был маловат ростом, неважно, что он был болезненно бледен и носил такую смешную прическу, а его мундир был изношен до неприличия. Мудрая Жозефина с первого дня знакомства смогла разглядеть в нем человека, для которого не существует ничего невозможного. Короче говоря, ей нужен был мужчина, на которого можно было опереться, и Наполеон был именно таким мужчиной.
Самого же Наполеона влекла к Жозефине только любовь, безумная любовь впечатлительного южанина, закомплексованного и истосковавшегося по женскому вниманию. Прошлое Жозефины его не волновало, и союз с виконтессой де Богарне представлялся ему вершиной счастья.
Подлог в брачном договоре
Наполеон, как известно, был человеком, который решал вопросы быстро и четко. Задача поставлена – она должна быть выполнена любой ценой. Сказано – сделано. Не прошло и четырех месяцев после их знакомства, как 9 марта 1796 года в ратуше 2-го парижского округа на улице д’Антэн состоялось бракосочетание Наполеона Бонапарта с Жозефиной де Богарне, урожденной Таше де ля Пажери.
Накануне этого у нотариуса Рагидо в присутствии юного адъютанта Лемаруа был составлен брачный договор. В нем жених не заявил никакого имущества, кроме шпаги и мундира, но каким-то одному ему известным образом гарантировал жене на случай своей смерти пожизненную пенсию в тысячу пятьсот франков ежемесячно.
В этом документе имелся и еще ряд неточностей, на которые нотариус «не обратил внимания». Слишком уж велика была разница в возрасте между женихом и невестой, причем намного старше был не жених, а как раз наоборот. Чтобы не вызывать ненужных разговоров, Наполеон прибавил себе полтора года, заявив, что он родился не 15 августа 1769 года, а 5 января 1768 года, Жозефина же, родившаяся 23 июня 1763 года, сделала себя моложе на четыре года. Таким образом, Наполеон указал в брачном договоре, что ему двадцать восемь лет, а Жозефина – что ей неполных двадцать девять лет. Внешние приличия были соблюдены. Знала бы Жозефина, чем эта невинная ложь обернется для нее.
В тот же день Наполеон переехал в дом Жозефины на улице Шантрен, а через две недели он уехал на войну в Италию, оставив любившую столичную жизнь и сопряженные с ней удовольствия Жозефину одну. Уезжать в долгосрочную командировку через две недели после свадьбы не рекомендуется и сейчас, а двести лет назад это было прямо-таки непозволительной ошибкой. Тем более, когда речь шла о таком бурлящем романтическими эмоциями городе, как Париж. Однако поймет это влюбленный Наполеон не сразу.
Судьбу не обманешь
Если исследовать исторический факт бракосочетания Наполеона и Жозефины с точки зрения знаков Зодиака и их совместимости, то получается интересная картина. Наполеон, как известно, был Львом, а Жозефина – Раком. С точки зрения совместимости Раки и Львы обычно плохо уживаются друг с другом, проводя большую часть времени в ссорах и борьбе за власть в доме.
Совершив подлог в брачном договоре, Наполеон переименовал себя в Козерога, а Жозефина осталась Раком, изменив лишь год рождения и не тронув его даты. Но судьбу не обманешь. Хоть для Козерогов Раки и являются наиболее надежными партнерами, но развод действительно любивших друг друга Наполеона и Жозефины был предопределен. Слишком уж много аргументов «против» было у этого брака. Во-первых, категорически против креолки был весь клан Бонапартов, открыто объявивший войну самозванке. Во-вторых, как выяснилось, Жозефина не могла больше иметь детей, а ставшему императором Наполеону непременно нужен был наследник. В-третьих, на развод с Жозефиной Наполеона толкали его министры и политики, искавшие возможности укрепления через новый брак необходимого Франции союза с Австрией.
В результате человеческое чувство уступило место государственным соображениям и целесообразности. Решение о разводе созрело уже в 1807 году, а прошедшие после этого два года были полны горьких переживаний: доводами «за» были политика и интересы Франции, доводами «против» – любовь и жалость. Это решение было одним из самых трудных в жизни Наполеона, оно потребовало от него нечеловеческого напряжения сил.
Решение принято
Судьба Жозефины была окончательно решена 16 декабря 1809 года.
Биограф Наполеона Поль-Мари-Лоран де л’Ардеш пишет:
«Наполеон мог думать, что достиг апогея своей славы. Однако же честолюбие его все еще не было насыщено. Его мучило желание основать свою собственную династию; он уже не довольствовался тем, что усыновил принца Эжена, а хотел иметь прямого наследника и вступить в родственные связи с каким-либо из древних владетельных домов Европы. Вопрос о разводе с императрицей Жозефиной был решен. Тщеславие пересилило привязанность».
На самом деле, и мы это знаем, Наполеон уже несколько лет задумывался о возможном разводе, но это происходило не потому, что его любимая жена, которой он готов был простить все на свете, утратила для него былую привлекательность. Главная причина заключалась в другом, совсем в другом. Политики ведь они, как марионетки. Они не принадлежат сами себе и не могут делать то, что им заблагорассудится. Великим людям только кажется, что они всесильны. На самом деле высокое положение – это всего лишь блистательное рабство. В период расцвета Империи Наполеон уже не был прежним генералом Бонапартом, влюбленным в красавицу-креолку. То есть – нет, он все еще был влюблен в нее, но теперь, став императором, перед которым дрожала вся Европа, он не мог позволить себе просто любить того, кто ему так нравился. Теперь для него было безумно важно иметь законного наследника. Он знал, что без наследника труды его жизни со временем утратят всякий смысл. Во всяком случае, в той степени, в какой это понимал он.
Жозефина не могла подарить ему ребенка. Это было совершенно ясно, и вариантов у честолюбца, к сожалению, оставалось не так много. Все их называет историк Фредерик Массон:
«Таким образом, конец колебаниям! Покончено с борьбой, которая целых два года занимала его мысль и терзала сердце; борьбой с самим собою, когда дни и ночи были отравлены мучительной боязнью разрыва, когда, раньше, чем решиться на жертву, он исчерпал все комбинации, какие только мог придумать его изобретательный ум. Усыновление побочного ребенка, симуляция беременности, даже возврат к одному из сыновей Гортензии – он все обдумал, все перебрал, был готов на все, но на деле одно только практично, одно только может дать прочную основу империи. Он это чувствует, он это понимает. И чтобы избавить себя от волнений, а особенно, чтобы избавить от них свою жену, чтобы не начать снова колебаться, он из Шёнбрунна отдает приказ архитектору в Фонтенбло наглухо отделить апартаменты императрицы от его апартаментов. И когда Жозефина приезжает, он отказывается принять ее и сидит, запершись с министром».
