И она невесело усмехнулась. Повелительным жестом подозвала официанта, негромко приказала:
— Счет, пожалуйста, и побыстрее, мы очень спешим!
На улице Лизу ждал сюрприз. Колесо у «Ауди» было спущено.
— Холера, дьявол, кто это сделал? — разбушевалась Лиза. — Где у них сторож парковки, какая-то скотина проколола мне колеса!
— Успокойся, ты наверняка его проколола сама, пока ехала сюда.
— Вот невезуха! — буркнула Лиза и сунула в рот сигарету. — Стоит ненадолго расслабиться, и — на тебе! — опять неприятности!
— Хватит убиваться, лучше делом займись. Ты сумеешь поменять колесо?
— Легко! — похвасталась Лиза. — Я их сто раз меняла, еще когда ездила на папиных Жигулях…
Кики в темноте покраснела: для нее эта задача была непреодолимой. Все что угодно — только не возня с гаечными ключами, домкратами и прочими штуковинами.
— Проблема в том, что у меня нет запаски, — вспомнила Лиза и приуныла. — Точнее, она есть, но тоже спущенная. Я недавно наехала на гвоздь, а починить колесо так и не успела.
— Весело, — только и смогла сказать Кики. — Ну что, вызываем техпомощь?
— Фиг им, еще деньги на них тратить. Лучше сделаем так: я позвоню Вадиму, пусть присылает кого-нибудь ремонтировать колесо, или сам приезжает. А потом пусть приедет за мной.
— Куда?
— К тебе, разумеется. Пригласишь меня на чашку чая?
— Да хоть на две, — с преувеличенной радостью выпалила Кики.
* * *
— Сто лет у тебя не была, — заметила Лиза, войдя в квартиру и небрежно бросив на пуфик дорогущую шубку.
— Была, перед нашим отъездом в Калининград. Забыла уже?
— Ах да, мы тогда хорошо посидели, потрепались под мартини.
Кики прошла в кухню, зажгла газ, поставила турку, полную воды.
— Опять кофе? У тебя, помнится, был чудесный жасминовый чай.
— Ты одна его пьешь, диетчица несчастная, — прокричала из кухни Кики. — Ладно уж, так им быть, но заваривать будешь сама.
— Разве я доверю тебе, неумехе, такой ответственное дело? — Лиза прибежала в кухню и, смеясь, подтолкнула подругу к двери. — Иди-иди, я сама управлюсь.
Кики с удовольствием повалилась на диван, щелкнула пультом музыкального центра, с наслаждением вытянула уставшие ноги. Как хорошо дома! Остаться бы сейчас одной, спокойно обо всем подумать, опять залезть в дебри дедукции и в очередной раз попытаться понять: кто убил Матвеева… Нет, Павла Холода. Кто убил его? И что за чертовщина вообще происходит: как может человек, сгоревший в машине, через восемнадцать месяцев воскреснуть, чтобы быть убитым, на этот раз, ударом по голове? Все это не нравилось Кики настолько, что начинал болезненно ныть позвоночник.
В комнату вплыла Лиза, на подносе стоял изящный фарфоровый чайничек и пара белых чашек с росписью — ручная работа, родители привезли в подарок в один из своих последних приездов.
— А теперь попробуй — это шедевр! После этого чая, уверяю тебя, ты побежишь на помойку, выкидывать свои запасы кофе.
— Сомневаюсь.
— Я тоже, но попробовать-то можно!
Они выпили по чашке чая, включили телевизор — и попали на какой-то очень женский, очень феминистский сериал. Посмотрели, отпуская ехидные замечания и радуясь как дети каждой шутке.
Потом выяснилось, что Лиза не слышала, как надрывается в сумочке телефон, и пропустила пять или шесть звонков от Вадима. Поэтому подруги чрезвычайно удивились, когда в дверь требовательно затрезвонили.
— Кто это? — спросила Кики, похолодев.
— Убийца вернулся! — объявила Лиза замогильным голосом.
— Вот дура!
— Ох, ну извини… Я не знала, что ты до сих пор так болезненно на это реагируешь… — она внимательно взглянула на побелевшее лицо Кики и стиснувшиеся кулаки. — Да, девочка моя, как тебя переклинило… Все, успокойся, я больше не буду так шутить.
И она сама отправилась к двери. После коротких переговоров через дверь, она обернулась и пренебрежительно махнула рукой:
— Это всего лишь Вадим!
Загремели замки, Лиза открыла дверь и впустила мужа. Видеть его до отвращения не хотелось, но Кики пересилила себя и, изображая гостеприимную хозяйку, вышла в прихожую с широкой улыбкой на лице.
— Привет. Ну как успехи?
— Нормально. Лиза, собирайся, поехали домой, — сказал Вадим сухо.
— Поменяли колесо?
— Я сам все сделал. Ну надо же быть такой растяпой, ездить со спущенной запаской! А если бы это произошло в глухом месте?
— Вадим, я не езжу по глухим местам, — растолковала Лиза мужу. — Ты сам менял колесо? А что, все твои знакомые механики внезапно поумирали?
— Неужели я буду беспокоить людей из-за глупости моей жены? Я все сделал сам, дел-то было на двадцать минут!
— Молодец, возьми с полки пирожок.
Обстановка явно накалялась, и Кики вмешалась, желая предотвратить семейную ссору:
— Вадим, проходи, выпей чаю. А лучше, наверное, кофе, правда? Я сейчас сварю.
Парочка обменялась взглядами, которые ясно свидетельствовали о намерениях продолжить выяснение отношений, но позже, когда они останутся наедине. Кики не любила вмешиваться в чужие дела и обычно предоставляла друзьям возможность самим разобраться в собственных семейных проблемах, если только к ней лично не обращались за советом… Но и она видела явно наметившуюся трещину между Лизой и Вадимом, и эта трещина росла и ширилась буквально на глазах.
Она быстренько сделала кофе, притащила в комнату чашки, Лизе налила уже остывший зеленый чай — пусть пьет, раз такая поклонница! Дружинины расселись по разным углам, вид — недовольный, вот-вот искры полетят. Быть буфером в семейных конфликтах — невелико удовольствие, но Кики обычно ревностно оберегала свой дом от негатива: если не получалось избегать скандалов в отношениях со Стасом, то чужие пыталась смягчить, а то и вовсе погасить.
Дом, считала Кики, был ее крепостью, ее гнездышком, надежным местом, где можно переждать бурю или просто приходить в себя после безумных стрессов и авралов. Поэтому, впускать туда негативные эмоции, означало — разрушать уютную и доброжелательную ауру жилища.
Впрочем, после этого страшного убийства трудно будет относиться к своему дому, как к надежнейшему из пристанищ, но усугублять не стоило.
Поэтому она поддерживала милый почти бессмысленный треп, втягивая в разговор мрачного Вадима и обиженную Лизу.
Вадим в два глотка выпил свой кофе и поднялся, прервав Кики на полуслове.
— Спасибо. А минералка в этом доме есть?
— Да, кажется, была. Подожди минуту, я принесу.
— Не беспокойся, я сам найду.
