— И то же самое верно в отношении Хареймана, — добавил Делтак. — Я имею в виду, что Миллир знает его и доверяет ему. И, честно говоря, Миллир, очевидно, знает, что Незбит — бухгалтер, а не бесстрашный капитан индустрии. Вот почему он поставил его и Хареймана в пару на двух верхних местах игровой доски. Незбит — это парень, который будет представлять позицию правительства, то есть Миллира, а Харейман в такой же степени его технический советник, как и его заместитель.
— Возможно, но Харейман тоже не совсем рассадник инноваций, Эдуирд, — заметил Мерлин.
— Нет, это не так, но, возможно, это не то, что нам сейчас нужно. Я бы хотел, чтобы Миллир не придерживался такого подхода с самого начала, но если мы идем по этому пути, возможно, не повредит иметь у руля кого-то более «медленного и устойчивого».
— Возможно, Эдуирд прав, — вставил Нарман со своего компьютера. — На самом деле их двое. Мы могли бы добиться гораздо большего эффекта, если бы использовали тот же «План Армака», как и в Соединенных провинциях. Но если мы не пойдем по этому пути, кто-то вроде Незбита и Хареймана скорее вселит уверенность в более… пугливых членов бизнес-сообщества Сиддармарка.
Мерлин поджал губы и посмотрел на Ниниэн. Она свернулась калачиком на диване, бокал вина стоял на столике у ее локтя, ноги были подогнуты под себя, а книга, которую она читала, пока они ждали сбора остальной части конференции, лежала лицом вниз у нее на коленях. Теперь она смотрела на него, водя указательным пальцем по тисненому названию обложки, и выражение ее лица было задумчивым. Через мгновение она подняла глаза и медленно кивнула ему.
<Ну, милая, если вы с Нарманом оба согласны с Эдуирдом, в этом должно быть что-то особенное>, - пробормотал он по их личному каналу.
<Для мужлана, пьющего пиво, у тебя бывают свои моменты проницательности, не так ли?> ответила она с улыбкой, и настала его очередь усмехнуться.
— Что беспокоит меня больше всего в первую очередь, — сказал он другим участникам конференции, — так это то, что Миллир собирается идти «медленно и неуклонно». Часы тикают.
— И если мы снова взорвем экономику Сиддармарка, то, что касается республики, часы вообще остановятся, — отметил Делтак. — Мне тоже не нравится такой подход, и, как говорит Нарман, я бы хотел иметь больший след, с чем-то более похожим на Соединенные провинции, но отдаленно возможно, что он знает свое дело лучше, чем мы.
— Возможно, он также этого не делает, — немного едко сказал Кэйлеб, затем глубоко вдохнул. — Но, в любом случае, это было его решение, и никто из нас не мог найти способ переубедить его.
Мерлин кисло улыбнулся в знак согласия, затем угостил себя еще одним глотком пива, в котором ПИКА на самом деле не нуждался.
Центральный банк Хенрея Мейдина работал… по крайней мере, в некотором роде. Не без большой боли и обиды, но работал.
Закон, в соответствии с которым был учрежден банк, также создал фонд гарантирования активов, специальный счет в казначействе, финансируемый совместно центральным банком и банками — членами фонда, и уполномочил банк гарантировать депозиты любого банка-члена. В свою очередь, любой банк, который связал себя с фондом и принял его гарантию, должен был соответствовать определенным критериям. Они должны были поддерживать установленное соотношение между обязательствами и фактическими депозитами, а также открывать свои бухгалтерские книги казначейству и аудиторам центрального банка.
Фонд гарантирования не должен был принимать банк, и если соотношение обязательств и активов банка-члена выглядело слишком плохим, центральный банк мог полностью ликвидировать его, но в законодательстве, создавшем новое учреждение, было несколько исключений. Если центральный банк приказывал ликвидировать банк, казначейство должно было погасить разницу между его активами и тем, что он задолжал всем своим кредиторам, а не только держателям депозитов. Если банк-член фонда действительно терпел неудачу, казначейство на самом деле справлялось лучше; оно должно было выплатить вкладчикам, если таковые имелись, но другие кредиторы получали возмещение только из активов банка — и только после того, как всем вкладчикам были произведены выплаты — в соответствии с условиями нового, более драконовского закона о банкротстве. Это создало у центрального банка стимул отдавать приказы о ликвидации неустойчивых банков в качестве первого варианта, что было именно тем, чего хотели некоторые авторы законопроекта, и означало, что предпочтительным решением было управлять слияниями между более слабыми банками и более сильными.
Тот же закон предоставил центральному банку довольно драконовские полномочия в отношении банковской и кредитной деятельности в целом. Даже банки, которые решили не присоединяться к фонду — а они имели на это право; это было еще одно положение закона, — по-прежнему должны были соблюдать новое банковское регулирование. Это сильно раздражало некоторых спекулянтов и дилеров, не говоря уже о ночных спекулянтах, которые доминировали на фондовом рынке Сиддармарка после джихада и краха Дома Квентина. От них не требовалось поддерживать такое же соотношение между долгом и активами, как от членов фонда, но пересмотренные законы о банкротстве и попытки обуздать более экстравагантные практики возымели эффект даже там. И, несмотря на то, что центральный банк оставался непопулярным среди широких слоев бизнес-сообщества Сиддармарка, вкладчикам понравился фонд гарантирования. Банки, которые отказались от участия в этом фонде, столкнулись с резким сокращением депозитов, что оказывало постоянное давление на все большее число из них, заставляя их стиснуть зубы и подписаться на участие.
В то время как этот процесс шел полным ходом, и после года самостоятельного пребывания у власти Миллир решил, что республика наконец-то поворачивает за угол. По крайней мере, некоторая волна античарисийских настроений утихла, поскольку экономика Сиддармарка, казалось, стабилизировалась, и лорд-протектор был гораздо более склонен к предложению Кэйлеба и Шарлиэн о плане Армака для Сиддармарка. Но он по-прежнему с подозрением относился к тем индивидуальным займам, которые Дом Армака предоставлял в Соединенных провинциях. Он боялся, что внезапный приток чарисийских денег может свести на нет часть стабильности, достигнутой банками, тем более что это было бы воспринято как прямая конкуренция этим банкам в то время, когда центральный банк уже ограничивал их деятельность. Действительно, некоторые могли бы увидеть — или заявить, что видят, — что новые правила были разработаны для того, чтобы создать новые возможности для этих гнусных Армаков. Как он отметил, это вполне может разжечь угли этого античарисийского негодования, не говоря уже о потенциальных негативных последствиях для экономики в целом.
Поэтому Транс-Сиддармаркская железная дорога родилась как совместное частно-государственное предприятие. Ее амбициозный устав состоял в том, чтобы построить железнодорожную сеть, которая соединит все крупные города Сиддармарка и протянется от самого Сиддар-Сити через Тарику и Пограничные штаты вплоть до Зиона. Это была гигантская задача. «Одна только» линия от столицы до Лейк-Сити в Тарике потребовала бы более двух тысяч миль пути, что на несколько сотен миль длиннее, чем первоначальная «Трансконтинентальная железная дорога» Старой Земли между Небраской и Калифорнией. Остальная часть предлагаемой сети потребовала бы во много раз большего расстояния, на прокладку которого ушли бы годы и миллионы и миллионы марок, и то и другое было хорошо с точки зрения Климинта Миллира. Это направило бы все эти марки на занятость и расширение отечественной сталелитейной промышленности республики, и это обеспечило бы этот экономический двигатель на долгое время.
