Вот так новоиспеченный будущий барон Квейду — корона еще не дала согласия на облагораживание — оказался здесь, на свежем осеннем холодке, думая о кампании, в которой он действительно не хотел участвовать.
О, в конце концов, он бы чертовски наслаждался унижением высокомерных жителей Долины. Просто то, что будет в конце, скорее всего, окажется… неприятным.
— Я ложусь спать, — резко сказал он Чейяну, — а мне еще нужно написать дневную депешу. Фенхей сейчас на одном из пикетов?
— Да, сэр.
— Хорошо, почему бы тебе просто не пойти и не поговорить с ним. Скажи ему, чтобы он держал его в штанах в течение следующих нескольких пятидневок, иначе я отрежу его тупым лезвием, прежде чем вздерну его.
— Да, сэр, — старший сержант ухмыльнулся. — А как насчет ее братьев?
— Скажи ему… — Лоран сделал паузу, затем поморщился. — Скажи ему, что ему лучше иметь по крайней мере трех свидетелей, а не только его собутыльников, что это была самооборона или то же самое. Только сначала я нагрею лезвие.
— Да, сэр, — ухмылка старшего сержанта стала шире. — Я позабочусь о том, чтобы он получил это сообщение напрямую. Может быть, всего пара синяков поможет словам пробиться через его череп, чтобы быть уверенным, что он примет это близко к сердцу?
— С большим количеством синяков, насколько я понимаю, Хэнбей, — ответил Лоран, затем резко кивнул и направился в кабинет экс-мэра. Чем скорее он напишет свою ежедневную депешу герцогу, тем скорее сможет перейти к более приятным занятиям.
* * *
— И после этого я найду сукина сына, который завизжал, и оторву ему гребаную руку и забью его ею до смерти, прежде чем засуну ее ему в задницу! И тогда…
Рядовой Гейдво Мей-ку глубокомысленно кивнул, делая все возможное, чтобы слова проникали в одно ухо и вылетали из другого. Это было трудно, потому что Гвун Фенхей болтал об этом в течение последнего целого часа и в ближайшее время не проявлял никаких признаков усталости. У капрала была манера пережевывать любую мысль до смерти… вероятно, потому, что у него их было так мало. В то же время было рискованно хотя бы делать вид, что не слушаешь его. У него была склонность вымещать свое разочарование на любом, кто, казалось, игнорировал его.
И трепка, которую старший сержант задал тупому ублюдку, ни черта не облегчает ему жизнь!
Мей-ку оставил эту мысль также при себе.
— Не то чтобы глупая маленькая сучка тоже этого не ожидала! Размахивает своей маленькой задницей, размахивает ею перед носом у всех, а потом смотрит на меня свысока, как будто она какая-то монашка или что-то в этом роде, и…
— Что это было? — внезапно спросил Мей-ку, выпрямляясь и потянувшись за винтовкой, прислоненной к дереву рядом с ним.
— Что было что? — Фенхей зарычал, явно разозленный тем, что его монолог прервали. — Я не слышал ничего…
Капрал начал поворачиваться в том направлении, куда смотрел Мей-ку, как раз вовремя, чтобы увидеть размытое движение, когда обоюдоострый четырнадцатидюймовый штык вонзился ему в горло и гораздо более решительно прервал этот монолог.
Мей-ку все еще пытался нащупать свою винтовку, когда второй штык послал его вслед за капралом.
* * *
— Многословный ублюдок, не так ли? — Рядовой Йондук Кво хрюкнул, вытаскивая штык из развалин горла Фенхея. — По крайней мере, умер тихо!
— И если ты не хочешь поговорить с командиром, было бы неплохо самому вести себя тихо, — свирепо прошептал в ответ сержант Юнчжи Тейян, не слишком легко ударив рядового по затылку.
Кво посмотрел на него, затем потер затылок и ухмыльнулся. Никто бы не спутал дисциплину среди людей Тэнгвина Сингпу с плевком и полировкой, но это было эффективно. Кроме того, несмотря на то, что Кво был почти на десять лет старше Тейяна, он также был на шесть дюймов ниже ростом. Только идиот позволял себе вольности с высоким, крепким беглым крепостным, и была причина, по которой сержант сегодня вечером лично возглавил первые два отделения взвода.
— Сдается мне, что ты прав, сержант, — прошептал он в ответ.
— Хорошо. — Тейян огляделся по сторонам. Остальные семнадцать человек из двух его слегка недоукомплектованных отделений выплыли из темноты, чтобы присоединиться к ним, и он кивнул.
— В таком случае, давайте приступим к делу, — сказал он им и указал на вереницы фонарей, светящихся, как заблудившиеся мигающие ящерицы, вдоль переулков и аллей Рэнлея.
* * *
Возможно, людям назначенного барона Квейду не повезло, что никто не предупредил его о последних иммигрантах долины Чиндук. Жейло Лоран слышал о группе Сингпу, хотя их пути ранее никогда не пересекались. И если бы он имел хоть малейшее представление о том, что Сингпу находится поблизости, их пути бы сейчас тоже не пересеклись. Хотя он принял меры предосторожности, выставив часовых, это было в основном для проформы, чтобы избежать вредных привычек, а не из чувства срочности, потому что он «знал», что столкнется только с робкими горожанами и хорошо запуганными крепостными.
К еще большему сожалению для его людей, они — даже старший сержант Чейян — последовали его примеру. Никто из них даже не подозревал, что неслось в их сторону холодной осенней ночью, и очень немногие из их часовых прожили достаточно долго, чтобы выяснить это.
* * *
Тейчжэн Янчжи вышел из таверны, вытирая рот тыльной стороной запястья. Он бы предпочел что-нибудь покрепче пива, но через пару часов у него было дежурство. Если бы он опоздал сменить Фенхея с поста, другой капрал, скорее всего, надрал бы ему задницу… для начала. И если бы старший сержант Чейян почувствовал в его дыхании запах чего-то более сильного, чем пиво, избиение на этом бы не кончилось.
Янчжи не любил побоев. Он получил их достаточно, когда был мальчиком в поместье своего местного барона, и получил гораздо больше, чем когда-либо раньше, к тому времени, когда у него выросла борода. Он никогда не был особенно крупным мужчиной, но он был быстрым, сильным, хитрым и злобным, и небольшая банда таких же крутых парней, которых он завербовал, научила своих собратьев-крепостных бояться их так же, как они боялись Копий. Было гораздо легче украсть то, что им было нужно, чем работать ради этого, и жизнь на самом деле была довольно хорошей… до того, как появилось проклятое восстание Шан-вей и все испортило.
Янчжи нахмурился от этой знакомой мысли, направляясь по центральной улице города к ближайшему из двух постоялых дворов Рэнлея. Его взвод был расквартирован в конюшне, и хотя ему не очень нравился запах навоза — он напоминал ему об отце, который научил его искусству побеждать других, практикуясь на нем, — ему приходилось и хуже. Особенно за последнюю зиму. Он и четверо из его банды бежали из своего родного поместья, как только стало очевидно, что восстание направляется в их сторону и что те же люди, которые вешали аристократов, были бы так же рады повесить и их. К сожалению, никто из остальных не пережил зиму, хотя он был уверен, что Минчжан Мо, последний из них, не возражал бы поделиться с ним своей одеждой.
