Он включил в новые оборонительные сооружения две земляные стены Уолкира, но добавил простые бастионы — треугольные вспомогательные сооружения перед препятствиями — через равные промежутки, хорошо оснащенные артиллерией, чтобы обстреливать подступы к соседним бастионам и препятствия между ними. Прикрывающие рвы Уолкира также были улучшены, чтобы обеспечить передовые, крытые огневые позиции для пехоты, хотя не хватало времени построить бруствер с надлежащим скатом, и Лоуэйл построил крытые деревянные мосты в качестве защищенных маршрутов, по которым пехота могла отступить к основным позициям, если враг ворвется в ров. И, конечно, мосты можно было бы сжечь за собой, чтобы злоумышленники не смогли ими воспользоваться. За препятствиями через равные промежутки были вырыты минометные ямы, для угловых орудий полковника Селака были подготовлены многочисленные огневые позиции в тылу, а проложенные дороги обеспечивали быстрое перемещение тяжелых орудий между ними, несмотря на мягкую, пропитанную влагой землю. Блиндажи сторонников Храма также были сохранены для повторного использования, и, учитывая более короткий фронт работ Истшера, они представляли собой гораздо более плотный и грозный барьер перед рвом.
Линия через ущелье тянулась почти на двадцать две мили, доходя до собственно предгорий, где ее концы были закреплены парой редутов, каждый из которых был оснащен собственной артиллерией, хотя и в несколько меньшем масштабе, чем основная позиция. На крайнем левом фланге его линии редут «Грей-Уолл» прикрывал тропу, по которой пехота Уиллиса присоединилась к 1-й бригаде для последнего штурма форта. Это был единственный действительно практичный маршрут для значительного количества войск; Истшер позаботился об этом, отправив снайперов-разведчиков с местными проводниками, чтобы осмотреть каждую тропу коров и ящеров в радиусе тридцати миль. Редут блокировал единственное, что его серьезно беспокоило, но он расставил пикеты с большим запасом мин, чтобы прикрыть их все. Он бы не хотел, чтобы кто-то испортил его сюрприз для Харлесса и Алвереза, не так ли?
В целом, это было гораздо более сложное препятствие, чем то, которое строил Уолкир, укомплектованное гораздо лучше вооруженным и обученным гарнизоном и с самой смертоносной артиллерией в мире для его поддержки. Что, вероятно, было и к лучшему, учитывая, что наступающая армия Шайло все еще насчитывала более ста семидесяти тысяч человек с сотнями менее смертоносных, но все же смертоносных артиллерийских орудий поддержки.
Пока Истшер наблюдал, авангард этой огромной армии полз вверх по ущелью, и он задавался вопросом, был ли герцог Харлесс настолько глуп, чтобы попытаться атаковать с ходу. Это казалось маловероятным. Он читал отчеты графа Ханта, описывающие неудачную ночную атаку на Тесмар, и ему было трудно представить, что какой-либо генерал, потерявший так много людей так бесполезно, попытается повторить один и тот же маневр дважды. И все же всегда можно было надеяться.
Не зацикливайся на себе, Русил, — напомнил он себе. — Если они когда-нибудь пробьются куда-нибудь, их более чем достаточно, чтобы завалить вас, по крайней мере, до тех пор, пока не подойдет 3-й полк Симкина с драгунами. И не только это, но, в отличие от клоунов Уолкира, у них там есть по крайней мере несколько обученных осадных инженеров.
Все это было правдой, и он не собирался становиться слишком самоуверенным или позволять кому-либо из своих подчиненных впасть в ту же ошибку. Тем не менее, правда заключалась в том, что он скорее рассчитывал на этих инженеров. Их опыт, к сожалению, устарел, но они, вероятно, еще этого не знали, и погода на самом деле, казалось, немного улучшилась — стало холоднее, но с более длительными перерывами между приступами дождя. Это предложило бы им значительно лучшие условия для проведения операций против его позиции, и он искренне надеялся, что они будут делать именно это, по крайней мере, в течение следующих трех или четырех пятидневок.
