— А как насчет Истшера и Кинта? — спросил Кэйлеб, и Мерлин моргнул, когда вопрос выдернул его из раздумий.
— Я думаю, что Стонар и Паркейр настолько в курсе их текущих дел, насколько мы могли бы пожелать, — сказал он. — Стонар, по крайней мере, немного больше нервничает по поводу стратегии Истшера, чем хочет признать, но он согласен с ней. Это не значит, что он не будет счастливее, когда его бригада достигнет Гласьер-Харт, чтобы усилить Хобсина. Но Кейтсуирт не собирается предпринимать ничего агрессивного, по крайней мере, в течение ближайших пятидневок, после того, как ему надрали задницу между ушей. И даже если бы он это сделал, Истшер оставил достаточно артиллерии — и достаточно снайперов-разведчиков — чтобы вызвать у него кошмары на такой местности.
— Что касается Кинта, то время обработки наших семафорных сообщений для него составляет едва ли час. Это держит нас в курсе событий настолько, насколько это возможно, и до сих пор нет никаких признаков того, что Уиршим даже осознает, что он отвернул от озера Виверн. Он узнает об этом в ближайшие пару дней, когда Кинт начнет зачистку ополчения сторонников Храма в Маунтинкроссе. Я с нетерпением жду этого, — сейджин на мгновение оскалил зубы. — Эти ублюдки оставили чертовски крутой счет, и им давно пора начать выплачивать его обратно.
Сапфировые глаза на мгновение встретились с такими же холодными карими глазами, а затем Мерлин пожал плечами.
— Как я уже сказал, все в курсе событий в Гласьер-Харт и Маунтинкроссе. Конечно, с достаточной задержкой, нет смысла рисковать, чтобы кто-то вроде Мейдина или Эйвы задавался вопросом, как мы получаем информацию взад и вперед со сверхчеловеческой скоростью. Я думаю, что мы могли бы разумно ожидать еще одного отчета о Тесмаре от сейджина Абрейма примерно в следующую пятидневку. Это должно дать нам достаточно времени, чтобы моя таинственная сеть сейджинов и их сторонников передала нам от него сообщение. — Он криво улыбнулся. — Если уж на то пошло, если сейджин Мерлин сможет найти причину находиться где-то в другом месте, сейджин Абрейм мог бы проинформировать нас лично.
— Тебе никогда не казалось, что это немного сбивает с толку?
— На самом деле, часто. — Улыбка Мерлина стала еще более кривой. — Честно говоря, самое сложное — это вспомнить, какие разговоры с кем вела каждая из моих разных личностей.
Кэйлеб усмехнулся, но затем выражение его лица стало более серьезным.
— Мы не сжигаем эту свечу со слишком многих концов, Мерлин? Я знаю, что это полезно, и я знаю, что ты только что, по крайней мере, наполовину шутил, но это было обоснованное замечание. Сколькими людьми ты можешь быть — сколько мячей ты можешь держать в воздухе — прежде чем ты, наконец, уронишь один из них, и мы закончим тем, что не сможем объяснить?
Мерлин поморщился, потому что Кэйлеб был прав.
Насколько им было известно, никто из храмовой четверки не обнаружил, что у сейджина Мерлина были «видения». Они были осторожны, чтобы ограничить эту конкретную историю прикрытия очень небольшой группой чарисийцев, несмотря на то, насколько полезной она оказалась. Члены внутреннего круга знали правду о сети снарков, от которой зависели эти «видения», но они все равно давали удобное объяснение таким людям, как Алфрид Хиндрик и другие, которые нуждались в оправдании этой истории и нуждались в доступе к информации, но не были включены во внутренний круг.
К сожалению, «видения» могли быть почти таким же неудачным объяснением, как и правда, если бы они привлекли внимание инквизиции, а Мерлин Этроуз становился все более заметным. Или, скорее, тот факт, что он был больше, чем просто самым смертоносным телохранителем Кэйлеба Армака, становился все более очевидным для храмовой четверки. На самом деле это было неизбежно, хотя выдающаяся роль Мерлина в спасении Айрис и Дейвина из Делферака сделала ситуацию еще хуже.
Пропагандисты Церкви Ожидания Господнего назвали Мерлина «демоническим фамильяром» Кэйлеба еще до этого конкретного приключения, учитывая сверхъестественную способность сейджина предотвращать убийства, однако инквизиция годами тщательно избегала открыто предъявлять это обвинение. Для этого было несколько причин, в том числе тот факт, что Жаспар Клинтан столкнулся бы с довольно насущной проблемой: хотя Мать-Церковь учила, что демоны существуют, она также учила, что на их появление в мире смертных последует божественный ответ… чего, к несчастью для инквизиции, не произошло.
Но это нежелание называть его демоническим существом изменилось после того, как побег из Делферака предоставил слишком много доказательств «сверхчеловеческих» способностей Мерлина Этроуза, чтобы даже инквизиция могла их подавить. Хуже того, растущее количество свидетельств его «шпионской сети сейджинов» ясно доказывало, что он был не единственным сейджином в этом деле, и это грозило превратиться в серьезную проблему. Как в Свидетельствах, так и в Комментариях ясно давалось понять, что первые сейджины сражались на стороне Света во время войны против падших. Поскольку те же самые источники ясно дали понять, что ни один сейджин никогда не поднимет руку на власть, которую сам Лэнгхорн даровал Матери-Церкви, он явно должен быть кем-то другим.
Если, конечно, храмовая четверка все-таки не была Божьими защитниками.
Учитывая альтернативы, инквизиция сделала ярлык официальным. Он не мог быть истинным сейджином; следовательно, он должен быть порождением зла, против которого всегда боролись истинные сейджины, и великий инквизитор торжественно провозгласил, что «демон Этроуз» должен быть убит любым возможным способом любым верным чадом Матери-Церкви. Предполагая, что кто-то был готов подобраться к нему достаточно близко, чтобы предпринять попытку.
Это, несомненно, было лучшим объяснением, доступным для них, хотя оно все еще оставляло проблему того, где находилась его божественная оппозиция. Мерлин ожидал, что Клинтан и Рейно используют любую чарисийскую неудачу в качестве доказательства того, что Бог и архангелы выступили против слуг Шан-вей, но это было именно то, что они делали, когда «Меч Шулера» привел республику к краху, и аргумент был довольно менее убедительным после последних двух месяцев. И, конечно же, удивительно мало реформистов — и ни один член Церкви Чариса — в наши дни уделяли много внимания заявлениям Клинтана.
И все же своего рода врожденное уважение к указам Матери-Церкви сохранялось. Мерлин подозревал, что уважение придавало заявлениям Клинтана, по крайней мере, подсознательную опору даже для многих, кто сознательно отвергал их. Это было неизбежно после стольких веков непререкаемого авторитета Церкви и тем самым усугубило проблему. Множество экстраординарных способностей, которые традиция приписывала сейджинам, могли охватить совсем немного, но всему есть пределы. Они действительно не могли позволить себе, чтобы люди, особенно люди, занимающие критические должности, начинали задаваться вопросом, знал ли, возможно, в данном конкретном случае Клинтан, о чем он говорил. Если бы они это сделали, ущерб авторитету Церкви Чариса мог быть катастрофическим, поскольку, если Мерлин был демоном, все обвинения в богохульстве, коррупции, извращениях, жертвоприношении детей, вызове демонов и поклонении Шан-вей становились чертовски правдоподобными.
