И это неизбежно должно было спровоцировать религиозную войну против власти Церкви. Как историк, она знала, что это влечет за собой, и ее сердце дрогнуло при этой мысли. Как единственный человек, который помнил Гбаба, она знала, что у нее не было выбора.
Ее предварительное изучение Сейфхолда сконцентрировалось на островном королевстве Чарис. Чарис был самым малым из главных королевств Сейфхолда, но он был чрезвычайно богат, это была нация моряков и торговцев, предпринимателей и искусных ремесленников. Несмотря на ограничения Запретов, Чарис стоял на самом пороге промышленной революции, приводимой в действие, как и у Терры, водяными колесами, хотя и без критической способности подвергать сомнению общепринятые авторитеты или искать научные объяснения процессов. Кроме того, Чарис, управляемый династией Армак, поддерживал традицию, в которой права и свободы личности — конечно, в пределах установленных Писанием ограничений, — были строго защищены.
И это было королевство, в котором, если Нимуэ не ошибалась, некоторые из этих запретных вопросов были на грани того, чтобы их стали задавать.
* * *
После выбора Чариса Нимуэ изменила своего ПИКА, став сейджином Мерлином Этроузом. Сейджины были легендарными личностями, «святыми воинами» войны против падших. Они были воинами, учителями, наставниками, и традиция — и Свидетельства — приписывали им сверхчеловеческие способности, которые обеспечивали прикрытие для использования «Мерлином» способностей его ПИКА.
Мерлин представился Армакам, спасая девятнадцатилетнего наследного принца Кэйлеба от заказного убийства, а затем предложив свои услуги отцу Кэйлеба, королю Хааралду.
Король возглавлял государство, которое окружали противники. Богатство Чариса и огромный торговый флот годами вызывали растущее негодование и зависть у многих других королевств Сейфхолда. Теперь казалось очевидным, что эти королевства шли к открытой войне против Чариса… при поддержке Матери-Церкви и — особенно — великого инквизитора Жэспара Клинтана, который явно не доверял чарисийской неортодоксальности. Король Хааралд воспринял прибытие Мерлина как ниспосланное небом преимущество в этом надвигающемся конфликте. Среди прочего, сейджин Мерлин наблюдал «видения», благодаря незаметным разведывательным пультам, которые он мог использовать с орбиты. И у него был огромный запас знаний, которыми он мог поделиться — ни одно из которых не нарушало Запретов — от повторного введения арабских цифр и алгебры до изобретения хлопкоочистительной машины, прядильной машины и новой конструкции парусных военных кораблей с пушечным вооружением, чтобы заменить весельные галеры Сейфхолда. До прибытия Мерлина Хааралд видел только смерть, разорение и жестокое порабощение своего народа. Теперь он видел, по крайней мере, шанс выжить, несмотря на огромные силы врагов Чариса.
Мерлин предупредил Хааралда, что у него есть своя миссия. «Я уважаю вас и во многих отношениях восхищаюсь вами», — сказал он королю. — «Но моя истинная преданность? Она принадлежит не вам или Кэйлебу, а будущему. Я воспользуюсь вами, если смогу, ваше величество. Использую вас, чтобы создать день, когда ни один человек не будет владеть другим, ни один человек не будет считать людей, рожденных менее благородно, чем он, скотом или овцой».
Хааралд Армак принял это предупреждение… и службу Мерлина Этроуза.
* * *
В течение следующих девяти сейфхолдских лет Мерлин и король Хааралд — а после смерти Хааралда в битве король Кэйлеб — сражались плечом к плечу. Хааралд погиб, защищая свой народ, прежде чем Мерлин узнал, что он и епископ Теллесберга Мейкел Стейнейр знали правду об «архангелах» с самого начала, благодаря монастырю Сент-Жерно, основанному человеком по имени Джеремайя Ноулз, одним из первых «Адамов» с доказанной преданностью Пей Шан-вей, оставившим дневник… и копии книг, которые предшествовали Сотворению Мира. Мерлин узнал об этом только после смерти Хааралда, только после того, как Кэйлеб принял корону. И только после того, как Мейкел Стейнейр — при неизменной поддержке Кэйлеба — провозгласил Церковь Чариса, основанную на вызывающем утверждении, что каждый человек имеет право — более того, ответственность — решать для себя, во что он или она верит.
Даже тогда Стейнейр не осмелился поделиться правдой о монументальной лжи, стоящей за Священным Писанием. Сейфхолд мог быть готов к расколу внутри Церкви, если этот раскол был направлен на реформирование очевидной коррупции в Храме и, особенно, против храмовой четверки, квартета викариев, которые его контролировали. Планета не была готова — не могла быть готова — принять открытую, неопровержимую ересь против непререкаемого авторитета Писания и Свидетельств. Чарис должен вести постепенную кампанию, чтобы достичь этой точки… и, прежде всего, он должен выжить.
Так и было. В течение девяти жестоких, труднейших лет войны — войны, в которой были армии численностью в миллионы человек, флоты, насчитывающие сотни вооруженных артиллерией галеонов, и невыразимые зверства и лагеря уничтожения во имя извращенного видения Бога Жэспара Клинтана — это произошло. Из единственного небольшого островного королевства Чарис вырос в самое могущественное объединенное государство в истории Сейфхолда. Он вырос из королевства, управляемого молодым, неопытным королем, в огромную империю, управляемую совместно императором Кэйлебом Армаком и его любимой женой, императрицей Шарлиэн, королевой Чисхолма, которая добровольно приняла дело Кэйлеба и сделала его своим еще до того, как они встретились. Он рос благодаря самопожертвованию, рос потому, что его защищали мужчины и женщины, готовые умереть там, где они стояли, защищая его. И он рос, потому что Церковь Чариса предлагала свободу совести, которая требовала от людей решать, во что они действительно верят, за что они готовы умереть.
Но это не разрушило Церковь Ожидания Господнего и не дискредитировало Священное Писание.
Возможно, это могло бы произойти, если бы не Робейр Дючейрн, один из храмовой четверки. Несмотря на всю ложь, всю жестокость Книги Шулера, в Писании было огромное количество хорошего, и оно учило, что Церковь — слуга Божия, пастырь и защитник благочестивых мужчин и женщин, которым поручено любить и питать их, а не оскорблять их во имя личной власти. И столкнувшись лицом к лицу с резней, опустошением, доказательством жестокости и стремления Жэспара Клинтана к абсолютной власти, Робейр Дючейрн вспомнил это. Он помнил, что он священник и слуга Божий, и в конце концов — в полном осознании того, как отвратительно он умрет, если Клинтан решит убрать его — Дючейрн и несколько его союзников организовали, а затем возглавили восстание, которое свергло Клинтана и изгнало великого инквизитора из Зиона… прямо в руки Мерлина Этроуза.
Клинтана судили и казнили за миллионы заказанных им убийств, но Робейр Дючейрн, которому суждено было войти в историю Сейфхолда как «святой Робейр» и «добрый пастырь», принял требования Церкви Чариса. Он пообещал по-настоящему реформировать Церковь Ожидания Господнего, и перед лицом этого обещания Чарис и его союзники не могли оправдать продолжение войны. Внутренний круг союзников Кэйлеба и Шарлиэн, возможно, и знал правду о Лэнгхорне и «архангелах», но они все еще не осмеливались объявить об этом, а Дючейрн пообещал все реформы, к которым они стремились.