* * *
Сэр Рейнос Алверез стоял рядом со своей лошадью, направляя тяжелую подзорную трубу на работы еретиков, и надеялся, что никто из его подчиненных не видел выражения его лица. Из того, что он мог видеть, сообщения полковника Кирбиша с виверной на самом деле преуменьшали ситуацию.
Все, что могло служить прикрытием для войск, наступающих на еретиков, было тщательно уничтожено. Груды разбитой кирпичной кладки указывали на то, где когда-то был форт, но он был разрушен еще больше, чем Эликсберг, после того, как гарнизон взорвал свои погреба. Еретики, очевидно, не были заинтересованы в удержании этих руин, и этого было более чем достаточно, чтобы заставить его задуматься. Это не было тем, что ему на самом деле хотелось бы слышать об их отношении к тому, что когда-то было одним из самых грозных укреплений во всей республике Сиддармарк.
А потом были земляные работы к северу от руин. Отсюда он не мог разглядеть их очень отчетливо, но то, что он мог видеть, наводило на мысль о радикальном изменении характера укреплений в целом. Он видел кое-что из этого в Тесмаре, но в меньшем, более грубом масштабе; вероятно, потому, что, несмотря на упорство еретика Ханта, этот человек был морским пехотинцем, обученным корабельному бою, а не строительству крепостей. Тот, кто разработал эти укрепления, был гораздо более грозным инженером, и что-то с сотнями ледяных маленьких ножек танцевало вдоль его позвоночника, когда он созерцал их.
Бастионы были характерной чертой постоянных укреплений на протяжении веков, но не в таком масштабе. Они были встроены в замки, обычно в виде башен, а не этих низко расположенных орудийных платформ, и они располагались близко друг к другу, потому что метательное оружие было ближнего радиуса действия, а пушки были огромными, громоздкими, медленно стреляющими и неуклюжими. Только законченный сумасшедший полагался бы на артиллерию старого образца, чтобы отбиваться от решительной пехоты — для этого и были предназначены луки, арбалеты и фитильные ружья, и ничего из этого не было эффективным на расстоянии более ста ярдов. Все это знали, что, по крайней мере, частично объясняло — но не оправдывало, ибо ничто не могло этого сделать, — нападение Харлесса на Тесмар. Он знал, что новая артиллерия и винтовки были более смертоносными, но это было интеллектуальное осознание, которое еще не проникло достаточно глубоко, чтобы вытеснить старые привычки и старые расчеты.
Но эти укрепления, казалось, ощетинились артиллерией. Он был уверен, что там было много огневых позиций для стрелков, но по-настоящему его пугала артиллерия. Выглядело так, как будто эти бастионы находились на расстоянии целых четырех тысяч ярдов друг от друга при их наибольшем разделении. Это было слишком большое расстояние для фитильных ружей и артиллерии старого образца, но еретики продемонстрировали, что их орудия могут достигать такого расстояния со смертельной эффективностью.
Он опустил подзорную трубу, его рот скривился. Он удивлялся, почему еретики не попытались задержать их в Киплингирском лесу. Он нашел это особенно загадочным в свете мастерства, с которым Истшер, командир еретиков, использовал ту же местность против епископа воинствующего Канира в июле. Теперь он понял. Не было смысла окапываться среди деревьев, где всегда была возможность, что кто-нибудь найдет открытый фланг и обойдет его, какой бы запутанной ни была местность. Ни разу форт Тейрис не пал, и ни у кого не было такой прекрасной оборонительной позиции, как ущелье Охадлин, которое вообще не предлагало флангов. Харлесс и Хэнки все еще говорили о том, чтобы направить пехоту в обход еретиков через холмы, но Алверез никогда особо не верил в такую возможность. Теперь у него было еще меньше оснований. Командир, который выбрал эту позицию и возвел эти укрепления, не оставил никаких крысиных нор, которые кто-то мог бы использовать против него. Даже Жапит Слейтир, казалось, не смог пробиться сейчас, и Алверез был далек от желания играть в догонялки в горах со «снайперами-разведчиками», которые устроили такую бойню в войсках епископа воинствующего Канира.
